кулак – надо сделать последнее, что я наметила на сегодняшний вечер: связаться с Натальей Семеновной и узнать, как идут дела. А, кстати, о способе связи мы с ней и не договорились. Не могу же я позвонить ей в офис: и подслушать могут – та же Марина; и телефон у нее, вполне возможно, на прослушивании. Остается единственное средство – через Виталия Короткова. Что поделаешь, другого выхода у меня нет.
Я подъехала к подъезду Виталия и с облегчением увидела свет у него в квартире: слава богу, дома. Уже у дверей квартиры, нажимая на кнопку звонка, я лениво подумала, что совсем не позаботилась о мерах безопасности: а вдруг у него в квартире бандиты, или он сам как-то связан с нашим делом? Я сейчас от усталости в таком состоянии, что меня можно брать голыми руками. Чем же вооружиться на всякий случай? Я порылась в своей многострадальной сумке и нашла там вполне подходящую вещь – дезодорант. Если им прыснуть в лицо нежелательному собеседнику, то он выключится из окружающего мира минуты на две. А мне больше и не понадобится. Тут плавный ход моих размышлений был прерван звуком отпирающегося замка. Я, видимо, еще не вполне включилась в ситуацию, потому что думала о самообороне и мерах безопасности, и задала самый закономерный, но и самый идиотский в моем положении вопрос:
– Кто там?
За дверью ошеломленно молчали, видимо, пытаясь понять смысл моего вопроса. Наконец, молчание было прервано, и голос Виталия неуверенно произнес:
– Это я, Виталий Коротков. Татьяна, это вы?
– У вас больше никого нет?
– Нет, нет, – Виталий наконец-то открыл дверь и в изумлении уставился на меня. – Заходите, пожалуйста.
– Виталий, мне необходима ваша помощь.
Виталий, судя по всему, моих слов не услышал, потому что обалдело пялился на мою руку, продолжавшую сжимать дезодорант, направленный непосредственно ему в лицо.
– Это дезодорант, – сочла своим долгом обьяснить я.
– Ага, – кивнул Виталий и продолжал смотреть на дезодорант, который остался в прежнем положении. Я немного подумала и запихнула его в сумку.
Виталий лишился объекта созерцания и посмотрел наконец на меня. До него, по всей видимости, дошло, что явилась я не для того, чтобы продемонстрировать дезодорант.
– Простите, Таня, вы что-то хотели?
– Да, чтобы вы мне помогли.
– Все, что угодно. Я в вашем распоряжении, – кажется, Виталий пришел в себя и обрел способность соображать. Мне бы тоже не мешало.
– Мне нужно связаться с Натальей Семеновной, но так, чтобы никто не заметил. Это возможно?
– Конечно, конечно. Может быть, ей приехать ко мне? Это не вызовет никаких подозрений: надо же ей кому-то в жилетку поплакаться. Присаживайтесь, я сейчас.
И Виталий ушел в другую комнату, а я рухнула в кресло, и пока не явилась Воронова, у меня была одна задача – не уснуть. Я ее с честью выполнила, главным образом потому, что Воронова явилась очень быстро.
Она открыла дверь своим ключом и ворвалась в квартиру, как ураган: эмоции били в ней через край, а ее энергии к концу рабочего дня я просто позавидовала.
– Ну как, Танечка? Удалось что-нибудь узнать? Коротков, дай чего-нибудь пожевать! Я говорила с Мариной, и, по-моему, вы правы.
– Так, Наталья Семеновна, давайте поспокойней и все по порядку. Прежде всего, они звонили?
– Кто? – удивилась Воронова и тут же спохватилась: – А-а, похитители? Конечно, звонили. Я все сделала, как вы велели: согласилась на все их условия и очень беспокоилась о Даше.
– А они что?
– Условия ставят те же. Заверили меня, что с Дашей все в порядке. Велели никуда не рыпаться и все время не разлучаться с телефоном.
– Хорошо. Никаких посторонних шумов не слышали? Голос не узнали? Кстати, с вами говорит один человек или разные?
– Голос не узнала, но в нем нет ничего примечательного, а вообще, я плохо узнаю голоса по телефону. Со мной вроде все время разговаривает один и тот же. Шумы были, сколько угодно – и люди шумели, и машины ездили, и трамваи. Он, по-моему, звонил из телефона-автомата.
