– Какой коньяк?
– Ну помнишь, я как-то угощала тебя… в обеденный перерыв?
– А-а… Тань, мне сейчас некогда, ты если по делу, то давай выкладывай, а то у меня тут…
– Сейчас в морге на опознании труп. Смирновой Валентины. Договорись, чтобы мне разрешили его осмотреть.
– Вот черт! Ты-то откуда знаешь?! Мне самому только пять минут назад доложили.
– Трудимся по мере своих слабых сил. Так договоришься?
– А на кой он тебе сдался, этот труп?
– К твоему сведению, погибшая – одноклассница Андрея Звягинцева, давно и безответно была в него влюблена. Она находилась в курсе всех его дел, и некоторые утверждают, что покончила с собой от отчаяния.
– Кто это – некоторые?
– Например, ее мать. Она как раз сейчас должна быть на опознании.
– Ну все-то мы знаем, обо всем-то мы в курсе… Куда же нам-то деваться, бедным, никому не нужным милиционерам? Прямо хоть на пенсию выходи…
– Да ладно, не напрягайся, у меня свои источники, у тебя – свои. Так ты насчет морга договоришься или нет?
– Послать бы тебя куда подальше… одни проблемы с тобой. Насчет морга я договорюсь, только ты мне эти два дела связывать даже не вздумай. Слышишь? И даже в мыслях не держи.
Нет, все-таки молодец Андрюха – не зря он в кабинете милицейские штаны протирает. Сразу уловил, что не просто так я этой девочкой заинтересовалась. Да и мою информацию насчет телевизионных помех наверняка к сведению принял. Жаль только, придется его огорчить. Эти два дела наверняка связаны между собой. Что-то подсказывает мне, что связь эта весьма и весьма тесная.
– Во сколько мне подъехать?
– Да прямо сейчас подъезжай, я позвоню, чтобы тебя пропустили. После опознания труп сразу на вскрытие заберут, кто там тебя ждать-то будет…
– Спасибо, Андрюшечка, спасибо, мой золотой. Не знаю, что бы я только без тебя делала.
– Вот именно…
– Коньяк – с меня.
– Это уж само собой.
В морге благодаря протекции Андрея мне не стали чинить никаких препятствий, только сказали, что времени у меня минут десять-пятнадцать.
На столе лежала худенькая девушка с длинными русыми волосами и очень приятной наружностью. Хотя нельзя было сказать, что Валя выдающаяся красавица, но наверняка при жизни ее считали добрым человеком.
Лицо ее не было обезображено. Нигде не было ни ссадин, ни гематом. Очевидно, Валя упала на спину.
– Она упала на спину? – спросила я у патологоанатома.
– Да, перелом основания черепа. Мгновенная смерть…
– А нельзя ли… вы не поможете перевернуть?
Совместными усилиями мы перевернули труп на живот, и стало очевидно, что вся сила удара действительно пришлась именно на спину. Тут уж не было недостатка ни в ссадинах, ни в гематомах, а на затылке зияла огромная кровавая рана.
От этого зрелища мне стало не по себе, и я поспешила перевернуть тело обратно.
Ничего необычного не было, все признаки указывали на то, что смерть наступила в результате падения с большой высоты.
Но тут мое внимание привлек какой-то странный след в области солнечного сплетения. Это было что- то напоминающее по форме круглый синяк. Он не был очень выраженным и оставался почти незаметным на теле, уже начинавшем покрываться трупными пятнами, но выделялся своей странно правильной округлой формой. Что бы это могло быть? Какой предмет мог оставить такой след, да еще в таком уязвимом месте?
Синяк заинтересовал меня, и я снова стала изучать труп. Внимательно, сантиметр за сантиметром, я осматривала лицо Валентины, грудь и живот в поисках еще чего-то похожего на синяки или какие-то другие следы постороннего воздействия. Но больше ничего не было.
Наконец я стала осматривать руки. Нет, на них тоже ничего не было. Но что это такое белое под ногтями? Ногти были без маникюра, не накрашенные, и поэтому какие-то ярко-белые частицы под ними были заметны.
Я попросила у патологоанатома скальпель и с его помощью извлекла частицы вещества из-под одного ногтя себе на ладонь.
Кроме мелких белых крошек, под ногтем оказались еще какие-то волокнистые, почти прозрачные, похожие… похожие…
И тут меня осенило. Да это же белая оконная краска и частицы дерева от рамы!
Что это может означать? Впрочем, как это – что? Только одно – девочка вовсе не собиралась ниоткуда прыгать. Наоборот! Она из последних сил цеплялась за раму, но, видимо, удар в солнечное сплетение оказался сильнее.
А ведь это – еще одно убийство, дорогие товарищи… Тут я вспомнила свою хотя и не обоснованную, но очень твердую уверенность в том, что убийца на свободе. Смерть Олега и Вали – без сомнения, между собой связаны. Это точно.
Если человек, убивший Олега Нестерова, и тот, кто столкнул из окна Валю Смирнову, – одно лицо, то… отыскав убийцу Вали, я найду и убийцу Олега. И совершенно очевидно, что это будет не Андрей Звягинцев, ведь он сейчас находится в тюрьме.
Главное на данный момент – добиться детального вскрытия. Ведь все уверены, что это – самоубийство, да и раны слишком характерные, никто не будет особенно старательно доискиваться других причин…
– Вы обратили внимание на частицы краски и древесные волокна под ногтями девушки? Похоже, она не так-то уж и хотела прыгать, – с самым простодушным видом обратилась я к патологоанатому.
– Какие еще частицы? – недовольным голосом спросил он.
– А вот – я совершенно случайно обнаружила – смотрю, лака вроде на ногтях нет, а тут что-то такое белое… А потом вы еще дали мне скальпель… так любезно с вашей стороны… я из-под одного ногтя ковырнула, смотрю – какие-то частички мелкие. Думала-думала, что бы это такое могло быть, а потом догадалась – наверное, краска и дерево. Или, может, не дерево? Не хотите ли сами взглянуть, у вас все- таки опыта побольше.
Моя дипломатия имела успех, и патологоанатом хотя и нехотя, но все-таки согласился «взглянуть».
Разумеется, он пришел к тем же выводам, что и я.
– Неужели это не самоубийство? – старалась я навести его на мысль.
– Да-а… похоже, что нет, – все еще не слишком уверенно промычал патологоанатом, рассматривая краску и дерево под увеличительным стеклом.
– Наверное, вскрытие позволит более точно установить причины смерти? – продолжала я осуществлять свой тайный план. – Там ведь делается такой серьезный анализ… химический состав крови, например, и все прочее… ну вам-то, конечно, лучше знать…
Однако эта маленькая лесть вдруг разбудила в душе патологоанатома большое самомнение, и он заупрямился, как перегруженный осел.
– Да что вы мне голову морочите! Причина смерти… Вы же видели рану на затылке, по-вашему, этого недостаточно? Нужны какие-то еще причины?
Пришлось снова пустить в ход дипломатию.
– Но ведь не всегда бывает так, что наиболее очевидная причина смерти и является настоящей. Наверняка в вашей обширной практике встречались случаи, когда человека, например, сначала отравили, а потом отвезли куда-нибудь на загородное шоссе и представили дело так, как будто бы он попал в аварию.
