Туманное Звено. Стихотворения

я, к сожалению, осталась
и по сей день, и по сей час.
………………………………….

Пока поэты и подростки,
прижав к столу свой остов жесткий,
ведут ночные дневники —
луны ущербной бледный профиль
растет как в погребе картофель,
пускающий во тьме ростки.

1

Не солнцем — нет, одной луною
увы, глаза мои полны.
Мне кажется, и днем со мною
далекое лицо луны.

Оставшись с полною луною
в полночный час наедине,
притянутая вышиною,
я обращаюсь лишь к луне.

Луна — ночное отраженье
любого солнечного дня
(найду ли крепче выраженье?)
необходима для меня.
……………………………………….

Лишь рот луны, приподнятый углами
(прозрачный и подвижный как вода),
нагнется над рабочими столами
подвижников словесного труда —

я приступаю к делу. (Между прочим
не зная, что получится потом).
Я выступаю ночью — и как зодчий,
и как тем зодчим строящийся дом.

Я строю дом… не из покорной глины,
а из упористого кирпича.
Он будет не широкий и не длинный,
но поднимающийся как свеча.

Пусть он (в лесах) еще не очень строен,
он должен отличаться вышиной:
ведь главным образом мой дом построен
для разговора моего с луной.

Что я давно работаю душою,
тебе, луна, должно быть все равно.
Но я — поверь — белесое, большое
лицо твое отметила давно.

Ты странствуешь от века и до века,
влача с собой и опыт и тоску,
с обличьем мыслящего человека,
скитавшегося на своем веку.

2

Луна — ночного человека
притягивая как магнит —
напутствует его от века,
с самозабвением роднит…

Я с прилежаньем богослова
пишу о ней на склоне дня.
Она не говорит ни слова,
а только смотрит на меня.

Но это опытное око
мою потерянную плоть
пронизывает так глубоко,
как будто к ней подходит вплоть.

И долго (с раздвоеньем в зреньи)
как опьяненный беленой,
я двигаюсь в самозабвеньи,
руководимая луной.

3