– Ага, очень жаль. Но что поделаешь! И с кем вы говорили? С Мариной?
– Да, с ней, – тут Вороновой пришлось прерваться, потому что Виталий внес поднос с едой. Я отказалась – хватит на сегодня объедаться, а Наталья продолжила свое повествование с набитым ртом. – Я как приехала в офис… Виталий, дай горчички!.. Так вот, в офисе я сразу проверила, что срочных дел нет, вызвала к себе Марину, заперла дверь и начала рыдать и жаловаться на жизнь. Мол, и подруга ближайшая погибла, и ребенка ее я не смогла уберечь. И все о том говорю, что не нужны мне эти торги и раздумала я эту землю покупать. Рыдаю, а сама смотрю на ее реакцию. А она!.. Виталь, налей еще соку… Она сидит вся бледная, с красными пятнами на щеках и слова вымолвить не может. Я смотрю – вроде и хочет меня как-то поддержать, но даже рот открыть не в состоянии. Ну еще бы, предавать своих друзей нелегко, особенно в первый раз. Я только одного не понимаю, Таня, зачем ей это нужно?
– Объяснений может быть множество, самым реальным, на мой взгляд, являются деньги. Ну есть, конечно, и более романтическое – большая любовь. Такое и в наше время случается.
– Это точно. Ну и что мы будем делать? Трясти Марину?
– Нет, я попробую действовать по-другому. Марина – это крайний вариант. Потрясти мы ее всегда успеем. Но скорее всего она знает очень мало. Хорошо, если за всем этим стоит кто-то из глав ваших фирм-конкурентов, вы просто пропустите эти торги, и они отстанут. Хуже, если они захотят от вас еще что- то. Ну ладно, утро вечера мудренее, я поехала отсыпаться, завтра продолжу расследование.
– Танечка, у вас были какие-то дополнительные расходы? Давайте, я сразу оплачу, чтобы не накапливалось.
Я назвала сумму гонорара Надежде и Гришке, лениво затолкала деньги в сумочку, привычно подумав, что Наталья Семеновна – идеальный клиент.
– Спасибо вам, Танечка. Я очень на вас надеюсь. Таня, а можно будет завтра или послезавтра увидеться с Дашей?
– Нет, Наталья Семеновна. Пока не будем рисковать. Забудьте, что вы знаете, где Даша, и что она в безопасности. Так будет лучше. И еще раз напоминаю – всегда держите при себе телефон: и чтобы я вас могла быстро найти в случае непредвиденных обстоятельств, и чтобы «похитители» всегда могли убедиться в том, что вы волнуетесь и выполняете все их требования. Хорошо?
– Да, Таня, конечно. Спокойной ночи.
– Всего хорошего, Таня, – подал голос и Коротков. – Я так полагаю, что связь по-прежнему через меня.
– Все верно, Виталий. До встречи.
Я вышла к своей машине, села в нее и решила, что еду на свою подпольную квартиру и ложусь спать. На большее меня сейчас не хватит. И планов никаких продумывать не буду. Все завтра.
Глава 8
Проснувшись, я первым делом удивилась тому, что сплю на каком-то неудобном диване и явно не у себя дома. Медленное вживание в окружающую действительность ознаменовалось тем, что я сообразила, что нахожусь не совсем не у себя, а точнее, у себя, но не дома. Я, судя по всему, провела ночь в своей конспиративной квартире, значит, что-то случилось. Надеюсь, не пожар и не наводнение. Так! Пора мне лечить склероз: я на конспиративной квартире исключительно потому, что в моем основном жилище сидит засада, встречаться с которой в ближайшее время я не имею ни малейшего желания. И вообще, мне в данный момент надлежит не валяться на неудобном диване, холя и лелея свой склероз, а вскочить, позавтракать в темпе, продумать план действий на день и действовать в соответствии с этим планом.
Честно говоря, вставать мне абсолютно не хотелось, а уж вскакивать – тем более. После вчерашней беготни я чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому медленно сползла с дивана и осторожно переправила свое не очень отдохнувшее тело в ванную. В ванной я поняла, что день явно начинается как- то не так: вода есть только холодная, горячую отключили. Я все же полезла под холодный душ и
