не желал смерти Сергею Эдуардовичу и терзался мучительными угрызениями совести. Стоп! Славик мог быть и тем парнем, который перерезал тормозные шланги. Голос у него не по-мужски высокий, а под капюшоном мог быть парик с длинными волосами. Что касается его фигуры, то Семенов-младший худ и не слишком высок. Возможно, он был одним в двух этих лицах. Но когда до второй попытки убийства осталось не так уж много времени, Вячеслав окончательно одумался и дал своей зазнобе отбой.
Отказ, должно быть, вызвал у Таши бурю негодования, и она решила порвать все отношения с Семеновым-младшим, так жестоко обманувшим ее надежды. Тогда Слава, не готовый к такому повороту событий, испугался потерять навсегда любимую женщину и согласился довести до конца черное дело. Неспроста же он кричал, что одумался и согласен на все... Возможно, это были просто слова, и Сысоева Славику, естественно, не поверила. Если все так, то отравление, запланированное на послезавтра, не состоится. Или состоится? Вдруг химик уже сварганил отраву, и Таша унесла ее с собой, причем не просто унесла, а схватила и побежала прочь, боясь, что Слава отберет яд? Допустим, все так и было, но как она попадет на банкет? Возможно, Алексей Алексеевич пригласил ее, а может быть, она собирается подыскать другой благоприятный момент для отравления.
Молодец, Таня! Все так гладко, что начинает тошнить. Хочется испортить эти стройные измышления, так вспомни про Мельникова! Утром он был уверен, что яд для Сысоева раздобыл Аркадий Терешко у какой-то знакомой аптекарши и передал его Ярцину. Но «яды для человеков» в аптеках не продаются, а вот сильнодействующие средства, которые отпускаются строго по рецептам, там есть. Любой фармацевт может дать совет насчет того, какая доза может оказаться критической или в сочетании с какими средствами неизбежен летальный исход. С этим не поспоришь. Но зачем Аркадий передал коробку Ярцину? Это обстоятельство сразу мне не понравилось. Да что там не понравилось! Оно заставило разнести версию Мельникова в пух и прах.
На углу Московской и Комсомольской Таша вышла из маршрутки, перешла на другую сторону улицы и скрылась за углом. Я не могла развернуться, потому что Московская – улица с односторонним движением. Пришлось бросить свою «девятку» на парковке у ближайшего магазина и побежать, расталкивая прохожих, вдогонку за Сысоевой. Когда я свернула за тот же угол, Ташин след уже простыл. Я пролетела по инерции еще несколько метров вперед, затем остановилась и перевела дыхание. Неожиданно впереди замелькал знакомый костюмчик канареечного цвета – Таша вышла из продуктового магазина и направилась в сторону жилого массива, кажется не подозревая о том, что за ней привязался «хвостик». Я пасла Сысоеву до самого подъезда типовой одноподъездной девятиэтажки, но в какую квартиру она намеревалась зайти, это выяснить не удалось.
Оглядевшись, я увидела вдалеке здание четвертой гимназии и догадалась, что Сысоева пошла домой. Покрутившись немного во дворе, я поняла, что дальше мне здесь делать нечего, и пошла к машине. Если уж и надо было у кого-то выбивать показания, так у Славы Семенова. Наверняка он находился сейчас в таком состоянии, что просто мечтал излить кому-то душу. Почему не мне?
Глава 9
В тот момент, когда я садилась в «девятку», раздался звонок мобильника. Номер звонившего не был мне знаком.
– Алло, – ответила я.
– Лиля? – спросил неизвестный мужской голос.
«Кто бы это мог быть? – лихорадочно соображала я. – Неужели Сергей дал кому-то мой номер?» Медлить с ответом было неприлично, поэтому я ответила:
– Да, я.
– А это – Миша. Помните, мы позавчера встретились с вами при очень пикантных обстоятельствах?
Мою память почему-то заклинило, и я никак не могла вспомнить никакого Мишу, а уж пикантные обстоятельства тем более. Может быть, мы встречались не позавчера, а несколько раньше? Но почему он тогда назвал меня Лилей?
– Да, Миша, конечно, я вас помню. Здравствуйте! – сказала я, продолжая теряться в догадках.
