– Я всегда тебя разумником почитал, а ныне ты как топором пришибленный ходишь. Одни глупости на уме.

– Я должен пойти на то место, где отыскал тебя… Понимаешь, Роберт, я должен попытаться…

К моему удивлению, побратим ничего не возразил на мои невнятные объяснения и молчал все время, пока я снаряжался. Когда же я повернулся к нему, чтобы на всякий случай проститься, то обнаружил, что лавка пуста. Роберт стоял, тяжело привалившись к столу, и пытался натянуть на себя кольчугу.

– Ты чего удумал? – взвился я, – Давно без памяти не валялся?

– Я тебя одного не отпущу. Хочешь идти – иди, только я следом поползу…

Ну, Роберт, ну, гад ползучий! Погоди, выздоровеешь, я уж душеньку отведу – разукрашу твою смазливую физиономию. Однако надо срочно что-то придумать, – не тащиться же с ним в лес.

– Хорошо, будь по-твоему, – примирительно проворчал я, – остаюсь. Только и ты ложись, сделай милость, да отвар свой испить не забудь.

Я подошел к чугунку с отваром, нацедил его в ковш и, наблюдая, как Роберт медленно опускается обратно на лавку, незаметно подсыпал в питье пару щепоток безвкусного порошка, из висевшей на груди ладанки. Протянув побратиму ковш, я подсел к нему и завел какой-то ничего не значащий разговор. Через несколько минут глаза Роберта начали подергиваться дымкой, он стал отвечать на мои вопросы невпопад, и вскоре по избе разнесся его богатырский храп. Дурман-трава, выданная мне на всякий случай Мурашом, нашла себе достойное применение.

Подождав для верности еще немного, я быстро покинул избу, аккуратно притворив скрипучую дверь. Нужно торопиться: действие снотворного будет недолгим, – как бы Роберт не переполошил всех, когда проснется. Еще пойдут меня всей дружиной разыскивать… Только помешают. По этой же причине я не пошел через ворота, а, вспомнив пионерское детство, отодвинул одну из подгнивших плах старого тына и торопливо направился к лесу.

Чтобы достичь пункта назначения мне понадобилось совсем немного времени. Встав на тропинке, в том месте, где раздвоилось мое путеводное сияние, я снова попытался вызвать у себя те же чувства, что помогли мне призвать Велеса на помощь. Но после нескольких безуспешных попыток, пришлось признать всю тщетность моих стараний. Ничего не получалось. Должно быть, тогда я был просто вне себя от беспокойства. Боюсь, что достичь точно такого же накала страстей мне уже не удастся. Нельзя дважды войти…

Неожиданно я почувствовал ненавидящий взгляд, буквально прожигавший мне спину. Уже лежа на тропинке, куда бросил меня спасительный инстинкт я услышал пение стрелы над головой и попытался откатиться под защиту не совсем облетевших кустов. Я до боли в глазах вглядывался в тревожно молчащий лес, но не заметил ничего подозрительного. Н-да-а-а, прав был Роберт. Не стоило мне так рисковать. Но неужели одна стрела это все на что они способны? Или, может быть, это предупреждение? Внимательно прислушиваясь к звукам потревоженного леса, я выждал еще немного и осторожно приблизился к дереву, из которого торчала длинная белоперая стрела. Как я и предполагал, это было что-то вроде предупреждения. К стреле прилагалось послание, написанное на бересте и маленький кожаный мешочек.

'Велеславу сыну Ратбора. Хочешь спасти жизнь своей рабыни, приходи завтра в полдень на это же место один, без брони и оружия. Не то получишь еще один подарок. Ворон сына Ворона', – гласили наспех накарябанные славянские руны.

Горло сжала холодная рука. Я мог и не развязывать этот мешочек… Нет, не мог. Пальцы помимо моей воли осторожно распутывали хитрый узел… Зачем я это делаю? Ведь я знаю что там, знаю… И не могу не увидеть.

Когда я вернулся в избу, Роберт еще спал, разметавшись на лавке. Я устало опустился на свою и стал автоматически стягивать с себя кольчугу. Вообще с момента получения послания я все проделывал на полном автомате. Голова гудела от неожиданно вспыхивающих и так же неожиданно гаснущих мыслей. Мои опасения оказались не напрасными. Молодой Ворон сделал первый ход. Белые начинают и выигрывают… Если я действительно хочу видеть Асмир живой, то придется самому подать себя разбойникам на блюдечке. Иначе они будут присылать мне ее по частям, пока я или не смирюсь с потерей или не распрощаюсь со своей шкурой. Мизинец Асмир, присланный сегодня в виде подарка станет мне прекрасным напоминанием.

