свою футболку, которую мне подарили, что называется, «на вырост» — на пять размеров больше.
— Приведешь себя в порядок, тогда поговорим.
Он вернулся из ванной с распухшим, но чистым носом. Да, надо признать, что даже в таком виде этот мужчина смотрелся на все сто.
— Кому из вас больше нужна эта шифровка: тебе или Клаусу?
— Я не могу сказать. Меня убьют.
— Понимаешь, когда еще тебя убьют те, — я кивнула головой в сторону окна, подразумевая всех замешанных в этой истории людей, — но ты еще поживешь немного… А вот если сейчас случайно тебя убью я, то последнее, что ты увидишь в своей жизни, это унитазный пейзаж, который тебе придется отдраивать перед тем, как ты предстанешь перед Господом. Или ты думаешь, что я такая добренькая и готова простить вам все, что вы со мной проделали?
Храмов молчал как партизан.
— Хорошо.
Я уже знала, как мне действовать.
— Значит, так. Приводишь мою квартиру в порядок. Все до последнего карандаша, до последней рисинки, пуговицы и фасолины, что вы просыпали здесь… Понял?
И Храмов принялся за уборку.
Он ползал на коленях по полу, собирая в банки крупу, укладывая в письменный стол бумаги, расставляя книги на полках, затем взялся за пылесос.
Я же, достав из холодильника банку с консервированными персиками, открыла ее, улеглась на диван и принялась есть, одновременно читая Агату Кристи. Она вообще хорошо идет с персиками.
Когда уборка в комнате была закончена, он перешел на кухню, где я заставила его чистить и без того чистые плиту, раковину, мебель.
Страдая от унижения, весь вымотанный и обессилевший, Храмов с помощью химического средства выдраил до блеска мои окна, затем добрался до ванны и унитаза. Все, как я ему обещала.
Помыл везде полы, выполоскал, отжал и расстелил в прихожей коврик для ног.
И опустился в кресло — как раз напротив меня.
— Зачем вам эта дурацкая шифровка? — проронил он устало. — Вам нужны деньги? Так он вам заплатит. Ему позарез нужен этот листок. А вы сможете заработать.
— А потом вы меня убьете? Я в такие игры не играю. Кроме того, известно ли вам, что вас разыскивают по подозрению в убийстве медсестры Кати Хлебниковой?
— Но я ее не убивал.
— Не знаю, не знаю. Вас видели как раз в тот момент, когда предполагаемый убийца должен был покинуть здание больницы.
— Я никогда не смог бы убить женщину, — произнес он грустно.
— Но вы домогались Кати, а она вам отказала, потому что у нее был жених. Вот вы и решили ей отомстить.
— Вы сами не знаете, что несете. Зачем мне было ее убивать? Да если бы я был убийцей, то уж сделал бы все по уму. Не стал бы светиться в больнице. Я бы подкараулил ее в более безлюдном и спокойном месте и убил бы более гуманно, чем это сделал этот маньяк. Я слышал, что ее всю изрезали… Посмотрите на меня, разве я способен на такое?
Я достала миниатюрный магнитофон и нажала на кнопку. «Я знаю этот двор, отсюда нет выхода. Если хочешь, чтобы она отдала тебе листок, будь осторожнее. Она где-то здесь, поблизости. Стреляй в ноги!»
— Стреляй в ноги. Как вам это нравится? Узнаете свой голос?
— Я же не сказал: давай порежем ее на кусочки и сделаем из нее рагу.
Он еще и шутит.
— Мне стоит только позвонить, и вас схватят. Вы хоть понимаете это?
— Чего вы хотите за то, чтобы отпустить меня?
— Информацию. Кем и кому была передана шифровка? И, разумеется, когда?
— Этого я сказать вам не могу.
Я придвинула к себе телефон.
Храмов закрыл лицо ладонями.
— Эту шифровку, а вернее, просто закодированное письмо мне прислала одна женщина. Она — жена высокопоставленного чиновника. Клаус любит ее, они тайно встречаются на моей квартире. Вы, на своей шкуре испытавшая то, чем я занимаюсь, должны были сами догадаться.
Он врал мне, этот сивый мерин. Он не верил, что я способна на радикальные меры. И методы.
— Где сейчас находится Клаус?
— Не знаю. — Он развел руками, и по его довольной роже я поняла, что Храмов упивается своей ложью. Он думает, что я поверила ему.
— Ваши руки, — сказала я жестоко, направляя на него пистолет Клауса.
— Он где-то скрывается, — глупо добавил Валентин Георгиевич.
Я щелкнула наручниками и вдруг заметила, как сквозь джинсы на его ноге проступает кровь.
Скрепя сердце я сделала ему перевязку.
— А вы кто вообще-то? — вдруг спросил он меня.
— Частный детектив. Иванова. Татьяна. Можно — Таня.
— Да? Я слышал о вас, но представлял себе здоровенную тетку почему-то в милицейской форме.
— Вы — старый осел, Храмов. Я ищу убийцу Кати и остальных девушек, этого ненормального Кафельщика…
— Какого еще Кафельщика? — насторожился Храмов и нахмурил брови. — Вы что, знаете, кто их убил?
— Не перебивайте, а слушайте и делайте выводы. Так вот, в ваших же интересах помогать мне, а не вставлять палки в колеса. Чем скорее я найду этого ублюдка, тем скорее с вас снимут подозрения…
— Да я не верю вам! — в сердцах воскликнул Храмов. — Я сижу дома, никуда — почти — не выхожу. Если бы меня подозревали, то уже давно бы пришли за мной.
Я взяла телефонную трубку.
— А вы позвоните домой и спросите своего евнуха, один он или нет. И не пришли ли к вам гости- опера. Пожалуйста.
Он смотрел на меня с недоверием. Неглупый, в общем, человек. Но я тоже четко вела свою линию. Пусть боится. В конце-то концов, это только я чувствовала, что он здесь ни при чем. А люди Влада Цусимова уже наверняка занялись поисками хозяина белой «Ауди». Просто у них там свои методы, а у меня свои.
— Значит, вы утверждаете, что это было зашифрованное любовное послание?
Мне хотелось бы произнести кое-что вслух, но было еще рано.
— Садитесь, — приказала я, приподняв ствол пистолета. — Вот на этот стул.
Он сел, а я принялась крепко-накрепко привязывать его. В ход пошли все имеющиеся в доме ремни и веревки из синтетического волокна, которые я специально держу для подобных целей. Профессия у меня такая. Ничего не поделаешь.
— Я приеду вечерком. А у вас еще будет время обо всем хорошенько подумать.
И тут я увидела, как в его глазах загорелся огонек ненависти.
— Мне очень жаль, — сказал он, и лицо его при этом посерело, — что Клаус не попал вам в голову.
— Не советую вам разговаривать со мной в таком тоне. Вы все-таки в моих руках.
Я вышла из квартиры и направилась в свой гараж. Там я сменила номера на угнанной мною машине и уже более спокойно поехала к моей новой знакомой.
Люда обрадовалась, увидев меня.
— Ой, проходи! Если честно, то я не верила, что ты придешь. Знаешь, как бывает: из вежливости кто-нибудь пообещает и не придет… Правда, я не одна. — Она мгновенно покраснела.
— Тогда, может быть, в другой раз?
— Нет-нет, никаких других раз… — Она схватила меня за руку и втянула в квартиру. — Я познакомлю
