пожалела, что не успела подъехать поближе ко входу. Почему-то немедленно у меня появилось предчувствие, что вот-вот произойдет нечто интересное.
Так оно и случилось. К воротам подъехала иномарка ядовито-зеленого цвета. Я даже не узнала, что это за модель, потому что никогда не встречала такую на улицах Тарасова. Но вот кем была женщина, сидевшая за рулем, я поняла сразу по пышным огненно-рыжим волосам, действительно точь-в-точь таким же, как мой новый парик. Ее величество Нинель Вахрушева вышла из машины и направилась к офису. Сарафан, обтягивающий пышную фигуру, и подпрыгивающая походка придавали ее облику явную вульгарность.
Две девушки, поздоровавшись с ней, пропустили ее вперед, и одна из сотрудниц смешно передразнила походку жены генерального директора за ее спиной. Я поняла, что высокопоставленная мадам не пользуется авторитетом у женской половины персонала фабрики. Утверждать то же самое о сотрудниках-мужчинах фирмы «Нинель» я бы не решилась. Наоборот, наверняка некоторые представители сильного пола считали ее сексапильной. А скорее всего, именно такое впечатление Нина Вахрушева и пыталась на них произвести.
Из офиса выбежал охранник, загнал неизвестную мне иномарку дикого зеленого цвета за ворота, на территорию фабрики, и вскоре пробежал обратно. Нахождение обеих машин Вахрушевых не здесь, а за забором говорило, что Николай Константинович и его жена покидать фабрику в скором времени не собираются.
Я позвонила в справочную и узнала номера телефонов мебельной фирмы «Нинель». Затем я набрала номер секретаря и вежливо попросила соединить меня с директором, сказав, что желаю обсудить возможный оптовый заказ на мягкую мебель. Секретарша устроила мне настоящий допрос с пристрастием. Ее особенно интересовало, почему я хочу приобрести мебель именно их фирмы, а также то, какую фирму представляю я. Мне не составило труда быстро придумать название якобы моего места работы и сказать, что мягкая мебель «Нинель» мне понравилась еще год назад на презентации, но потребность в ней появилась только сейчас. Секретарша в ответ удивленно хмыкнула и объявила, чтобы я подождала.
В трубке долго раздавались звуковые сигналы, но вместо Вахрушева мне снова ответил тот же молодой женский голос:
— Директора нет, звоните после обеда или завтра.
Такой ответ заставил меня призадуматься. Во-первых, я знала, что Вахрушев в офисе. Однако по какой-то причине мне соврали и почему-то не стали с ним соединять. Во-вторых, казалось странным, что фирма не ухватилась за оптового заказчика — секретарша не предложила мне переговорить с кем-то еще из руководства, не извинилась. Если бы мне на самом деле была нужна мягкая мебель, то после такого малоприятного разговора я обратилась бы к услугам другой мебельной фабрики. Насколько я знала, конкурентов у «Нинели» в Тарасове немало даже среди местных производителей, а если учесть поставки из других регионов и импорт, то Вахрушеву и его сотрудникам не мешало бы быть повежливее.
Я ощутила огромную потребность попасть на фабрику, но к такому десанту надо было тщательно подготовиться. При столь строгой пропускной системе мое просроченное удостоверение сотрудницы прокуратуры, оставшееся у меня со времени работы в правоохранительных органах и часто выручавшее меня, сейчас вряд ли поможет мне проникнуть на тщательно охраняемую территорию фирмы «Нинель». Представляться, как есть, частным детективом, но продумать какой-нибудь другой безобидный предмет своего интереса, также не имело смысла — можно насторожить свой «объект» против себя раньше времени. Я была уверена, что нужен совершенно нестандартный для Вахрушевых способ проникнуть на их предприятие, но пока я такой способ найти не могла.
Тем не менее я пришла к выводу, что два часа, проведенные перед офисом, не прошли даром. Я не только познакомилась с внешними характеристиками объекта моего расследования, я еще удостоверилась, что предмет расследования существует. Раз Вахрушев так тщательно огородил свое производство от внешнего мира, значит, ему есть что скрывать. Стало быть, существуют и компрометирующие его обстоятельства, а я должна до них докопаться.
