Тайна затворника Камподиоса

На столе у него лежало много-много красных камней, разных по интенсивности окраски и по размерам.

– Расскажите мне об этом камне, – попросил детина. – Говорят, будто с его помощью можно делать золото.

– Нет ничего, что нельзя было бы сделать с помощью философского камня, – торжественно провозгласил Хоакин. – Однако изготовление его требует искусства: вам следует знать, что в действительности философский камень – это порошок, красный порошок... – в его голосе появились таинственные нотки. – Это видоизмененный порошок. Порошок в новом качестве, иными словами порошок превращения!

– А почему же тогда он называется камнем?

– Мудрецы назвали порошок превращения камнем, потому что он, как камень, обладает свойством противостоять огню. Красный Лев, как его еще называют, сплавляют с неблагородным металлом, чтобы возник новый, самый совершенный металл, то есть золото.

– И что же? Продаете вы такой порошок? – Магистр присоединился к зевакам и не без удовольствия прислушивался к тому, что говорил шлифовальщик стекол.

Хоакин тонко улыбнулся. Он ждал этого вопроса и знал, как на него ответить. Он ответит категорическим «нет!», чтобы никто его впоследствии не мог обвинить во лжи и надувательстве.

– О, нет! – воскликнул он. – Даже если бы у меня и был такой порошок, я ни за что не стал бы производить с его помощью золото.

– Почему же? – подыграл ему Магистр.

– Этому Lapis mineralibus, как мы еще именуем этот камень, присущи три качества: во-первых, он превращает металлы в золото; во-вторых, растворенный в вине, он лекарство от всех болезней; а в-третьих, он источник вечного света. Для этого некоторое количество камня вплавляют в стеклянный сосуд, благодаря чему он беспрерывно светится. – Хоакин простер руки подобно проповеднику. – Я бы выбрал для себя последнее!..

– Хм, – Магистр притворился, будто над чем-то задумался. – А можно растолочь один из ваших красных камней в порошок?

– Ну... – Хоакин не спешил с ответом. – Это, конечно, сделать можно. Только камни у меня все дорогие, особенно красные.

– А сколько вы хотите вот за этот? – детина указал на отполированный под мрамор красноватый камень с прожилками.

Хоакин даже застонал.

– О-о, вы выбрали мой самый любимый!.. Я нашел его под алтарем одной сгоревшей почти дотла церкви. Одному Всевышнему известно, как он туда попал. Боюсь, мне будет очень трудно с ним расстаться...

– Так сколько? – проворчал детина.

– Не знаю даже... Вообще-то этот камень не продается. Ну, только ради вас: скажем так, двадцать четыре реала или три серебряных песо.

Детина даже задохнулся:

– Да это же!.. Это... это...

Хоакин сокрушенно развел руками:

– Я заранее знал, что он вам не по карману...

– Я беру его!

– Мир хочет быть обманут! – украдкой фыркнул Магистр, вместе с Хоакином провожая взглядом последнего зеваку. После того детины еще трое купили камни, сделав, таким образом, солидный вклад в общую кассу Artistas unicos. Но со временем интерес к товару Хоакина угас, и сейчас большинство людей направилось в ту сторону, где, судя по крикам и стонам больных, вел прием Витус.

– Я вообще-то не собирался облегчать кошелек того детины на такую сумму, но в меня словно черт вселился, – оправдывался Хоакин.

– Ну, он, как видно, не из бедняков.

– А то! И вообще он мне сразу не понравился. Теперь пусть расплачивается за свою глупость! – Хоакин принялся аккуратно укладывать свой товар.

– Что сделать, чтобы убить время, дарованное нам Всевышним? – размышлял вслух Магистр. – Все упражнения, нужные мне как антиподисту, я уже сделал. Близнецы уехали в город. Анаконда с Артуро готовят новый номер, Церутти с Майей тоже... Может, пойдем, поглядим, как принимает пациентов Витус?

– О чем это ты? – удивился Хоакин. – Он никакого приема не ведет, я там вижу одну Тирзу.

– Вот как? – Магистр заморгал. – Знаешь, я близорук...

Шлифовальщик стекол с интересом посмотрел на него.

– И насколько ты близорук?

– Довольно сильно. Это у меня с детства, друг мой. Господь, надо сказать, здоровьем меня не обидел, жаловаться не приходится. Но вот острого зрения Он мне пожадничал даровать.

– Этого я не знал. Погоди-ка, – Хоакин принялся перебирать свои линзы и протянул, наконец, Магистру одну, в виду неприметную.