– Вы просили позвонить, если я вдруг снова увижу что-то подозрительное, вот я и звоню. – После этих слов мне сразу стало ясно, что Миша – это композитор, к которому обычно приходит вдохновение в подземном гараже.
– Да, да, я вас внимательно слушаю.
– Я сейчас шел домой и обратил внимание, что один пацан опустил письмо в почтовый ящик моего соседа, Сысоева.
– Какой пацан? Когда это было? Неужели можно так легко зайти с улицы и бросить письмо? Интересно, куда же смотрела ваша консьержка? – Я буквально забросала композитора вопросами.
– Никуда она не смотрела. Пацан-то этот на двенадцатом этаже живет, как раз над Сысоевым. Он из своего ящика газеты вынул, а в чужой ящик конверт бросил. Это было минут десять назад и показалось мне странным.
– Спасибо, Миша, это очень ценная информация. Звоните, если еще что-нибудь заметите.
– Хорошо, – ответил композитор и отключился.
Звонок Михаила немного менял мои планы. Прежде чем встречаться со Славиком, неплохо было бы прочитать очередное письмо, да и поговорить с пацаном с двенадцатого этажа тоже не мешало бы. Увы, без помощи Сергея Эдуардовича заполучить письмо было невозможно. Я долго колебалась, звонить ли Сысоеву или ждать, когда он вернется с работы домой и обнаружит письмо. А вдруг он прежде сообщит об очередном послании Мельникову, а не мне? Нет, это будет несправедливо! Сделав глубокий вдох, я набралась решимости и позвонила на сотовый своему клиенту.
– Да, Лилечка, слушаю тебя, – ответил Сысоев практически сразу.
– Сережа, у меня есть для тебя очень интересная информация. Мы можем сейчас поговорить?
– Да, одну минуточку. Марина, бери эти бумаги, поставь печати, я тебя потом позову, – сказал Сергей секретарше, а потом обратился ко мне: – Что случилось?
– У меня есть информация, что тебе пришло еще одно письмо.
– Кто тебе это сказал? – удивился Сысоев.
– Сорока на хвосте принесла.
– Что за дурацкий ответ! – вдруг вышел из себя банкир. – С Андреем ты, кажется, не нашла общего языка. Значит, это не он сказал тебе. Кто тогда?
– Какая разница! Главное – оно лежит в почтовом ящике, и мне известно, кто его туда бросил.
– Наверно, ты подкупила консьержку. Зачем? – процедил сквозь зубы Сергей. – Она же может про тебя кому-нибудь рассказать. Я же просил тебя не лезть не в свои дела!
– У меня другой, а главное – безопасный источник информации. Сережа, разве ты не хочешь как можно быстрей прочитать письмо?
Сысоев молчал. Я понимала, что ему нужно время на размышления.
– Хорошо, я поеду на обед домой.
– Мне хотелось бы с тобой встретиться.
– Ладно, приходи ко мне домой к половине второго. Извини, Лиля, сейчас у меня неотложные дела.
Разговор с клиентом меня, в сущности, удовлетворил, и я поехала домой. Мне надо было снова перевоплотиться в Лилию Томич. По дороге я размышляла о том, кто мог попросить парнишку поработать «почтальоном».
Первым в списке кандидатов на роль автора письма был Слава Семенов. Возможно, расставшись с Ташей, он тут же напечатал очередное письмо и поехал к дому Сысоева, чтобы встретиться с пацаном и передать ему конверт. Конечно, было маловероятно, что отвергнутый любовник все это так быстро провернул, но чем черт не шутит.
На второе место, чисто из уважения к бывшим заслугам Мельникова, я поставила собирательный образ банковской оппозиции. В чьем обличье он выступал, на данном этапе это было не так уж важно.
Третьим кандидатом мог быть кто угодно. Я даже не исключала возможности, что пацан с двенадцатого этажа не просто «почтальон», а что он сам печатает эти письма под чью-то диктовку. Но вот под чью? Конкретного ответа на этот вопрос не было. Имелось только предположение, что существует некая третья сила, заинтересованная в смерти Сысоева. Но у этой силы есть противник, который заранее предупреждает Сергея Эдуардовича о покушениях.
