сопровождалось двусмысленными кивками и ухмылками, – даже и не говори мне. Уж я-то собаку съела на всех этих модных выдумках. Все это хорошо, пока у тебя ничего серьезного не обнаружат, а вот когда по- настоящему припечет… Помнишь, этой зимой… ты еще заметила, что я стала какая-то нервная и психованная?
– Да, ты тогда отказывалась объяснить, что случилось, молчала, как на допросе.
– Да просто не хотела расстраиваться лишний раз. Знаешь, ведь у меня обнаружили какие-то уплотнения в груди… Оказалась мастопатия. Так вот, я тогда так расстроилась, просто умирать собралась. Да еще мама – ты ведь знаешь, какая она у меня паникерша, – масла в огонь добавила: «Ах, онкология! Ах, операция!» Тут любой бы запсиховал.
– Но теперь, надеюсь, все нормально?
– Да, благодаря мастодинону.
– Кому?
– Не «кому», а «чему». Мастодинон – это лекарственный препарат, применяется при мастопатии. Мне его врач прописал. Поговорил, успокоил, сказал, что мастопатия встречается почти у каждой третьей женщины и для того, чтобы избежать операции, нужно своевременно пройти курс лечения… Ну и предложил попробовать это лекарство. Тем более что в составе мастодинона только натуральные компоненты, а сама знаешь, как это важно при нашей повальной «химизации».
– Да, это уж точно. Ведь и БАДы так популярны благодаря своему якобы натуральному составу, хотя на самом деле никто этого наверняка не знает.
– Вот именно. Да и действие их только профилактическое, даже в рекламе не решаются заявлять, что они лечат. А мастодинон – это именно лекарство, дающее очевидный результат. По крайней мере, я уже и думать забыла о своих зимних проблемах…
Поговорив о медицине, девушки перешли к обсуждению гастрономических тем, потом перекинулись на моду, и долго еще у меня под боком звучал неспешный разговор, среди которого на повышенной громкости раздавалось лишь «Эльза» и «Мара».
Да, все были «с кем-то». Только я была одна как перст, и постепенно это начинало меня нервировать.
«Надо было договориться с Алексеем и пойти с ним», – напряженно думала я, пытаясь угадать, принято ли вообще ходить в это заведение одной. И сколько еще я смогу так вот проторчать у стойки, не привлекая к себе внимания?
Но, к счастью, мои томительные размышления были прерваны долгожданным событием: в клубе появился «большой папа».
Все словно встрепенулось, на всех лицах заиграли подобострастные улыбки, и все устремилось в одном направлении – ко входу, откуда выплывал столь желанный и дорогой гость.
Сразу несколько человек бросились встречать дорогого гостя и чуть ли не под руки отвели и усадили его где-то в глубине зала, на традиционном, по всей видимости, месте.
В кухню и из кухни оживленно стали бегать девушки с подносами, после чего стол, за которым расположился «папа», моментально заполнился бутылками и тарелками.
Гость пришел не один, и его окружение, не поместившись за один столик, расселось, заняв почти все оставшиеся места. Столики приближенных тоже очень быстро заполнились напитками и закусками. Но что самое интересное – после появления «папы», кроме официанток в униформе, в зале появились и другие девушки, разодетые в какие-то блестки и перья.
Все это позволило мне предположить, что, во-первых, «папа» действительно бывает здесь часто, а во-вторых, что, кроме бильярда и курительной комнаты, в клубе «Мистер Икс» имеются и другие развлечения для мужчин. Кто знает, может, это и к лучшему, что сегодня я здесь без Алексея…
Между тем «папа» и его окружение, которое я для себя условно назвала «сынками», оживленно переговаривались между собой, не забывая при этом пить и закусывать. Беготня официантов не прекращалась ни на минуту, и, несмотря на то, что сразу после появления честной компании столы действительно были уставлены сплошь, так, что на них не оставалось ни единого свободного сантиметра, но как-то очень быстро принесенные тарелки пустели, и их требовалось вновь и вновь заменять на полные. Представители местного криминалитета, как оказалось, имели отменный аппетит.
