– Наши позавчера двух черномазых у ресторана поймали и нагрузили им как следует, – продолжил телохранитель, видя, что Тюпа не отзывается. – И ни фига эти уроды не сделали, оба сейчас в больнице.
Тюпа поморщился. Он знал об этом происшествии, вчера именно ему и пришлось его разруливать. Ну да, молодцы парни, что и говорить. Просто герои. Отловили двух черных, никакого отношения, кстати сказать, к гамзаевской группировке не имеющих, даже не ингушей – азеров, кажется, – и избили.
Одному череп бутылкой проломили; неясно, выживет или нет. Нет, на черных-то ему наплевать с высокой колокольни, но вчера пришлось тратить два часа времени и две штуки баксов денег, чтобы своих придурков отмазать. Менты-то хоть и прикормленные, но своего не упустят, особенно когда такой случай предоставляется.
– Толку-то нам с того. Это не ингуши гамзаевские были, а азеры.
– Ну и что? Один хрен черные, всех их мочить надо.
Тюпа снова скривился, словно от зубной боли.
Тем временем «Хонда» доехала почти до конца длинной Политехнической улицы и свернула на Рабочую, где и стоял высокий двенадцатиэтажный дом-свечка, в котором жил Тюпа. Машина остановилась у единственного подъезда, и оба телохранителя вылезли из нее.
Один из них направился к дому, а второй стал осматривать двор и близлежащие дома. Тюпа пока ждал на заднем сиденье. Такова была отработанная процедура. Сначала в подъезд входит один из охранников и проверяет, все ли там в порядке, а второй тем временем осматривает прилегающую территорию. И только потом, если все чисто, они подают сигнал Тюпе. А то засядет какая-нибудь сука с «калашом» в подъезде или за забором частного домика напротив и – привет, пишите письма.
Кстати сказать, два года назад во время последних серьезных разборок эта процедура спасла Тюпе жизнь. В подъезде его и правда ждал киллер, но телохранитель его засек. Киллер пальнул по нему, ранил в плечо, но охранник успел ответить и хоть и не попал, но переполох поднял.
Тюпа тогда вызвал из офиса десяток быков, киллера из дома выкурили и в несколько помятом виде сдали подоспевшей милиции. С тех пор Тюпа окончательно уверился, что осторожность лишней не бывает. Особенно в такие времена, как сейчас. Но на этот раз, кажется, все было чисто.
Телохранитель вошел в подъезд, привычно скользнул взглядом по ряду металлических почтовых ящиков, потом поднялся на последний этаж и, никого не обнаружив, спустился вниз и вышел из подъезда. Второй охранник, осматривавший двор, уже стоял возле машины в расслабленной позе. Значит, у него тоже все в порядке. Вышедший из подъезда приглашающе махнул рукой. Порядок, можно идти.
Тюпа вышел из машины и спокойно пошел к подъезду. На пути его охватило короткое, но очень неприятное ощущение. Ему казалось, что кто-то смотрит ему в спину. Он встряхнул головой, отгоняя неприятное чувство, и вошел в подъезд. Лестница, почтовые ящики, лифт...
Словно маленькое солнце зажглось в темном подъезде. На месте ящиков образовался рыжий клубок огня, мощный взрыв тряхнул стены, грохот раскатисто прокатился по подъезду до последнего этажа, взрывная волна вышибла подъездную дверь и отбросила ее на десяток метров.
Тюпу просто разорвало на куски. Его полуобгорелый труп опознавал потом стоматолог по недавно вставленным золотым коронкам. Телохранителей также ждал печальный конец. Того, что стоял ниже по лестнице, взрывная волна впечатала в угол, буквально переломила пополам и расплющила, словно велосипедист лягушку. Второму снесло верхнюю половину черепа, его мозги потом в буквальном смысле отскребали от стен.
А когда спустя несколько минут к месту происшествия приехала милиция, одного опытного и уже видавшего виды сержанта чуть не стошнило. Подойдя к совершенно не пострадавшей «Хонде» с намерением обыскать ее, он увидел на капоте оторванную чуть выше локтя руку; из нее уже натекла довольно приличная лужица крови. По золотому перстню с печаткой на указательном пальце впоследствии удалось выяснить, что это рука самого Тюпы.