Я позвонила своему другу Володьке Кирьянову — подполковнику милиции, или Кире, как я его по- дружески называла, и попросила узнать домашний адрес Вахрушевых. Меня очень интересовало, так ли защищено от внешнего мира их жилище или в личной жизни они более открыты для гостей.
— У тебя новое дело? — вопросом на мою просьбу ответил Киря. — Кто такой этот Вахрушев? Он случаем не в розыске? Ты меня не подставишь?
— Киря, я тебя не узнаю, ты стал таким пугливым! Разве я могу тебя подставить?
— Можешь! Ты, Татьяна, все можешь! — смеясь, воскликнул Володька. — Ты, например, можешь взяться за дело, которое не по зубам всей тарасовской милиции, и раскрыть его по счету «раз»…
— Спасибо, конечно, за комплимент, но если у тебя сегодня нет настроения и ты не хочешь мне оказать совсем безобидную услугу, то я запросто обойдусь и без тебя. Только мне придется потерять время и заскочить в адресно-справочное бюро…
— Да ты не кипятись, все узнаю! Просто мне сейчас на ковер к начальству идти… — стал оправдываться Кирьянов, видно осознав, что если перестанет мне помогать, то может лишиться существенной прибавки к своему милицейскому жалованью от моего имени.
— Да я пока и не кипячусь! Хотя, кажется, скоро начну. Еще нет и десяти, а жара уже сумасшедшая. У меня ведь кондиционера в машине нет. Ты, Киря, не волнуйся, я на этот раз занимаюсь именно тем, чем и должен заниматься частный детектив, то есть в данный момент разыскиваю злостного неплательщика алиментов.
— Если бы мне об этом сказал кто-то другой, я бы не поверил, — искренне удивился Киря, и я даже пожалела, что проговорилась. — Что же заставило тебя заняться такой рутиной? Разве в городе не совершено ни одного громкого убийства? Или тебе наскучило…
Теперь я точно знала, что совершила глупость, взявшись за это дело, и двойную глупость, рассказав о нем Кире. Надо срочно себя реабилитировать! И я нагло соврала:
— Если бы ты знал, о каких суммах идет речь и каков процент с них в мою пользу, то не посмел бы меня подкалывать.
— Ну прости меня, Танечка. Готов искупить свою вину и впредь выполнять твои просьбы без всяких расспросов.
— То-то, — усмехнулась я.
Через несколько минут у меня уже был адрес Вахрушевых. Они жили на улице Лермонтова, на набережной. Не от того ли Ольга Терентьева хотела переехать в тот же район? Со стороны это походило на соперничество двух земляков, осваивающихся постепенно на новом месте.
Я уже хотела рвануть по данному адресу, как вдруг заметила девушку, вышедшую из офиса. Это была та самая сотрудница фирмы «Нинель», которая передразнивала походку Червяковой. Она прошла совсем рядом с моей машиной, и я заметила, что лицо у нее заплакано.
Такое обстоятельство заставило меня изменить планы, и я решила поговорить с девушкой. Как я поняла, она не симпатизировала жене генерального директора, и почему-то именно ее довели за дверями фирмы до слез.
Я вышла из машины, догнала девушку и обратилась к ней:
— Извините, вы не подскажете, где находится мебельная фирма «Нинель»?
Девушка оглянулась, махнула рукой в сторону офиса и побрела дальше.
— Ой, вы плачете? — сочувственно спросила я. — А я ведь тоже на грани, еле сдерживаю слезы…
Девушка остановилась и посмотрела на меня, ожидая дальнейших объяснений, даже перестав всхлипывать.
— Знаете, я мягкую мебель купила фабрики «Нинель», а она бракованная оказалась, — на ходу придумывала я жалостливую историю. — В магазине меня даже слушать не стали, вот я и решила к производителю обратиться. Позвонила, но меня и слушать не стали. Но я все-таки дойду до директора, он наверняка мне поможет. Я ведь так долго на мебель деньги копила…
— Боюсь, что директор вам не поможет, — ответила девушка и смахнула слезу. — Сюда даже и не ходите, не пустят.
