с дороги Оксану. От услуг наемного киллера пришлось отказаться — прощупав почву, сообщники поняли, что сумма, требуемая для оплаты услуг наемного убийцы, непомерно для них велика. Тогда Скачкова предложила сама завершить начатое, объяснив, что ее муж, узнав о таких деньгах, с радостью поможет убрать выживших. Необходимо только вызволить его из заключения — то есть помочь бежать, а остальное не их проблема. Скачкова понимала, что Волкодав найдет нужных людей.
Что было дальше, Маляр не знал, так как с сестрой больше не связывался. Но, учитывая интерес, который к нему проявили, он понял, что кто-то под него копает и догадывается о его причастности к убийству. И все же надежда на удачу теплилась в его душе до последней секунды, пока он не узнал об изменении завещания.
Все это Жора Маляр рассказывал на протяжении нескольких часов, в подробностях и со всеми мелочами, теперь уже очень надеясь, что это хоть как-нибудь ему зачтется. Нам оставалось только слушать и конспектировать, хотя эту миссию за нас выполнял диктофон, в котором несколько раз пришлось поменять кассету. Когда же рассказ завершился, Киря опять вызвал конвоиров, и задержанного увели. Мы наконец-то остались вдвоем и могли все обсудить.
— Ну и денек, — устало вздохнул Володька спустя пару минут. — Сплошная головоломка какая-то. Думал, что мы ни черта и не разберем, где и что здесь вообще правда. И, как назло, никаких улик, ни единого твердого факта. Одни вопросы: кто заказчик, сколько человек сговорились? За что убили? Совершеннейшая путаница. Полагаю, что если я сегодня не отдохну, то к утру у меня точно съедет крыша. Да и тебе не помешает поспать, на часах вон уже начало первого.
За окном и впрямь было темным-темно. За всеми этими допросами я даже не заметила, как наступила ночь.
— Отправляешь меня домой? — устало переспросила я.
— Почему сразу отправляю? — ответил мне Киря. — Я вот, например, собираюсь прикорнуть прямо в кабинете, на столе — мне не привыкать. Тебе могу предложить стул или диван в дежурке. Правда, там очень шумно и уснуть вряд ли дадут, но все же.
— Нет, спасибо, — сразу отказалась я от этого заманчивого предложения. — Перекантуюсь как-нибудь в машине, а может, и вовсе домой поеду. Мне тут недалеко, да с остальным вы и без меня справитесь. Кстати, могу подбросить и тебя, — предложила я Кире.
Он отрицательно замотал головой.
— Почему? Тебе нужен нормальный человеческий отдых, и не на столе, а на мягкой постели.
— Будить жену и детей? — продолжил мотать головой Володька. — Нет уж, тут отдохну. К тому же через четыре часа все равно на работу, какой толк мотаться по всему городу ради часа нормального сна. А ты езжай отдохни. Утром, если будет желание, можешь заглянуть и узнать, какой поворот приобрело начатое тобой дело.
— Ладно, тогда до завтра, — улыбнувшись, попрощалась я с Володькой и не спеша направилась к двери. С осознанием того, что на сегодня рабочий день закончен, как, впрочем, и мое очередное задание, тело как-то сразу обмякло и на него навалилась доселе не замечаемая усталость. Рот стал непроизвольно широко зевать, а глаза слипаться. Действительно, пора отдохнуть и набраться сил для новых дел.
— Так судить их будут в разных городах или все же в одном? — делая глоток горячего кофе, спросил Баулов-старший. — Посадят их, сволочей, или как?
Уже около часа я сидела у него дома и пересказывала все, что удалось разузнать по делу об убийстве его сына и снохи, и о том, как завершилась поимка преступников и были раскрыты их тайны. Всех задержанных, как и положено, до суда содержали под стражей. Насколько я знала, из Скачковой и Волкодава, находящихся в Анапе, уже сумели выбить чистосердечное признание, запугав их тем, что иначе получат по максимуму.
По плану Скачковой, она должна была взять билет на тот же поезд, в котором перевозили заключенных, и передать оружие одному из подкупленных влиятельными дружками Волкодава конвоиров. А тот, в свою очередь, должен был передать оружие Волкодаву, для того чтобы он совершил побег. При этом подкупленному охраннику гарантировалась жизнь… Увы, на гарантии супруга Скачковой рассчитывать не пришлось. Ну а теракт в вагоне поезда — это была уже импровизация сорвавшихся с цепи головорезов…
Заманить Оксану в Новороссийск оказалось проще простого — ведь именно там она когда-то познакомилась с Сергеем и влюбилась в него. Для нее, дамы вполне обеспеченной, дешевый курорт на побережье Черного моря был храмом воспоминаний о любви… Людмиле оставалось только запудрить ей мозги, сказав, что ее мужа-головореза освободили из тюрьмы за недоказанностью состава преступления в результате поданной апелляции. Чтобы она не испугалась, встретившись с ним в Новороссийске.
Одним словом, супруги выложили все, наверное, решив, что раз тонуть — то уж всем. В том, что касается причин и мотивов их поступков, все полностью сходилось с показаниями Маляра и всех остальных, кто был привлечен.
— Скорее всего, так и будет, — так же отпивая кофе и возвращаясь от размышлений о прошлом к настоящему, ответила я. — Волкодав сядет за побег и убийство, совершенное в Анапе, Жору Маляра упекут за вашего сына.
— До сих пор не могу поверить, что это он убил моего сына, — вздохнул Баулов. — Казался ведь таким хорошим человеком.
— Вот именно, что казался, — подчеркнула я, вспомнив, что и сама едва не попалась в его ловко расставленные сети. — На самом же деле никто и никогда не знает, что творится в душе другого человека.
Мы вместе с Бауловым пару минут помолчали, а потом перешли на другие темы. Заказчик поведал мне о том, чем планирует заняться в ближайшее время, и о том, куда потратит оставшиеся у него деньги. Как оказалось, пустить их он собирался вовсе не в бизнес, от которого больше не было никакого толку, ведь он потерял всех, а истратить на себя. Баулов планировал подлечиться, куда-нибудь съездить, и хотя увидеть он там ничего все равно не сможет, это его нисколько не останавливало.
— Наверное, немного скучно будет путешествовать одному? — поинтересовалась я у Баулова- старшего.
— Поверьте, мне не будет скучно, — возразил старик. — Ни капельки не будет скучно… И потом, с чего вы взяли, что я буду путешествовать в одиночестве?
— А с кем же? — удивилась я, подумав о том, что никого из близких у Баулова не осталось. Хотя, кажется, я забыла о внуке…
— Вы, кажется, забыли, что у меня есть внук, — словно прочитав мои мысли, напомнил мне Баулов. — Хотя, что греха таить, я и сам не вспоминал о нем слишком долго. Слишком долго…
Голос старика дрогнул, и мне показалось, что еще секунда — и он, не сдержавшись, расплачется. Что ж, винить его в проявлении слабости в такой ситуации едва ли будет справедливо. Шутка ли, потерять в одночасье всех близких…
— Не знаю, как он примет меня, — проговорил Баулов. — И все-таки надеюсь, что мы с ним подружимся…
— Уверена, что подружитесь, — подбодрила я старика.
В ответ он кивнул, и я почувствовала, что старик нисколько не сомневается в том, что надежды его сбудутся.
— А знаете, — сказала я, — раньше мне не казалось, что вы оптимист.
— Может быть, вы правы. Раньше я и не был оптимистом. Но теперь… Теперь мне ничего другого не остается, Танечка.
