Я не узнала, кому принадлежит голос, и, стараясь сохранять спокойствие, спросила:
— Алло, кто это?
— Это Ольга! Веретенева! — выкрикнула женщина. — Таня! Мне страшно! Помогите мне!
— Где вы? Что случилось? — принялась я задавать вопросы.
— Я… я на улице, — начала бормотать Веретенева. — Я не знаю, где я. Где-то в центре… Недалеко от того места, где мы были в кафе…
— Что случилось, Ольга? — снова спросила я, пытаясь хоть немного прояснить ситуацию.
— Помогите мне, Таня! Я боюсь! — причитала Веретенева. — Я ужасно боюсь! Меня снова пытались увезти… Заберите меня отсюда! Пожалуйста! — она едва не плакала.
Я начала действовать быстро и решительно.
— Оля! — строгим голосом произнесла я, по опыту зная, что прекратить истерику может только человек, который собран и решителен. — Во-первых, постарайтесь успокоиться. Я знаю, что это непросто, но все же соберитесь с силами. Я уже еду за вами. Вы только никуда не ходите и постарайтесь узнать то место, где находитесь.
Не выпуская трубку из руки, я торопливо натягивала кофту, попутно засовывая ноги в сапоги. Кажется, Ольга немного пришла в себя. По крайней мере, она уже не орала истерично, а начала говорить более спокойно.
— Я… я… кажется, недалеко от Горького… Это где-то во дворе… Я боюсь. Приезжайте за мной, пожалуйста… — Веретенева чуть на плакала.
— Я уже еду. Оля, не волнуйтесь, — говорила я, выходя из квартиры, наспех застегивая шубу и пытаясь одновременно вставить ключ в замочную скважину. — Вы во дворе?
— Да… Я забежала сюда, сама не помню как. А теперь боюсь выйти на улицу… Они, наверное, где-то рядом… — голос Ольги стал еще более плаксивым, и я услышала, как она принялась тихонько всхлипывать.
— Оля, не плачьте, — успокаивала я ее. — Попробуйте позвонить в какую-нибудь квартиру, попросите, чтобы вас впустили. А потом позвоните мне и скажите адрес. Я буду через пять минут.
— Танечка, быстрее, прошу вас! — умоляла Веретенева. Я уже села в машину и начала заводить двигатель. Спросила, держа трубку возле уха плечом:
— Там есть дома?
— Да… — всхлипнула Ольга. — Тут частный сектор. Только я туда не пойду. Мне страшно…
— Это не страшнее, чем оставаться одной на темной незнакомой улице, — я постаралась не сильно пугать Ольгу, но пустить ее действия в нужном направлении.
— Нет, нет… Здесь какие-то алкаши живут. Тут из окна какие-то крики… Кажется, мужчина с женщиной ругаются. Они пьяные…
«Мда-а… — подумала я, выезжая со двора на проезжую часть. — Час от часу не легче. Занесло же Веретеневу к черту на рога…»
— Ну хорошо, Оля, вы не ходите никуда. Но все же постарайтесь определить, где вы находитесь. Я не смогу найти вас, если вы не дадите мне хоть какие-то ориентиры.
— Я где-то на Горького. Во дворах… Я не помню, как я сюда бежала. Я вышла из кафе и направилась в сторону Калининской улицы. Потом откуда-то взялись эти, и я побежала… Вправо… В сторону Горького. Потом забежала в какие-то дворы… Я не могу точно сказать, где нахожусь.
— Я поняла, — оборвала я Ольгу.
Мчась по дороге в сторону улицы Горького, я уже примерно представляла себе, где прячется Веретенева. Мне как-то пришлось полночи проторчать в тех местах в засаде. Ольга права, в домах там действительно проживают не самые благополучные горожане. В основном алкаши и торгаши-армяне. Если Веретенева и вправду там, то ей в самом деле лучше не проситься ни к кому домой. Не то может получиться еще хуже, чем есть.
— Оля, — произнесла я. — Я уже почти приехала. Постарайтесь оставаться на месте, никуда не ходите, я сейчас вас найду.
— Таня, когда вы будете? — застонала Веретенева. — Мне очень страшно…
— Через пару минут. Я уже на Горького… — отрапортовала я и отключила телефон.
Припарковав машину между улицами Горького и Калининской, я вышла на улицу и первым делом осмотрелась. Если на Ольгу снова совершили нападение, то не думаю, что после того, как оно опять не удалось, преступники стали бы сидеть где-то невдалеке и поджидать женщину. Девяносто процентов, что их давно и след простыл. Не понимаю, чего Ольга так боится. Но проверить все же не мешало.
Никаких подозрительных машин поблизости не наблюдалось, и я направилась в сторону частного сектора, убогие домишки которого непонятным образом затесались среди новостроек, заполонивших центр города.
Войдя в один из дворов, я осмотрелась, насколько это позволяла непроглядная тьма двора, и негромко позвала:
— Оля!
Веретенева не отозвалась, и я направилась в следующий двор. Обследовав таким образом еще три двора, в четвертом я наконец отыскала Ольгу.
Она сидела на кладке каких-то то ли поленьев, то ли отсыревших и прогнивших бревен, скорчившись и трясясь, как осиновый лист.
— Таня! — Веретенева бросилась ко мне, как к героине-спасительнице. — Наконец-то!
Она повисла на мне, обхватив руками шею, и я даже попятилась от столь неожиданного проявления бурной радости.
— С вами все в порядке? — спросила я, слегка отстраняя Ольгу от себя.
— Нет, — испуганно заговорила она. — Нет, со мной не все в порядке. Меня снова пытались похитить. Вы не видели там на улице темную иномарку?
— Нет… — неуверенно заговорила я. — Вроде бы не видела. Пойдемте.
— Куда? — Ольга остановилась как вкопанная, уставившись на меня.
— Домой, — я не стала уточнять конкретно, к кому домой, но уже заранее поняла, что сегодня ночевать одной мне не придется.
— Я не поеду домой! Они наверняка знают, где я живу, и приедут туда… — Веретенева попятилась назад и едва не упала, споткнувшись о бревна.
— Мы поедем ко мне домой. Не бойтесь, Оля, — ласково проговорила я, протягивая Веретеневой руку. — Рядом со мной вам нечего бояться… Они ведь не станут похищать нас вместе? — улыбнулась я, попробовав пошутить.
Шутка возымела действие, и Ольга тоже слегка скривила губы, что, вероятно, должно было означать улыбку.
— К вам? — недоверчиво переспросила она.
— Ну конечно. Ведь не брошу же я вас здесь одну? Не для того, наверное, вы мне позвонили, и я примчалась на ваш зов.
Я решительно взяла Ольгу под руку и повела к выходу из двора. В этот самый момент над нашими головами пролетел какой-то небольшой предмет, смутно напоминающий крышку от кастрюли — в темноте как следует было не разобрать — и с металлическим стуком упал на землю. Вслед за этим от одного из открытых окон раздалась такая многоэтажная ругань, что даже у меня уши свернулись в трубочку.
Ольга с опаской покосилась на форточку — не вылетит ли из нее еще чего — и, прибавив шагу, пошла следом за мной к просвету между домами.
До моего дома мы добрались без приключений. Ольга в машине сидела молча и тихо как мышка. Она все еще тряслась, и даже я ощущала ее дрожь.
Наконец я притормозила у своего дома и посмотрела на Веретеневу.
— Приехали, — сказала я и открыла дверцу.
Ольга тоже выбралась из салона и остановилась у машины.
— Что же вы стоите? Пойдемте, — ободрила ее я, и Веретенева неуверенно последовала за мной в подъезд.