Для группировки это был чувствительный удар. Медведь остался без выхода на власть имущих и торговцев серьезным оружием, воевать ему теперь становилось существенно сложнее. Что ж, именно этого и хотел добиться Гамзаев, планируя это устранение. Идея спрятать пластиковую взрывчатку и детонаторы в почтовом ящике сработала на «отлично».
Глава 22
На Охотском море в апреле иногда выдаются тихие, ясные деньки. Ярко светит солнце, море и небо сливаются на горизонте, тихо плещет вода, кричат чайки, воздух пахнет солью... В такие деньки очень хорошо выйти в море и порыбачить, ну, если у тебя, конечно, достаточно денег, чтобы снять подходящую посудину, поскольку рыбачить с простой лодки удовольствие небольшое.
У сидящего с удочкой на корме роскошной яхты мужика проблем ни с деньгами, ни с кораблем не возникало. Эта яхта была его собственностью и, когда хозяин ею не пользовался, стояла в Магаданском порту у отдельного охраняемого причала рядом с частными кораблями нескольких других богатых судовладельцев. Было их не так уж много – все-таки не тропики, яхта здесь большая экзотика – но все же были. Среди всех судов эта яхта была, пожалуй, самой крутой – японского производства и не из дешевых, даже по тамошним меркам. Она была не слишком большой, но очень быстроходной – в случае нужды могла бы на равных поспорить с кораблями пограничников. Кроме мощного мотора, на яхте были изящные, под старину, паруса; сейчас она шла как раз на них, мотор был выключен.
Сидящий на корме толстый мужик потянулся и широко зевнул, чуть не выронив удочку. В открывшемся рту сверкнули золотые зубы. Выглядел рыболов не слишком привлекательно. Он был невысок, но очень широк, плечист и пузат. На короткой толстой шее, покрытой сзади жирными кожаными складками, сидела круглая, коротко стриженная голова, неожиданно маленькая для такого толстого тела. Низкий скошенный лоб нависал над маленькими поросячьими глазками, обрамленными реденькими белесыми ресницами. Руки у него были толстые, короткопалые, а на правом указательном пальце красовался огромный золотой перстень с рубином.
Мужика звали Семен. Вернее, это было не имя, а кличка, по-настоящему его звали Евгением Семеновым, но свое имя он не любил, считая его бабским, поэтому предпочитал, чтобы его называли Семеном.
Над водой раздался тонкий писк. Семен резко дернул удочку. Писк был звуковым сигналом электронного поплавка, удочка тоже была японской, со всеми мыслимыми прибамбасами. Из воды показалась довольно крупная рыба; как она называется, Семен не знал. Он подтянул ее наверх, мощным рывком выбросил на палубу, снял с крючка и снова забросил наживку в море.
Менять наживку было не нужно, ею служила ярко раскрашенная искусственная рыбешка, которая в воде сама плавала туда-сюда.
«Чего только эти узкоглазые не придумают, – мимолетно подумал Семен. – Ведь не треп, и правда сама рыбешка плавает, я же в ванне проверял. Интересно, как они это сбацали? Хотя за такие бабки и не так еще извратиться можно...»
В том, что за бабки можно что угодно, Семен был уверен свято, именно поэтому добыча бабок была целью его жизни, на пути к которой он не брезговал ничем, и, нужно признать, достиг неплохих результатов. Еще будучи школьником, Женя Семенов понял, что особыми талантами он не блещет, и заработать много денег – а иметь много денег он хотел уже тогда – честным путем ему будет трудно. Но эта мысль его не слишком огорчила. Что за беда: не получится честным, значит, заработаем нечестным. Благо для этого, как он полагал, кроме силы, которой его природа не обделила, ничего не нужно.
Правда, умные люди не один раз предупреждали его, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке и что за все придется платить, но Женя им не верил. Он пошел качаться в спортивную секцию тяжелой атлетики, потом перешел в борьбу и там познакомился с Федором Медведевым, который тогда еще не был лидером преступной группировки, а всего лишь кандидатом в мастера спорта по самбо. Женя, который как раз тогда начал требовать, чтобы его называли Семеном, почувствовал в Медведеве лидера и стал держаться его.
Они вместе попали в группировку спортсменов, вместе росли в ней, а когда Медведь оказался главарем, Семен стал одним из его ближайших приближенных. Он командовал боевиками группировки и занимался силовыми акциями. Если нужно было на кого-то наехать, избить, раскурочить тачку или разгромить квартиру, то этим занимался именно он. Правда, профессионализма Семену здорово не хватало,
