Предупрежденный загодя, Ноиро воспринял это как данность и постарался не беспокоить хозяина лишним шумом. Возможно, у того было очень серьезное занятие в мире серой пустоши, и оно требовало длительного присутствия.
Журналист пытался представить, что там сейчас делают друзья, как отмечают праздник родичи, однако вовремя спохватился: в Рельвадо все события отмечают почти на сутки раньше, чем в Орсирео, и до Кийара Новый год докатится только завтра.
Вспомнилась Нэфри. Ноиро удивленно заметил, что его чувство не только не потускнело от времени и расстояния, но и окрепло. Значит, впервые все серьезно? Кто бы мог подумать, они и знакомы-то всего ничего! Правда, их объединяет то, что оба вынуждены скрывать почти ото всех. И не столько потому, что сочтут сумасшедшими, сколько из-за бессмысленности, ведь понять такое может только переживший «третье» состояние.
Она не вела себя, как прежние девушки Ноиро: не жеманничала, не вешалась ему на шею, не пыталась казаться возвышеннее или красивее, чем на самом деле. Раньше женщины появлялись в его жизни сами собой, журналист не отказывался от их общества, но когда они ему надоедали, делал все, чтобы роман закончился. Нарочно он не искал никого и не чувствовал, что ему это нужно — до той пощечины от Нэфри после глупой выходки с поцелуем и полетами во время грозы.
«Скорей бы уже поправиться», — подумал Ноиро.
Передвигался он уже достаточно бодро, но мешали швы, до сих пор стягивавшие раны. Без них боли было бы гораздо меньше, однако Элинор не спешил. При этом лекарь заставлял раненого ходить и время от времени двигать раненым плечом. Ходить было несложно, а вот плечо сильно ныло, и Элинор хмурился.
Сидеть в домене подле летаргически спящего хозяина Ноиро надоело. Присутствия Та-Дюлатара не ощущалось, смотреть на него, безжизненного, было, по меньшей мере, жутковато.
Журналист оперся на костыль и заковылял по ступеням «крыльца». В сельве снова готовилась гроза, было душновато и тихо. Такими приходили сюда весны…
При виде Ноиро с земли привстало три копьеносца-Птичника, сидевшие невдалеке. Сменяя друг друга, воины Араго-Ястреба днем и ночью караулили «жилье божества», не попадая в поле зрения Та- Дюлатара, но со своих позиций видя домен, как на ладони. Тыл постройки защищала скала, в нише которой находилась «пирамидка», и увидеть каменный домик в густых зарослях айгуны, оплетенный с открытой стороны лианами и диким плющом, было не так просто. Если приглядеться, то в гуще листвы можно было заметить небольшое застекленное окошко: его старательно освобождали от растительности. Но, не зная, куда смотреть, найти жилище Та-Дюлатара было почти невозможно. В точности так же лианы и плющ захватывали каменные глыбы, отколотые от уступов, старые деревья, скалистые образования. Лучшей естественной маскировки и не найти.
Ноиро сказал охранникам, что намерен пройтись до речки и обратно, и один дикарь — наверняка по распоряжению лекаря — вызвался пойти с ним.
— Тебя Улах проклял? — почти без акцента спросил Птичник, рослый парень помоложе Ноиро.
— Так мне сказали, — ответил тот.
— Тебе повезло, что остался живым. Другие умерли, кроме Та-Дюлатара. Но он бог. А тебе повезло.
— Значит, этот шаман проклял и его?
— Старшие говорят. Они говорят, Улах — бешеная тварь. Говорят, что в детстве его укусил бешеный лесной бемго, и Улах стал таким же, как он. Он и одежду потому носит из кошкиных шкур и костей…
Ноиро усмехнулся, вспомнив вчерашний разговор с Элинором о полюсах магнита.
— Знаешь, я не удивлюсь, если узнаю, что этого психа и в самом деле кто-то укусил. То, что с головой у него непорядок, хорошо заметно. Наверное, воспаление мозга.
— Что?
— Червяки в голове.
Дикарь непонятливо нахмурился, пытаясь буквально понять образное высказывание журналиста, и под конец выдал сентенцию:
— Червяки появляются в голове только у тех, чей дух давно ушел к великому Змею Мира…
— Ладно, забудь. Впрочем, вот тебе и ответ. У вашего свихнувшегося шамана…
— Он не наш раванга! — запротестовал копьеносец, и на смуглом его лице отразилось негодование. — Он раванга Плавунов!
Ноиро и бровью не повел:
— У свихнувшегося шамана Плавунов дух давно куда-то ушел, оттого в мозгах завелись черви и заставляют тушку делать всякие мерзости.
Черные-пречерные глаза дикаря засветились озарением:
— Это так! Я расскажу моим сородичам! Ты правду говоришь: душ ушел из раванги Улаха, он мертв!
Ноиро подошел к речке и с поддержкой Птичника умылся. Ему очень хотелось поплавать, но позволить себе это удовольствие он сможет еще очень нескоро.
— Откуда ты так хорошо знаешь кемлинский язык? — поинтересовался журналист, вытягиваясь на песке.
Парень гордо вздернул подбородок:
— Я много говорил со вторым богом, он знает!
— Ух ты! А что, есть еще один бог?
— Они пришли вместе. Пришли со звезд! — обрадованно заговорил Птичник, упиваясь вниманием со стороны чужестранца. — Я родился в тот год!
Ноиро перевернулся на уцелевший бок и облокотился на левую руку:
— Почему сразу со звезд?
— Боги всегда приходят оттуда! — дикарь указал в хмурящееся небо и отмахнулся от надоедливого слепня, которого отчего-то не слишком отпугивал запах айгуны. — Они спускаются в белый круг и выходят к нам.
— Гм… А куда же делся второй бог?
Парень неопределенно повел рукой:
— Он не здесь. Он приезжает сюда, как вы, белые, и одет, как белые и как Та-Дюлатар. Второй бог умеет говорить на твоем языке. Я у него научился, а его научил нашему. Он старый бог, а Та-Дюлатар — молодой.
— Понятно.
Так, загадки только начинаются. Есть еще одна загадочная личность, которая, судя по всему, живет в цивилизованном государстве и наезжает сюда проведать приятеля. Да еще и откуда-то знает язык кемлинов, чья страна находится за тысячи тысяч кемов отсюда! И что сказал бы об этом скептик-Лад?
— Как тебя зовут хотя бы?
— Бемго, — ответил дикарь.
— Леопард? — уточнил Ноиро, который за время жизни среди этого народца успел запомнить, как называется на их языке тварь, из-за клыков и когтей которой он едва не ушел к великому Змею Мира.
— Не-е-ет, леопард — это бемго-б-е-е-е-емго! Большой Черный Кот. Я просто Бемго.
— Просто Кот? Ну, будем знакомы. Я Ноиро. Если не вдаваться в этимологию, просто Ноиро.
— А что это значит по-вашему? — пропустив мимо ушей умное слово, с любопытством спросил Бемго.
Ноиро кашлянул:
— Ну а если все-таки в нее вдаваться, то так зовут одного из пяти ангелов в нашей мифологии. Означает «Ангел-Примиритель»…
— Что такое — ангел?
Ноиро припомнил стилизованные канонические изображения ангелов — сияющих существ, по форме похожих на звезды, как их рисуют на гербах и прочей государственной символике многих стран мира. У каждой был свой оттенок.
Вот только как описать ангела дикарю? Для него общепринятое изображение звезды не будет иметь
