Эта презрительная улыбка, скривившая на мгновение ее чувственные губы… Этот быстрый взгляд, брошенный как утешительный приз… И полная недоступность. Он почувствовал ее мгновенно. Как в той девочке…
Он стиснул руки в кулаки. Сейчас он взорвется. Его дыхание стало тяжелым. Боль начиналась в области живота и поднималась выше, овладевая всем его телом. Он почувствовал, как в уголках глаз появляется влага. Это его физическая боль выходила вместе со слезами.
Через несколько минут он почувствовал, как она его отпускает.
Перед ним лежала картина. Он только что отдал за нее сумасшедшие деньги. Это был маленький набросок Гейнсборо. Прелестное лицо девушки с огромными улыбающимися глазами и легкой, немного презрительной улыбкой.
Так похожей на ее улыбку.
Он поцеловал ее. Она была прекрасна. И — недоступна, как любая настоящая красота. Именно это заставляло его так ненавидеть. И так любить.
Он достал нож. Посмотрел на изображение девушки в последний раз. Занес руку и разрезал набросок на две половины.
Девушка продолжала улыбаться.
Дома было тихо. Немного пахло одиночеством. Я включила телевизор, чтобы разговор хоть немного оживил мертвую тишину. Интересно, почему мой дом так обижается на мое отсутствие, что непременно старается показать свою обиду грустным молчанием?
Я знала, что мое появление обрадовало его. Но пока он не спешил проявить свои истинные чувства.
«Ничего, — подумала я, — помолчишь, помолчишь — и улыбнешься».
На столе валялся брошенный перед отъездом и забытый мешочек с моими магическими косточками.
— Я соскучилась по вас, — сообщила я им и взяла его в руки. Мне, как всегда, был нужен совет.
Я достала их из мешочка и сосредоточилась, зажав кости в ладонях. Долгое общение с ними позволяло мне почувствовать, как по моим рукам побежали слабые волны излучения.
«Права ли я, в своем неприятии Алексанова?»
31+8+20.
«Вас беспокоит справедливое недоверие к одной особе. Подозрение это было вызвано одним обстоятельством, которое повергло вас в смятение, так как были задеты ваши застенчивость и стыдливость».
Ну, предположим, что игрища Виктора Степановича повергли меня не в такое уж смятение. Конечно, застенчивость и стыдливость мне присущи, но эти бесценные качества девичьей души несколько потухли под давлением суровой реальности.
Мое недоверие сочли справедливым. Более того, мне показалось, что мои косточки намекают туманно на некое обстоятельство в прошлом моего клиента, которое никак не назовешь благопристойным.
Я кинула во второй раз.
33+20+2.
«На вашем горизонте появится особа, которая захочет помешать вам принять выгодные деловые предложения. Ее усилия тщетны».
Интересно, как эту самую особу зовут и где она живет. Хотелось бы разрушить ее коварные планы раньше, чем она успеет приступить к их осуществлению. Жаль, что язык костей аллегоричен. И они не дают точных имен и адресов…
34+9+18.
«Вы вспомните о том, что у вас есть старый и верный друг, способный поддержать вас и даже преподнести сюрприз».
Спасибо за напоминание. Я помню о Мельникове. Правда, сюрпризы от него лучше не получать.
Все. Сеанс закончился. В этот момент кости сами выпали из моих рук, образовав следующее сочетание:
34+10+18.
«Против вас действует тайный противник, но, если вы будете осторожны, он разоблачит сам себя в самый неожиданный момент».
Меня предупреждали об опасности. Спасибо. Я постараюсь быть осторожной.
Леночка появилась на пороге алексановского кабинета неожиданно. «Как всегда», — усмехнулся про себя Виктор Степанович. Он мгновенно создал видимость напряженной работы.
Переложил бумаги с одной стороны стола на другую, сделал вид, что весь в трудах и Леночкиного появления даже не заметил.
Леночка кашлянула. Он поднял глаза и посмотрел на нее с удивлением. Откуда, мол, вы здесь, прелестное создание?
— Трубочку возьмите, Виктор Степанович, — с достоинством молвила Леночка, и по этому ее достоинству Виктор Степанович моментально догадался, что звонит Брызгалов.
— Хорошо, — кивнул он и поднял трубку.
Леночка осталась стоять в дверях. Алексанов вопросительно вскинул вверх брови.
Она поняла его молчаливый приказ и удалилась. Ему показалось, что она оскорблена его недоверием. Он усмехнулся. Доверять Елене было бы самой большой глупостью на свете.
— Алло, — сказал он, как только дверь за ней закрылась. В телефоне отчетливо был слышен щелчок, по которому Виктор Степанович определил, что их подслушивают, и догадываться с трех раз, кто это делает, Алексанову было не нужно. Пускай.
— Чего ты опять натворил? — спросил его Брызгалов голосом директора школы.
Он вздохнул. Иногда ему мечталось, что Брызгалова наконец-то посадили. Или пристрелили. И он свободен.
Но… Виктор Степанович не был идиотом. Он понимал, что стоит только произойти исчезновение Брызгалова из пределов народной видимости, как его, алексановская, песенка тоже будет спета.
Поэтому надо было мириться.
— Да ничего, — пробубнил он.
— А детектившу нанял зачем?
«Тебя выслеживать», — хотелось сказать Алексанову. Но негоже собаке кусать хозяйскую руку. Потому он смолчал.
— Проблемы кой-какие появились, — признался он.
— А я бы твои проблемы не решил… — укоризненно протянул Брызгалов.
— Как? — спросил Алексанов. — Наслал бы дюжих своих молодцев? А я потом с органами разбирайся? Или привлек бы своих знакомых с Запада? Мне сейчас на гребне популярности находиться не климатит. Ты уж извини.
— Ладно, не обижайся, — добродушно проворчал барин. — Ты уж сразу в бутылку полез. Ты в этой детективше-то уверен?
— Нормальная, — пожал плечами Алексанов, — умная, но не в перехлест. Осторожная. И цены заламывает гигантские. Значит, деньги любит. Так что молчать будет.
— Ну и ладно. Фамилия-то у нее какая?
— Иванова, — нехотя пробурчал Алексанов.
На другом конце трубки воцарилось зловещее молчание. Потом трубка прошипела:
— Иванова?! Уж не та ли, которая недавно сатанистов накрыла?
— Не знаю, — признался Виктор Степанович, — я про твоих сатанистов не слышал.
— Они не мои. Но если ее зовут Татьяна, это она. И тогда советую тебе быть начеку.
— А что?
— Она опасная дамочка. Хитрая и умная, стерва.
Алексанов отчего-то обиделся. И обсуждать этот вопрос не захотел. Поэтому они попрощались, и
