Я очень надеялась, что Женевьер не вернется к допросу, прерванному появлением невидимого убийцы. Желание прирезать настырного дознавателя пропало, но я по-прежнему не испытывала энтузиазма от перспективы принять участие в очередном раунде игры в 'Нет-не-знаю-не-помню'. Моя надежда оправдалась: белль Канто действительно оставил попытки выудить из меня подробности моего детства, отрочества и юности, ведь теперь у него была куда более благодатная тема для беседы.
- Юлия, я бы не хотел, чтобы мои слова прозвучали как неблагодарность… Я охотно признаю, что обязан вам жизнью, и, поверьте, не забуду про этот долг. Но все-таки хотелось бы уточнить, как вы узнали, что впереди нас ожидает убийца? Судя по первой реакции, вы его не видели.
Я призадумалась. Стоит ли выкладывать парню правду о моем странном помешательстве? И если да, то какую ее часть? Тот факт, что я собиралась его убить, может уничтожить и без того скудные крохи доверия ко мне (ежу понятно, что версия с внезапной амнезией шита белыми нитками). С другой стороны, очередной виток лжи может сказаться на доверии еще более пагубно. А главное - мне очень хотелось быть откровенной с обаятельным Женевьером белль Канто. Более того, я едва удерживалась от того, чтобы не поведать ему правду (по крайней мере - известную мне правду) о своем прошлом. И в этом не было никакой магии, эмпатии или манипуляции чужими чувствами - только банальная психология гендерных отношений.
После непродолжительных колебаний я все-таки изложила более или менее правдивую версию развития своих 'бурных чувств' к собеседнику. Белль Канто выслушал рассказ без всяких эмоций.
- Любопытно, - обронил он после долгого молчания. Доброжелательный тон, которым это было произнесено, позволял предположить, что парню действительно всего лишь любопытно. Капелька пота между моими лопатками облегченно нагрелась и стекла по позвоночнику вниз. Я даже осмелилась обернуться и посмотреть на белль Канто, взглядом выражая крайнюю заинтересованность в его умозаключениях.
- Похоже на стихийную эмпатию, - развил мысль проводник. - Однако это более чем странно. В этом мире нет эмпатов, иначе бы о них остались хоть какие-нибудь упоминания в манускриптах.
- А вы разве не из этого мира? - не удержалась я. Надеюсь, мой вопрос прозвучал достаточно невинно.
- Я - кхаш-ти, - невозмутимо пояснил белль Канто. То ли в самом деле не заметил иронии, то ли сделал вид. - Ах да, вы же ничего не помните. Моя страна находится очень далеко от Союзных Королевств, на другом континенте, а это чужой для вас мир. У нас другая, совершенно не похожая на вашу, культура, другие легенды и сказания. В нашей стране тоже нет псиоников, но существуют по крайней мере, легенды о них.
- А кто такие эти… псионики? - на сей раз мне даже не пришлось ничего изображать. Я с трудом припомнила, что встречала это слово то ли в фантастической литературе, то ли в компьютерных игрушках, но точное значение от меня ускользало.
- Псионика - это такой раздел магии. Только вместо конкретной стихии в качестве объекта управления выступает сознание человека. Или, возможно, какой-то его энергетический эквивалент. Поскольку эта область магии не исследована, ничего нельзя утверждать наверняка. Так вот, одна из разновидностей псионики - эмпатия, восприятие чужих эмоций. Выглядит очень похоже на то, что описываете вы. Во всяком случае, в стихийных школах я не припомню заклинания, позволяющего добиться похожего эффекта.
- Вы хорошо знакомы с магией? - искренне удивилась я. Среди Игроков магов никогда не было.
- Только теоретически, - судя по голосу, мой собеседник улыбнулся. - У кхаш-ти совершенно отсутствуют способности к магии. Поэтому наша цивилизация пошла по технологическому пути развития.
- А эти ваши псионики, они могут только принимать чужие эмоции? Или передавать тоже?
- Мне нравится ход ваших мыслей, - всадник позади меня одобрительно хмыкнул. Я напыжилась от гордости. - Разумеется, эмпаты могут как принимать, так и излучать психические эманации. Причем эмпаты, управляющие своим даром, наверняка могут целенаправленно внушать требуемые эмоции. Однако в данной ситуации это выглядит не очень логично: зачем кому-то пытаться убить меня вашими руками и при этом ставить в нескольких сотнях метров профессионального стрелка, да еще невидимого? Не обижайтесь, но у вас не было ни единого шанса убить меня, тем более в пылу эмоций.
