Жертва пыталась убежать, но споткнулась и упала... поднялась, осознавая, насколько отличную мишень представляет собой...
Кэсиан старательно перевел оружие сначала на лежащего, потом — на поднимающегося человека. Алиана пыталась отвести пистолет в сторону.
— Может, все-таки не стоит целиться в людей? — с легким раздражением сказала она.
— Все в порядке, — успокоил ее Кэсиан и убрал руки. — Поскольку вы стреляете в первый раз, самое безопасное для них будет, если вы будете целиться именно в них.
— Ну хорошо...
Алиана выстрелила. Пистолет дернулся и едва не вырвался у нее из рук, пуля ушла вверх.
— Я же говорил, надо держать крепче, — назидательным тоном сообщил Владыка Снов. — Попробуйте еще.
Перебив все подходящие мишени на этом этаже, они спустились вниз, разжились еще парочкой стволов и продолжили сеять панику и разрушения.
— А на что похоже лучевое оружие? — спросила Леди.
— Что-то вроде огненных жезлов. Выпускает лучи, которые прожигают все, во что попадают. Но у полиции его нет. В этом мире оно сравнительно новое и состоит на вооружении только в армии и в войсках специального назначения.
Алиана быстро осваивала наставления своего учителя и вскоре попадала туда, куда хотела, в трех случаях из пяти. Этаж казался пустым, все разбежались. Чтобы не было скучно, они спустились еще ниже, взяли еще два пистолета... В какой-то момент Властительница услышала за окном странные звуки и подошла, чтобы посмотреть, что там происходит. У входа скопилась куча машин с мигалками. Полицейские с дробовиками целились в здание. Выкрикивал какие-то смехотворные требования важный типчик с громкоговорителем. Подъехал крытый фургон, из которого бодренько высыпались ребята спортивного телосложения, вооруженные странными громоздкими устройствами.
— А что это у них? — спросила Алиана, поманив к себе Кэсиана.
Кэсиан подошел. Посмотрел. На лице Владыки Снов образовалась довольная улыбка.
— А это нам лучеметы привезли показать, — удовлетворенно сообщил он.
16
После того, как Эдвин кен Гержет поглотил ту часть Силы Ловчего Смерти, которая оставалась в его Средоточье, его преображение в сгиуда завершилось, хотя последствия этого оказались равно неожиданными как для самого Эдвина, так и для мастеров Обители. Финальная стадия трансформации, поединок Эдвина-аристократа и Эдвина-ангела, окончательное преобразование души по совершенному образцу — все эти события растянулись на несколько часов. То, что случилось потом, с точки зрения Рийока и других мастеров выглядело как властное и неотвратимое вмешательство чужой Силы в жизнь их нового ангела. Они пытались оказать помощь своему адепту, но не смогли. Гасхааль перекрыл канал связи с Обителью практически сразу. Они даже не смогли попять, где находится новорожденный ангел. Чуть позже им стало ясно, что он погиб, но где и как — оставалось неясным. Сила Повелителя Ворон сокрыла все это. Не узнали мастера Обители и о том, что был возвращен к жизни Эдвин — все, что могло связывать кен Гержета с Обителью, было вытравлено из него. Ему же самому казалось, что он дрался с ангелом и каким-то чудом сумел его победить. Остался свободен — но вместе с тем и утратил все способности, приобретенные за три года обучения.
Поскольку Эдви.н и Дэвид поделили Силу Ловчего на двоих, то, что сделал Эдвин с Источником, отразилось и на землянине. Его преображение началось позже и растянулось на более длительный период внутренней борьбы, но спровоцировано пробуждение второй индивидуальности и столкновение двух сувэйбов, воплощающих одну кайи, было именно новым притоком Силы Равглета в лекемплет Небесной Обители, произошедшим в результате действий Эдвина кен Гержета.
