челюсть, я повалила нахала на мокрую землю, надавила коленом на спину и, ткнув мордой в грязь, спросила:
— Кто послал, гнида? Говори по-хорошему, иначе будешь у меня сейчас землю жрать.
— Да пошла ты! — огрызнулся он в мою сторону, за что словил дополнительную затрещину.
— Кто послал, спрашиваю? — я прижала его голову к земле так сильно, что парень застонал от боли, но меня это никак не трогало. — Имя! Быстро!
От меня потребовалась вся сила воли, чтобы не разорвать этого молчуна на кусочки за то, что один из его товарищей спер мою сумочку. В принципе, в ней не было ничего ценного, из-за чего бы стоило так переживать, кроме пистолета, который мне сейчас как раз был до зарезу необходим.
В конце концов парень не смог больше терпеть боль и зло процедил сквозь зубы:
— Да не знаю я, мужик какой-то попросил. Дал денег и велел сумку стибрить.
— Какой мужик? — продолжала своей допрос я.
— А я че, знаю, что ли? Он нам не представлялся.
Я слегка ослабила нажим и более спокойно спросила:
— Где его можно найти?
Он ухмыльнулся, давая понять, что я сморозила глупость. Но я не среагировала на это, тем же тоном добавив:
— Вы же ему сумку-то понесете… Или как?
— А че ее нести, она уже у него, — проворчал пацан, стараясь хоть немного приподняться с земли. — Проворонила ты его.
Я рывком поставила парня на ноги и, завернув ему одну руку за спину, приставила к его горлу отобранный ночижек. Использовать его по-настоящему я, конечно, не собиралась, но для острастки он вполне годился.
— Что ты имеешь в виду? — слегка надавив лезвием на горло, зло прошептала я ему в ухо.
— А ниче. Укатил твой заказчик с сумочкой, а ты и не приметила.
Только тут до меня дошло, кто сидел в замызганном «жигуленке» и почему водитель совершенно никак не прореагировал на нападение хулиганов на одинокую женщину. А я ведь практически не обратила на него внимания и совершенно не пыталась его рассмотреть.
Яростно выругавшись и напоследок несколько раз пнув парня, я отпустила его на все четыре стороны, понимая, что от него толку больше никакого нет. Затем подняла упавший кошелек, глянула в сторону ларька, решая, пойти ли за этими чертовыми сигаретами или же теперь нет, и тут увидела висящую в его окошке маленькую табличку. Уже догадываясь о том, что на ней может быть написано, я все же подошла чуть ближе и разглядела четко выведенное слово «закрыто».
М-да… Кажется, день сегодня не задался.
Не имея больше совершенно никаких сил на то, чтобы злиться, ругать продавщицу за то, что она отсутствует на рабочем месте, или проклинать того типа, что спер мою сумочку, я устало вздохнула и побрела к магазину, расположенному с другой стороны дома, надеясь, что хоть он открыт. В голове моей бешено носились мысли.
«Сначала ограбление квартиры, затем сумочка», — начала я рассуждать, пытаясь выстроить логическую цепочку произошедших событий.
Ясно, что искали именно пленку. Скорее всего, после того как Тимошин сообщил Оксане, что дома у меня ее не нашел, она решила, что пленка находится при мне и что я ношу ее в своей сумочке. Это и объясняет только что случившееся.
И все же откуда у Тимошина, живущего в гиблом районе, появилась машина? Не так уж много денег ему заплатили. Да и вряд ли он стал бы покупать автомобиль. Гораздо больше вероятности, что он его попросту украл.
Что-то тут все же совершенно не вязалось. Особенно не вписывался в общую картину фотограф, который, я просто уверена, был убит также ради пленки. Но о нем Оксана вроде бы ничего не знает. Стало быть, и в семье Мироновых все действовали втайне друг от друга.
