в холодильник. Опять. Она взяла стул около стойки и стала делать набросок своей последней находки.
Она потеряла счет времени, рисуя совершенные высеченные черты его лица, запутанную татуировку на его теле. И прежде чем осознать это, она потерялась в этих линиях. Потерялась в мыслях, пока позволяла фонтанировать своей творческой фантазии и воспроизводить на бумаге те черты, которые она в душе нашла невероятно очаровательными в мужчине.
Прежде чем она поняла, сколько времени прошло, он выключил душ и вышел из-за шторки с влажным полотенцем вокруг сухощавых бедер.
Ой, мама.
Оценив его, Саншайн снова почувствовала желание укусить себя за руку. За исключением двух тонких косичек, качавшихся в такт его движениям, его волосы были откинуты назад, а черные, как уголь глаза, светились интеллектом и скрытой энергией. Она никогда не видела такие темные глаза, особенно у белокурого человека.
Он обладал такой мощной силой присутствия, что эта сила заставила ее затаить дыхание, пока она смотрела на него. Это выглядело, как если бы весь воздух вокруг него был наполнен энергией и мощью, и больше всего она желала, чтобы у нее получилось схватить и передать это сходство своим мастерством.
Но никто никогда не смог бы создать или повторить ауру, столь интенсивную. Ее можно почувствовать только во плоти.
С каждым шагом, приближавшим его к ней, ее сердце начинало биться все тяжелее. Этот мужчина был чрезвычайно мужественен. И самый лучший из всех.
Его сила, его грубый животный магнетизм… зажигал ее кровь.
Он был таким красивым прошлой ночью в ее кровати, но в вертикальном положении и в сознании он был совершенно неотразим.
— Знаете, Тэлон, — произнесла она, прослеживая линии его идеальных мускулов пристальным взглядом, — полотенца на вас смотрятся действительно здорово. Выйдете на улицу вот так и сразу создадите новый стиль в моде.
Удивленная улыбка приподняла уголки его губ.
— Вы всегда говорите все, что приходит вам в голову?
— По большей части. У меня есть мысли, которые я держу при себе. Меня это не беспокоит и я могла бы говорить все обо всем, но однажды моя соседка по комнате в колледже взяла и позвонила в психушку. Знаете, у них действительно белые халаты.
Тэлон выгнул бровь, ощутив ее искренность. Это был правдивый рассказ. Женщина, конечно, была эксцентрична, но ей было далеко до психа.
Хорошо, может быть не так далеко.
Она потянулась к его нетронутому «завтраку» и взяла так называемую сдобу, в которой проглядывали блестящие маленькие частички, которые даже он не смог опознать.
— Вы все еще не съели ваш кекс.
Да, правильно. Он еще не сгрыз свои ботинки, но скорее будет пировать одним из них, чем есть то, что у нее в руке.
— Я не хочу есть.
По крайней мере, не пищу.
Она бросила кекс на стойку, и у него вырвался вздох облегчения. Ее брови нахмурились, она потянулась и коснулась его торквеса. Ее пальцы коснулись его шеи, вызывая озноб и кое-что другое в его теле.
— Это настолько красиво. Я всегда хотела торквес, но никак не могла найти тот, что подходил бы мне, — она провела пальцем по голове правого дракона. — Вы из Шотландии?
— Не совсем, — ответил он, следя за тем, как она изучает вещицу, подаренную теткой в день его свадьбы.
И он, и Нинья получили от нее одинаковые торквесы. Он не знал, что заставляло носить его до сих пор, разве что тот факт, что процесс снятия принесет ему гораздо больше боли, чем он желал чувствовать. Некоторым образом, это походило бы на то, что он теряет Нинью еще раз.
Против его желания, мысли вернулись к тому моменту, когда Нинья повесила торквес ему на шею. Ее улыбка засияла, а лицо озарялось любовью, пока она целовала его губы.
Боги, как он тосковал без нее, даже через столько столетий.
Бывали времена, когда он мог поклясться, что чувствует теплый аромат ее волос. Чувствует ее касание. Это походило на фантомные боли недостающей части тела, которую, несмотря на прошедшие годы, вы можете поклясться, что чувствуете.
Было что-то в Саншайн, что напоминало ему о жене. И это совсем не тот факт, что обе они могли свести его с ума.
Саншайн была удивительно очаровательна. Совсем, как он, она видела вещи по-другому, подробности, которые были скрыты из этой грани существования.
Ее мысли скакали от одной вещи к другой, подобно вспышкам молнии, что одновременно интриговало и запутывало. До нее только Нинья обладала подобными чертами характера.
Как смертного человека, его часто пугала необыкновенная логика Ниньи.
— Вы знаете, — сказала Саншайн, — Вы часто говорите «не совсем». Вы не совсем вампир. Вы не совсем из Шотландии, и у вас аллергия на дневной свет. Что еще?
— Я ненавижу кексы из отрубей и траву.
Она рассмеялась над этим, богатый, хриплый звук, который согрел его. Он смотрел в очаровании на то, как она использовала запятнанную тряпку, чтобы счистить грязь от угля со своих длинных, изящных пальцев.
— Итак, сколько времени нужно вашим друзьям, чтобы добраться сюда?
— Несомненно, несколько часов. Я живу за городом.
Саншайн глянула вниз на полотенце вокруг его бедер. Если она оставит его здесь в таком виде, неизвестно, что может случиться.
Фактически, это означало, что она должна достать ему какую-нибудь одежду… быстро.
Он глубоко вздохнул, жест, подчеркнувший рельеф мышц его твердого живота.
О да, она должна прикрыть это искушение.
— Вот что я вам скажу, мистер Тэлон Нет-Фамилии. Почему бы мне не пойти и приобрести для вас какую-нибудь одежду, пока ваши друзья добираются сюда?
Потому что я не хочу, чтобы ты уходила.
Тэлон прикрыл глаза от этой странной, нетипичной мысли.
Откуда она взялась?
В этой женщине было что-то приковывающее внимание. Что-то сильное и, в то же время, уязвимое. Он чувствовал в ней потребность компенсировать причиненный ему ущерб. Он не мог представить себе причину такого желания. Особенно, когда она спасла ему жизнь.
Если бы она оставила его на улице, сейчас он был бы мертв. Жареный стейк на дороге.
— Вы не обязаны, вы знаете.
— Я знаю. Но я настаиваю. Это самое меньшее, что я могла бы сделать после того, как испортила ваши брюки.
Он рассматривал ее внешность, ее неотразимое лицо, окруженное черными, как смоль, волосами, и его очаровал изгиб ее губ. На них держался намек на улыбку даже тогда, когда она была расслаблена. Имя «Саншайн» было большим, чем просто именем, это была ее жизненная позиция. Счастливая, теплая.
Она была абсолютно неотразима, и он так сильно, почти болезненно, хотел вкусить ее, что не был уверен, почему до сих пор не сделал этого.
Ему необходимо попробовать ее. Почувствовать ее.
Саншайн видела, как Тэлон изучал ее губы. В его обсидиановых глазах жара было достаточно, чтобы поджечь и ледник. Он еще не прикоснулся к ней, но она могла поклясться, что чувствует, как он окружает ее своим теплом и жаждой.
Воздух вокруг нее казался заряженным сексуальной энергией, и практически шипел от эротизма и
