совершенно не замечает своего врага, который уже рядом. Наоборот, его он настойчиво приглашает проститься с усопшим, упрашивает принять дерево на память... Правду говорит пословица: 'Вору же и награда'. Дурак, ну дурак! Но не будем, однако, болтать об этом, все это в мою же пользу. Пойдем, пойдем на их поминки'. Чем дальше, тем наглее и наглее становилась Обезьяна. Одевшись, как подобало случаю, она отправилась в жилище Краба. Там ее почтительно встретили, склонившись до земли, родственники Краба, чинно рассевшиеся справа и слева у каменной ограды. Видя это, Обезьяна с надменным видом медленно проследовала между ними в переднюю. Здесь ожидал слуга Краба, который, завидя гостью, с приветствием почтительно поклонился, провел ее коридором во внутренние комнаты и пригласил сесть на приготовленное для нее место. Обезьяна уселась, где ей было указано, и стала отдыхать. Спустя некоторое время вышел к ней хозяин, молодой Краб. - Добро пожаловать, госпожа Обезьяна. Прошу извинить, что принимаю тебя в таком убогом жилище,- вежливо приветствовал он ее. - А-а! Сын покойного Краба! Неожиданно постигло тебя такое несчастье; представляю, как должно быть тебе тяжело,- отвечала Обезьяна, с важностью высказывая свои соболезнования. Тем временем начались хлопоты по приему гостьи. Внесли маленький столик с кушаньями; подали сакэ. Обезьяна, чрезвычайно довольная, видя, что за ней так ухаживают, совсем забыла про осторожность и стала угощаться, что называется, до отвала. После обеда гостью провели в чайную комнату, где предстояло пить чай по всем правилам чайной церемонии. Попросив ее отдохнуть здесь, молодой Краб вышел. Прошло уже порядочно времени, а он все не возвращался. 'Я слышала, что чайная церемония - очень длинная, но мне совсем не под силу терпеть так долго. Ах! Хорошо бы поскорее попить чаю, горло совсем пересохло',- подумала она. Обезьяна, постепенно отрезвляясь, стала испытывать сильную жажду. Потеряв всякое терпение и желая выпить хотя бы чашку кипятка, она подошла к жаровне, но только приложила руку к крышке котла, как спрятавшийся заблаговременно там Каштан, рассчитав, что наступил подходящий момент, выпалил в нее так, что только бухнуло, и поразил ее в шею. Это было для Обезьяны полной неожиданностью, и, ахнув, она повалилась. Но не такая это тварь, чтобы можно было уложить ее с одного раза. - Ой! Ж...ж...жжет! - завопила она и, зажимая рану, стремительно выбежала из чайной комнаты. Тут, снаружи дома, поджидала ее спрятавшаяся под навесом Оса. - Ага! Тебя-то мне и нужно, горная Обезьяна! - И она, выставив огромное острие своего копья, сразу же вонзила его в щеку Обезьяны. Одна засада за другой; совсем растерялась Обезьяна и, решив, что из всех тридцати шести способов сражаться в настоящее время наилучшим будет бегство, ибо жизнь дороже всего, прикрыла лапами голову и опрометью кинулась прочь. Но на пути ее уже поджидала Ступка, укрывшаяся в каменной ограде. С глухим грохотом свалилась она на голову пробегавшей Обезьяны и придавила ее к земле. Под тяжестью Ступки Обезьяна не могла даже пошевелиться; распластавшись, она только жалобно стонала. Тут прибежал уже успевший переодеться в боевые доспехи молодой Краб и, поблескивая перед самой мордой Обезьяны своими унаследованными от отца клешнями, холодно рассмеялся, увидев ее в таком плачевном положении. - А как ты думаешь, горная Обезьяна, что будет теперь? - Да, конечно, мне о том... - Конечно! Об этом и говорить нечего. За то, что ты так безжалостно обошлась с моим отцом... - Нет... Он сам из-за того, что... - А! Так ты все настаиваешь на своем?! Ну так я заставлю замолчать твой лживый язык,- сказал он и, раскрыв с щелканьем свои клешни, тут же напрочь отсек голову Обезьяне. Так славно Краб отомстил Обезьяне за своего отца.