Когда Дэвид ощутил пробуждение второго сувэйба и понял, что уже не способен контролировать, какому из двух своих обличий находиться в активной фазе, а какому - оставаться скрытым, первым побуждением его было как можно скорее вернуться в замок Вилиссы кен Гержет. О действиях Эдвина он не знал и решил, что причина этого неконтролируемого пробуждения заключена в какой-то мелкой ошибке в заклинаниях, разделяющих две индивидуальности. Если с тем, что до сих пор работало вполне успешно, вдруг происходит нечто непонятное, пусть с этим разбирается специалист — рассуждение вполне здравое. Вилисса помогла ему расщепить сувэйб надвое — пусть теперь разбирается, что с ним не так.
Он уже шагнул на дорогу Света, когда понял, что не успеет. Внешний мир размывался. В Обители уже должны были почувствовать, что с ним происходит что-то неладное, или почувствуют вот-вот. Даже если он доберется до замка Вилиссы, он просто подставит ее под удар... чуть позже — когда внешний мир исчез окончательно, и он в фантастическом пространстве, созданном его собственным разумом, столкнулся с самим собой — он понял, что все-таки нужно было идти. Он подставит Вилиссу в любом случае — просто потому, что проиграет в этом сражении и вся память его второго, до сих пор скрытого, сувэйба достанется Дэвиду-ангелу.
Их поединок — землянин в джинсах и свитере, со старой версией меча Гьерта в руках, против сверкающего совершенного создания, сжимающего в длани похожий, но намного более могущественный клинок — не был таким ожесточенным, как у Эдвина с его альтер-эго. Они наносили удары и защищались, но паузы между атаками были достаточно длинными, и они успевали вести диалог. В каком-то смысле этот разговор тоже был частью поединка.
Сражаясь со своим «ангелом», Эдвин кен Гержет ощущал совершенную чуждость той воли, которая захватила часть его собственной души и повернула эту часть против всего остального. Дэвид испытывал схожие ощущения, однако в его случае ощущение чуждости не было таким разительным. Между его человеческими идеалами и теми, что были привиты ему в Небесной Обители, было намного больше сходства, чем между представлениями о жизни ангела и хеллаэнца. И это, конечно, нашло свое отражение в разговоре. Если Эдвин предлагал своему ангелу мир сквозь стиснутые зубы, то в случае Дэвида уговорами занимался ангел.
— ...Почему ты сопротивляешься? — произносит существо, в котором землянин, хотя и не без труда, узнает идеальную, чистую и бесстрастную версию себя самого. — Пора прекратить эти игры. Ты пытался обмануть Обитель, но обманул лишь самого себя. Хватит. Пора одуматься. В своем «коварстве» ты похож на ребенка. Мастера знали о том, что ты делаешь и каков твой замысел, и Тот, Кто стоит над ними, тоже это знал. Твою игру терпели, потому что надеялись, что ты прозреешь и добровольно выберешь ту сторону, которой три года служил лицемерно.
— Вы убийцы, — отвечает Дэвид.
— Мы не убиваем невинных. Этим занимаются лорды, и наше оружие направлено против них. Для лордов убийство людей — забава. Как же ты можешь упрекать нас в том, что мы очищаем миры от нечисти?
— Эти миры существуют только благодаря этой самой «нечисти».
— Тебе так сказали. Но это ложь. Не Обладающие Силой сотворили вселенную и не они поддерживают ее бытие. Есть единый источник, начало и конец всего, что было, есть и будет. Мастера Обители служат ему и ты мог бы служить вместе с ними.
— Они безумные фанатики.
Обмен ударами. Скрежет клинков. Ангел бьет с сокрушительной силой. Землянин падает и катится меж камней, чтобы избежать смерти. Ангел спокойно и уверенно идет за ним следом.
— Ты говоришь так, потому что в тебе нет веры. Твое зрение искажено, и мастера видятся тебе в гротескных образах. Они кажутся тебе фанатиками, но на самом деле это ты — слизняк. Тебя пугают их искренность, их рвение, их вера.
Клинок ангела раскалывает камень рядом с головой Дэвида.
— Мне чужды их ценности. Мое сердце отдано другому... другой.
— Она мертва.