С появлением «папы» и его «сынков» в клубе сделалось шумно и людно. Ленивая, полусонная атмосфера сменилась на бодрую и деятельную, из разных углов то и дело слышались призывные возгласы типа: «Официант, кружку коньяку!» – и мое внутреннее напряжение постепенно сошло на нет, так как я стала совершенно незаметна во всей этой толпе.
Свет в зале был приглушенным, но на каждом столике стояла отдельная лампа, и в общем и целом наблюдать за «папой» и его компанией было несложно. В частности, я могла заметить, что за весельем и возлияниями «папа» не забывает и о делах, поскольку к его столику то и дело подходили какие-то темные личности и, пошептав что-то на ушко и получив короткие указания, снова растворялись в полутьме. Один раз даже появился совсем уж зачуханный товарищ, которого даже не хотела пускать охрана. Однако стоило «папе» сделать едва заметное движение головой, как товарищу моментально было позволено пройти в зал. Он тоже что-то пошептал на ушко, причем сообщение вызвало на физиономии «папы» язвительную ухмылку.
Веселье продолжалось, но ничего особенного не происходило. Памятуя о том, что лимиты моего времени, точнее говоря, безопасного времени, ограничены и что во избежание двусмысленных инцидентов я должна буду удалиться не позднее девяти часов вечера, я решила взглянуть на часы, чтобы определиться с тем, сколько еще мне осталось торчать у стойки. Но едва только я опустила глаза, чтобы в полутьме рассмотреть положение стрелок, как услышала трубный рев «папы», который радостно заорал на весь зал:
– Гога!! Ну, наконец-то! А я тут сижу, ничего не знаю – где он? Что он? А? Что же это ты – и не сказал, и не предупредил? Взял да и пропал куда-то. А?
Находясь спиной к выходу, я не могла видеть вновь прибывшего человека. Поэтому я еле удержалась, чтобы не вскочить со своей дурацкой табуретки и не броситься к дверям, дабы увидеть, наконец, этого загадочного Гогу.
Из последних сил напрягая остатки воли, я застыла на табурете, якобы глядя на часы, но на самом деле не видя уже перед собой ни циферблата, ни стрелок, а вся превратившись в слух. Ах, если бы у меня были глаза на затылке! Но на затылке глаз не было, и мне пришлось довольствоваться ушами. Я слышала, что в клуб вошли несколько человек, что они переговаривались между собой и с охраной, и я уже начала медленно и как бы невзначай разворачиваться, чтобы наконец посмотреть на них, как вдруг получила такой удар по затылку, что из глаз посыпались искры.
Оглушенная, теряя сознание, я почувствовала, что падаю с табурета, и последней моей мыслью было, что сейчас я еще раз ударюсь головой, и будет мне счастье.
Очевидно, так все и произошло, потому что свет погас, и я погрузилась в небытие.
Когда я снова открыла глаза, вокруг было темно, дул легкий ласковый ветерок и кто-то тряс меня за плечо:
– Татьяна! Татьяна! Что с вами? Да очнитесь же!
Я сообразила, что нахожусь на улице, что уже поздний вечер и что тормошит меня не кто иной, как старый друг моего нового клиента Игорь.
– Где я?
– Ну, наконец-то! Ф-у-у… ну и напугали вы меня! Что случилось?
– Где я?
– Как – где? Здесь – около дома Звягинцевых. На вас напал кто-то? Хулиганы?
– У дома Звягинцевых? А как я сюда попала?
– Не знаю. Я думал, вы хотели зайти к Алевтине Прокофьевне, а здесь, около подъезда, на вас кто-то напал. Посмотрите – ничего не пропало из карманов?
Постепенно я приходила в себя. Значит, после того, как меня вырубили в клубе, меня отвезли к дому Звягинцевых? Черт! Это же очень далеко! Какого черта?
Я снова посмотрела на Игоря. Соображать было трудно. Нестерпимо болел затылок.
– А вы что тут делаете?