- Нууу, может, кто-то наоборот хотел вас предупредить… - неуверенно протянула я.
- Может быть, - не стал спорить белль Канто. - Но маловероятно.
Разговор затух, и мне ничего не оставалось, кроме как погрузиться в рефлексию. На душе было паскудно. Врать я никогда не любила и не умела, каждый раз чувствуя себя так глупо, словно у меня на лбу загоралась неоновая надпись 'Врет!' Ни разу мне не удалось солгать так, чтобы меня не подловили на лжи. (Экзамены в институте не в счет: в тот момент, когда я с убедительным лицом несла наукообразный бред, и я, и экзаменатор свято верили, что студентка Дубровская превосходно разбирается в теме билета. По крайней мере - до выхода из аудитории.) Но особенно я ненавижу врать людям, которые мне нравятся, - при этом я испытываю не только стыд, но и муки совести. А мне очень нравился этот славный юноша, чье тепло я ощущала сквозь невесомый лен туники… и, между прочим, спина - моя главная эрогенная зона… Шквал далеких от целомудрия мыслей пронеся в голове, как орда вооруженных варваров, оставив после себя руины и смятение. Кровь ударила в лицо, заставляя меня мучительно покраснеть. Хорошо, что белль Канто не видел моего лица.
'Я всегда говорил: длительное воздержание пагубно отражается на психическом здоровье, - сварливо пробурчал Умник. - Сходи проветрись - полегчает.'
- С вами все в порядке, Юлия? - встревожился белль Канто, почувствовав, как напряглась моя спина.
- Мы можем остановиться? Мне надо… эээ… в кустики.
- Что, прямо здесь? - удивился парень. Но все же натянул поводья, вынуждая Корву остановиться, и помог мне спешиться.
Я окинула взглядом окружающий пейзаж и только тогда поняла причину его удивления: кустиков по обе стороны от дороги было предостаточно, но росли они сплошной стеной, и чтобы преодолеть эту стену, нужно было изрядно постараться. Однако проситься обратно на лошадь было неловко. К тому же организм действительно требовал облегчения. Я еще раз оценила обстановку и направилась к невысокому серебристому кустарнику. Он был такой же плотный, как и окружающий его ежевичник, но, по крайней мере, не такой колючий. Я уже приготовилась к битве с местной флорой, но куст оказался на диво податливым - мне даже почудилось, что он расступился под моими руками, пропуская вперед нежданную гостью. Местные комары устроили пир на моей изнеженной городским комфортом попе, так что в обратный путь я устремилась весьма резво. Однако перед самым 'выходом' все же не удержалась - остановилась полюбоваться на диковинное растение. Я не бог весть какой знаток ботаники (свою неизменную пятерку по биологии в школе получала вовсе не за ночные бдения над учебником, а за оформление стенгазеты для кружка юных натуралистов, который вела наша биологичка), но уверена, что среди многообразия земной флоры нет такого кустарника с серебристо-голубыми, как будто прозрачными, листьями. Я осторожно провела по листве ладонью. Ветки доверчиво потянулись за моей рукой, словно наэлектризованные. От этого несмелого движения весь куст покачнулся и внизу, почти у самой земли, что-то сверкнуло. Сначала мне показалось, что это отразил косые солнечные лучи листок. Потом - что это кусок стекла, лежащий на ветке. И только разглядев находку вблизи, я поняла, что это прозрачный бледно-голубой камень - кажется, топаз. Он был плоский - именно поэтому я сначала приняла его за стекляшку - и формой действительно напоминал остроконечные листья серебристого кустарника, но больше всего походил на наконечник стрелы или копья. Звучит странно, но камень рос прямо из ветки. Я протянула руку, чтобы дотронуться до камня, - топаз юркнул в ладонь с такой готовностью, словно только этого и ждал. На ощупь он был приятно теплый. Что за ерунда? Если я еще что-то помню из курса физики, камням полагается поглощать, а не отдавать тепло.
'Бери камень и пойдем отсюда, - поторопил внутренний голос. - Нас ждут.'
'Что значит - бери камень? - возмутилась я. - Что я, вандал какой-то, осквернять народное достояние? Может, это единственный камнеродящий кустарник во всем Эртане и давно занесен в Красную Книгу, или как она у них тут называется.'
'Конечно, единственный, не сомневайся. Топазы не растут на кустах. Даже в сказке. Хватит тормозить, срывай камень и пойдем. Ты же не думаешь, что просто пописать сюда зашла?'