Старикам ума не занимать
Вот что случилось в стародавние времена. Провинцией Синано правил князь, который отличался завидным здоровьем, находился в расцвете сил и терпеть не мог стариков и старух. И неряхи они, и княжеству нет от них никакого проку, говаривал он. Тех, кому перевалило за семьдесят, всех до единого он высылал на отдаленный остров. Прокормиться там было очень трудно, старики же и вовсе не могли добыть себе пропитания и быстро погибали. Горем и ненавистью к князю преисполнились сердца жителей Синано, но ничего поделать они не могли. Есть в Синано местность под названием Сарасина. Жил там один крестьянин со своей старушкой-матерью. Из головы у него не выходила мысль, что матери уже исполнилось семьдесят лет и вот-вот должны явиться княжеские чиновники и увести ее. Разве перенесет она далекую ссылку? Какая уж там работа в поле - все у него из рук валилось! Измучился он вконец и решил, что лучше самому увести мать из дому, чем дожидаться, пока жестокосердные чиновники ушлют ее неведомо куда. Наступил вечер пятнадцатого дня восьмого месяца. Полная луна заливала ясным светом поля и леса. Крестьянин, стараясь не выдать свой замысел, обратился к матери: - Не правда ли, матушка, луна сегодня необыкновенно прекрасна? Пойдемте в горы, полюбуемся лунным сиянием. Посадил он мать себе на спину и пустился в путь. Сначала он, шагая по заброшенной дорожке, пересек поляну, а потом вступил в лес. Тут старуха принялась обламывать ветки с деревьев, росших по обе стороны тропинки, и бросать наземь. Крестьянин удивился: - Матушка, зачем вы это делаете? Старуха усмехнулась, но ничего не ответила. Крестьянин продолжал углубляться в горы. Он миновал лес, пересек долину и поднялся на вершину горы. Там царила мертвая тишина, даже птицы не пролетали над этой горой. От яркого лунного сияния было светло как днем, так что можно было разглядеть сверчка, едва слышно стрекотавшего в густой траве. Крестьянин посадил мать на траву, взглянул на нее, и слезы хлынули у него из глаз. - Что с тобой? - спросила старуха. Сын опустился перед ней на землю и признался: - Выслушайте меня, матушка! Я хитрил, когда приглашал вас полюбоваться луной. Доставил я вас в такую глушь потому, что вам пошел уже семьдесят первый год и я боюсь, как бы вас не отправили в ссылку на далекий остров. Вот я и придумал сделать так, чтобы вы не попали в руки безжалостных чиновников. Будьте, пожалуйста, снисходительны ко мне! Старуху его слова, по-видимому, ничуть не удивили. - Я давно все поняла и примирилась со своею участью. Ты же возвращайся домой и работай усердно. Уходи поскорей, а не то заблудишься дорогой,- ответила она. Опечалился крестьянин, услышав такие слова. Долго не мог он расстаться с матерью, но она уговорила его, и он поплелся обратно. Разбросанные по земле ветки указывали ему путь, и он ни разу не сбился с дороги. 'Как предусмотрительна была матушка, набросав веток, чтобы я не плутал на обратном пути!' -думал он с глубокой благодарностью. Возвратившись домой, он уселся у входа и устремил взор на луну, сиявшую над вершинами гор. Невыносимая грусть охватила его, слезы полились ручьем. 'Как-то сейчас матушка там, на горе?' Эта мысль опечалила его еще больше, и, не долго думая, он встал и зашагал по знакомой дороге, не заметив даже, что было уже за полночь. Когда он, едва переводя дух, забрался на гору, где оставил мать, она сидела, закрыв глаза, на прежнем месте и в той же позе, как и при расставании. - Очень плохо я поступил, покинув свою мать, но теперь я ни за что вас тут не оставлю. Мы вернемся, и я буду заботиться о вас, как должно,- сказал крестьянин, и они вместе возвратились домой. Однако жить по- прежнему им было нельзя: старуха рано или поздно могла попасться на глаза чиновникам. Поразмыслив, крестьянин выкопал под полом яму и поселил в ней мать. Однажды к князю прибыл посол с письмом от правителя соседней провинции. В письме говорилось: 'Сделайте мне веревку из пепла, а не сделаете - пойду на вас войной и разгромлю'. Войско у правителя той провинции было сильное, и на победу надеяться не приходилось. Князь, оказавшись в затруднительном положении, созвал своих приближенных на совет, но никто не знал, как изготовить такую веревку. Тогда по всему княжеству было объявлено: 'Кто укажет способ сделать веревку из пепла, получит от князя большую награду'. В народе только и разговоров было, что о нашествии и разорении, которым подвергнется родная земля, если не удастся смастерить веревку из пепла. - Вряд ли у кого это выйдет,- говорили люди. Никому в голову не приходило, как надо взяться за дело. И тогда наш крестьянин подумал: 'Может быть, моя матушка знает, как это сделать?' Спустился он в подпол и рассказал матери, что заботит людей. Старуха засмеялась: - Да это легче легкого! Надо хорошенько пропитать веревку солью, а потом сжечь, вот и все! 'Что и говорить, старому человеку ума не занимать',- с гордостью подумал крестьянин. Он тотчас же отправился во дворец и рассказал, как следует поступить, чтобы получилась веревка из пепла. Князь обрадовался и дал крестьянину в награду много денег. Веревку, которую, казалось, изготовить было невозможно, вручили послу, и тот поспешил к своему властелину. Прошло немного времени, и из соседней провинции опять прибыл посол. На этот раз он привез драгоценный камень и письмо, гласившее: 'Проденьте через этот камень шелковую нить, а не сумеете - пойду на вас войной и разгромлю'. Князь принялся рассматривать камень со всех сторон. В камне было отверстие, по такое узкое и извилистое, что пропустить через него нить не было никакой возможности. Князь созвал приближенных на совет, и они признали задачу неразрешимой. Тому, кто догадается, как продеть шелковую