Ничего не понимая, я настолько разнервничалась, что, дойдя до магазина, никак не могла сообразить, толкать дверь от себя или тянуть ее на себя. Справившись наконец с дверью и отругав себя за невнимательность, я подошла к прилавку и стала рассматривать разложенный на полках товар. Сейчас мне захотелось чего-нибудь покрепче, а потому я остановила свой выбор на «Собрании», надеясь, что эти сигареты помогут мне привести себя в норму.
Продавщица не мешкая подала мне пачку, явно радуясь, что в такую погоду в магазин хоть кто-то заглянул. Я сунула сигареты в карман, расплатилась и, набросив на голову капюшон, направилась к выходу.
Выйдя на улицу, я вновь возвратилась к своим рассуждениям, сетуя только на то, что в такую погоду нельзя было сразу закурить. Хотя я ведь пока никуда не спешу, а значит, можно спокойно встать где-нибудь под навесом и не только покурить, но и подышать свежим воздухом. Говорят, хорошо помогает проветрить мозги. Мне это сейчас очень даже будет кстати.
Оглянувшись по сторонам, я выбрала местечко под большим козырьком, нависающим над окном магазина, и, встав под него, торопливо закурила. Первая затяжка сразу же вернула меня к жизни и приподняла настроение. Как же, оказывается, порой бывает мало нужно человеку, чтобы ощутить блаженство!
Я еще раз затянулась и задумалась. Мне все никак не давала покоя та замызганная машина во дворе, а вернее — ее водитель. Кто же был за рулем? Тимошин или кто-то другой? Допустим, что не он. В таком случае получается, что не рецидивист Павел, а кто-то иной является убийцей Надежды Чиликовой. Но зачем Оксане впутывать в это дело сразу двоих? Так же гораздо сложнее и проблематичнее. Или, может, второго нанял ее муж? Нет, не правдоподобно, тем более если учесть, что он сейчас в больнице, парализованный.
Я докурила сигарету, но ни к какому конкретному выводу так и не пришла. Зеленый «жигуленок» совсем сбил меня с толку.
«Стоп! — радостно ударила себя по лбу я. — А что, если в нем сидел сын Мироновой Георг? Уж он-то вполне мог с мамочкой вместе эту кашу заварить. Дело довольно плевое: подговорить мальчишек, дать им денег, а потом подождать, когда они принесут сумочку. Подозрений на него ноль, ведь он как бы не при делах. И уж он — то про фотографа наверняка знал, иначе бы не разозлился так, когда я сказала, что видела его снимки, поскольку якобы работаю рядом с фотоателье».
Сделав этот вывод, я немного повеселела и, окончательно расслабившись, направилась к дому. Повернув за угол, я услышала раздавшийся позади меня рев автомобильного мотора и, почувствовав неладное, моментально обернулась. Прямо на меня неслась та самая грязная темно-зеленая машина, за рулем которой сидел — я это сразу разглядела — рецидивист Тимошин.
Я быстро развернулась и, собрав все свои силы, ринулась в сторону дома. Понять, что произойдет, если я останусь на месте, было проще простого.
Но расстояние между мной и машиной быстро сокращалось. Я это ощущала спиной, даже не имея возможности оглянуться и посмотреть. До двери подъезда между тем оставалось еще весьма приличное расстояние.
Я летела сломя голову, боясь поскользнуться и упасть. Тогда мне уж точно конец. Силы постепенно покидали меня, и я поняла, что если немедленно не предприму чего-либо, то наверняка угожу под колеса. Я обернулась и, увидев капот машины в паре метров от себя, резко свернула в сторону.
Мне не хватило буквально секунды и ровной опоры под ногами, чтобы спастись. Не успела отпрыгнуть подальше, и передок «жигуля» с силой задел меня. Я, не удержавшись на ногах на скользкой, покрытой лужами мостовой, стала падать. Прямо на уровне моего лица оказался весь обшарпанный, когда-то беленый бордюр. И это было последнее, что я успела заметить, проваливаясь в пустоту.
Глава 7