Я почти не помню, как прошел этот день. Я с кем-то говорил, что-то делал, ел, пил, а перед глазами стояла берестяное послание с корявыми строчками. И маленький кожаный мешочек, зарытый мной под старым престарым дубом. Было полное ощущение, что я уже похоронил Асмир. Приду я к ним или не приду, ее не отпустят живой. Мой недавний опыт тому яркое подтверждение. Случившееся с 21 веке, повторялось в десятом, или, вернее, наоборот… Только на этот раз голос рассудка не посмел даже пикнуть. Я выполню условия Ворона, даже если потом горько пожалею о содеянном. Или я не Велеслав сын Ратбора, он же Игорь Семенов.

Окончательно утвердившись в своем решении, я собрался заглянуть на огонек к Хенрику с Бенгтом, чтобы скрасить себе долгий вечер приятной компанией. Выспавшийся Роберт, решил опробовать свои силы и увязался за мной, так что на преодоление ста метров, разделяющих избы, мы потратили не менее пятнадцати минут. У веселых варяжских парней уже стоял дым коромыслом. Пищали по углам девки, медовуха лилась рекой, и т. д. Молодежь отрывалась по полной программе. Я даже на время действительно отключился от своих проблем, но, памятуя недавний запой, был крайне осторожен в употреблении горячительных напитков. Не дай бог, просплю завтрашний полдень. Короче, свой последний вечер я попытался провести так, как завещал нам основатель соцреализма: чтобы не было мучительно больно… Вот на счет 'больно', это я зря вспомнил. Веселье испарилось, как роса под июльским солнцем. И сколько я потом не старался переключиться, перед глазами периодически возникало лицо Вещего Могильщика, перекошенное садистской ухмылкой. Не думаю, что у Ворона фантазия окажется намного беднее.

В общем, я замкнулся и стал подыскивать подходящий предлог, чтобы поскорее ретироваться. Тем более, что как следует выспаться перед завтрашним днем, мне действительно не помешает. Изредка я ловил на себе подозрительные взгляды Роберта. Видимо, ему тоже было удивительно, от чего у меня так резко изменилось настроение… Было уже заполночь, когда я все-таки сумел улизнуть с пирушки, сославшись на слабость Роберта, который к этому времени стал клевать носом. На обратную дорогу мы потратили вдвое больше времени, а когда добрались до избы, я почти тащил побратима на себе. Уложив франка на лавку, и убедившись, что он крепко заснул, я перечитал разбойничье послание, чтобы еще раз на всякий случай уточнить время и место назначенного мне свидания. Потом бросил бересту в еще жаркие угли печи и завалился на лавку.

По закону подлости, сон не шел ко мне ни под каким видом. Я ворочался, кряхтел, и чем сильнее старался уснуть, тем хуже это получалось. За неимением моего замечательного плейера и английских кассет, пришлось прибегнуть к старинной методике подсчета баранов. И когда я насчитал уже почти три полные отары, сон, наконец, смилостивился и погасил мое перевозбужденное сознание.

Проснулся я поздно, но до полудня оставалось еще часа полтора. Не могу сказать, что я вынырнул из сна полным бодрости и сил, однако и на трясущуюся развалину походил мало. Разлепив тяжелые веки, я увидел сидящего за столом непривычно серьезного Роберта и собрался было, повернувшись на бок, отпустить едкую шутку в адрес его каменного лица, как вдруг обнаружил, что не могу пошевелиться. Приподняв голову и бросив взгляд на свое непослушное тело, я с удивлением увидел, что прикручен к лавке крепкими веревками. Мой недоуменный взгляд Роберт встретил стоически: глаз не отвел, но и объяснять ничего не стал. Ждал моих вопросов. И дождался.

– Что случилось, Роберт? Как ты растолкуешь мне это? – я показал на веревки глазами.

– Прости, Велеслав, это для твоего же блага, – ответил побратим, и все-таки отвернулся, не выдержав моего пристального взгляда.

И тут, наконец, до меня дошло.

– Как ты узнал?!

Вместо ответа он показал мне частично обугленную бересту. Да, разведчик бы из меня получился хреновый: нужно было дождаться, чтобы она на моих глазах превратилась в пепел. Эх, да что теперь…

– Еще у Хенрика я заподозрил, что с тобой не все ладно. Временами лицо у тебя делалось такое… Обреченное. А утром случайно наткнулся на это… Ты не спасешь ее, Велеслав. Только себя погубишь. А

Вы читаете Пойти туда...
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату