других. Черт, так ведь он там в рукопашной схватился с зомби! А если он…
— Слышь, капитан, — крикнул ему Меркурьев, — ты как — не зацепили тебя уроды?
Тот махнул рукой — херня война. И хриплым голосом веско добавил:
— Я — краповый берет! Нас хер завалишь…
— Верю, — устало кивнул Алексей, — но я другое имел в виду…
До того наконец дошло:
— А, так ты про это? Все путем, парень, не позволил я им даже прикоснуться к себе. Так что не боись — не заражу.
Дверь загрохотала еще сильнее — явно кувалдами долбили.
— Надо уходить, — сказал майор. — Только сначала дверь заварим.
Алексей покачал головой:
— Пустое, Коля. Они и стены проломят — со временем.
— Пусть ломают, — упрямо гнул свое тот, — а пока надо задержать их… Заварим и входную, и дверь в подземелье… Миша, слетай в каптерку, там сварочный аппарат и баллон. Капитан, пособи ему. Тащите сюда.
Когда мужики ушли, Николай обратился к Меркурьеву:
— Леха, напряги мозги. Где там, на складах, еще могут быть боеприпасы?
— Так все ж выскребли, — удивленно пожал плечами тот.
— Не может быть такого, чтобы все. Может, покойничек Старостин где-то заныкал. Нам бы сейчас по обойме хотя б, а то так и пойдем под землю — безоружные.
— Кесари есть, — вяло отмахнулся Алексей.
— И топоры с баграми в придачу, — съязвил командир, — и многих ты уложишь, ножиком размахивая? Давай шевели копытами — пошли на склад, пошукаем…
Они спустились вниз, двинулись вдоль стеллажей, по ходу осматривая коробки и ящики. Много не нарыли, но кое-что все же нашли: два «Стечкина» с полными обоймами и автоматные патроны — россыпью, примерно на пару магазинов хватит.
К тому времени, когда вернулись, спецназовец с омоновцем уже заварили обе двери — входную и ту, что вела вниз, в подземную часть складов. Пистолетами вооружились майор с капитаном, а Зверев с Алексеем пополнили патронами рожки к своим автоматам. Теперь можно было и повоевать слегка…
Спустились вниз. Доверху набили рюкзаки жратвой. Переобулись в бахилы. Два мощных армейских фонаря лежали возле самой решетки, приготовленные специально для арьергарда.
— Ишь ты. Заботливый дядя! — Ракитин усмехнулся, имея в виду Сачкова.
— Он тут втихомолку все успел облазить, — откликнулся Алексей. — Даже мел нашел, — чтобы стрелки нам на стенах отмечать. Плохой, правда, говорит, залежалый какой-то…
— Ну все, — рубанул командир, — уходим!
— Эй, братва, — остановил всех Зверев, — айда, посидим на дорожку.
— Ну, полминуты, не больше, — неожиданно легко согласился майор и тут же засмолил: — Курну хотя б…
Посидели молча — слышны были только дымные выдохи Ракитина. Затем Алексей глухо сказал, не обращаясь ни к кому лично:
— Наши там полегли все. Даже похоронить не можем.
— Да-а-а, — философски протянул Михаил, — мои кореша-дэпээсники и твои, капитан, супермены… Рылеевские ребята…
— А Павел? — неожиданно встрепенулся Алексей. — Пашка Рябинин где?!
— Там остался, — нахмурился майор, — возле меня он был. Пуля прям в лоб вошла — сразу умер.
— Вот блядство! — Меркурьев ударил кулаком о кулак. — Игорь и так последнее время сам не свой, а тут — узнает, точно с катушек съедет!..
Майор махнул рукой — чего уж там, и так все скоро сбрендим от этого бардака.
ГЛАВА 21
После того мгновенного болевого прострела и шоковой встряски боя Алексей ощутил, что сила влилась в него больше прежнего, он стал весь заряжен энергией, чуть не светился в темноте… Казалось, ничего не стоит встать, раздвинуть низкие своды и земляную толщу — прямо Кинг-Конг какой-то, а не человек.
Но главное — исчезла гнетущая тревога. Разом! порвало, точно облачную хмарь, обложивших душу призраков, и Алексея стеганула сумасшедшая радость, хотя он постарался сразу приглушить ее: не расслабляться! Без восторгов. Бдительность!..
И все-таки осаживал и сдерживал он себя только для проформы. Душу распирало буйством чувств: живем!.. Да не просто живем, а так, что этот мир притих в ожидании приказа. Оно, может, и странно — ликовать в дремучем подземелье, но Алексей про это не думал. «Ты стал другим», — вспомнил он слова Подольского. Да, стал! Теперь совсем не важно, что вокруг: дворец, шалаш, сортир, тайга, саванна, океан… Теперь Алексею Меркурьеву ничего не стоит согнуть весь мир в дугу — чтобы звезды посыпались с небес, теперь он, Алексей Меркурьев, дышит ветрами стратосферы, видит космические зори, грозы и все эти караваны в пространстве брошенных светил…
Тут он вздрогнул, малость оторопел — и опомнился.
«Что со мной?..» — чуть не сорвалось с губ, а вслед за тем Алексей сурово выругал себя: расслабился, дурак. Размечтался! Супермен хренов… Следи за отметками!
Правда, следить пока было особо не за чем: тоннель один, без всяких ответвлений, и хотя идти приходилось согнувшись, но было довольно чисто, сухо, никаких ужасов, которых ожидали, спускаясь сюда… Сачков, как человек добросовестный, через каждые восемь-десять метров оставлял меловые стрелки: Алексей их отлично замечал, о чем извещал спутников и слышал в ответ одобрительные матюки… И вот надо же, «смотрящий» воспарил мыслью в неведомую высь и едва не прозевал развилку.
Свет фонаря вырвал слева из тени какой-то провал. Стоп!
— Стоп, — сказал Алексей вслух. — По-моему, здесь поворот.
Все верно. Поворот. Точно такой же низенький тоннель — и непроглядный мрак вдали. Алексей сунул туда руку с фонарем…
— Ага! — вскричал он. — Сюда повернули. Хорошо, я догадался, а мог бы так прямо вперед и двинуть…
На левой стенке бокового лаза красовалась стрелка.
Михаил сунул голову в лаз, убедился:
— Точно… Ну, лево руля!
— Стойте, — осадил их Ракитин. — Леха, ну-ка посвети вперед.
Алексей двинул фонарем вправо, поводил туда-сюда и…
И увидел на левой стене точно такую же стрелку.
— Ешкин кот! — с чувством сказал он.
Возник бурный спор. Михаил горячился:
— Ну, блядь, выберемся, я этого пузыря еще надую через жопу! — Он имел в виду Сачкова. — Пусть летит, как Мишка олимпийский!
— Сам ты Мишка олимпийский! — рассердился Николай. — Думай башкой! Не мог он так сделать!.. А ну-ка тихо. Тихо всем!
Все смолкли. Тишина. Где-то очень-очень далеко еле слышно журчала вода.
Слушали, слушали, так ничего и не услышали. Куда ушли наши?.. Но хорошо уже, что ушли. Значит, спаслись.
— Не факт, конечно… — вздохнул Ракитин, — но, по крайней мере, тихо. Может, еще ползут где-
