малчик! Если Батыр кишка нэ выпускай, то Казак нас доставать с эта дэвка-сыщик, вах! Шея ломать!
Должно быть, при этих словах Чайханщик постучал ладонью себе по шее. Мы с Гриней переглянулись. Какие же мы молодцы, что не полезли туда сами…
— Жоржик-то? — Акула сплюнул. — Ты что, боишься этого м…? Да если б они знали, где мы… е-к-л- м-н… Давно бы здесь были. Только не сунутся они, из-за мальчишки-то. Раскошелится папаша, куда он денется! Брось выть, Чайханщик, не играй на нервах! Подумай о бабках. По пятьдесят штук «зеленью» на брата!
— Нэ забывай клеить их на свой гроб, когда Артыст отправлять тибя вслэд за Визир!
— Да ты… что ты поешь, гнида, придурок обрезанный?! Прикуси свой г… язык, а то я тебе его…
Я убрала громкость в наушниках: вряд ли там в ближайшее время произвучит что-нибудь интересное. Зато снаружи, где уже, оказывается, совсем рассвело и осторожно пробовали голоса самые ранние пташки, послышалось долгожданное легкое шуршание. И тут же в пещеру бесшумно прыгнул наш «третий не лишний». Теперь мы бросились обниматься втроем; правда, мой напарник бдительно следил, чтобы мы с Кобелянчиком вели себя пристойно.
— Тише вы, черти! — Гарик высвободился и осторожно потрогал нижнюю челюсть. — Вы сейчас доломаете то, чего не успел этот козел! Здоровый, гад… молотит, как кувалдами…
Только теперь я заметила, что утиный нос Гарика, прежде не блиставший классической формой, как бы подвергся некоторой коррекции, но отнюдь не в сторону улучшения. Скула тоже распухла и съехала набок, но в глазах у Папазянчика прыгали черти, и в настроении он пребывал самом преотличнейшем. Подобные авантюры были для Гарика Папазяна родной стихией. «Дорогая, гони зеркальце!» — скомандовал он и несколько минут с деланным прискорбием изучал свою физиономию.
— Вай-вай-вай… Бедные мои девочки, мне вас жаль! Подумать только, в какого Квазимодо превратился ваш Гарик… Зато теперь, Татьяна, мы с твоим суперменом на равных. Кстати, где это тебя так разрисовали? — как бы между прочим спросил он Орлова…
— Да так, серая кошка царапнула. В темной комнате…
— А, ну-ну… Вот я еще слышал, — все так же между прочим продолжал Папазян, — сегодня, то есть уже вчера, Батыровых ребяток тоже какой-то котик поцарапал. Да не в темной комнате, а прямо посреди дня в хозяйских хоромах… Не знаешь, часом, что это за зверь был?
— Ну что вы, товарищ экс-лейтенант милиции! — супермен вернул Гарику его пронзительно- насмешливый взгляд. — Если б я зашел к Батыру в гости, да еще и когти выпустил, то мы бы с вами теперь так мило не беседовали.
— Да это я так, к слову! — Гарик беззвучно расхохотался и хлопнул Орлова по плечу. (Вопреки его собственному утверждению, Григорий тоже пришелся ему по вкусу.) — Так как вам моя работенка?
Мы в один голос признали, что работа была просто великолепная — и по форме, и по содержанию. Папазян чуть не лопнул от самодовольства.
— Куда пристроил? — поинтересовалась я. — Не наткнутся?
— Пф… Будут еще жалкие любители учить профессионала! Слева от двери, под плинтусом. Пришлось ради этого лишний раз морду Акуле подставить, так что с вас причитается! — Гарик кивнул на наушники: — Ну, что они там?
Я прислушалась. Со склада теперь доносился лишь приглушенный расстоянием богатырский храп. Акула с Чайханщиком, наверное, пересказали друг другу весь алфавит и взяли передышку.
— Дрыхнут. Но они уже наболтали достаточно, пока ты улепетывал от Акулы. Кстати, он порывался тебя «замочить», Гарик, а Чайханщик не дал…
— Им обоим это зачтется!
— Антошка здесь. Пичкают его наркотой, чтоб не плакал! Сегодня ночью Артист увезет его отсюда…
— С-суки…
— Слушай, друг! — Гриня вцепился в нового партнера, как черт в грешную душу. — Их там всего двое, так? И нас с тобой двое…
— Как это — вас двое! А я, значит, уже никто?! — Я захлебнулась праведным возмущением, но мужское большинство только отмахнулось от меня. Да это бунт на корабле!..
— Может… того, а? Пошумим тихонько? Один раз тебе открыли, откроют и второй… Что-нибудь придумаем. Ну, старик!!!
— Да не тряси ты меня, черт! Положим, нас действительно не двое, а трое, хотя ты, может, об этом и не догадываешься, но… дело не в этом. Ты думаешь, ты один такой умный, да? Думаешь, никому больше это в голову не пришло, да? Может, ты думаешь, что Гарик Папазян трус, и у него руки не чесались сейчас вломиться туда и оторвать кое-что Акуле и этому, второму?.. Да? Ты так думаешь?!
Теперь они трясли друг друга, так что у меня даже зарябило в глазах.
— Ничего я не думаю! Пошли сейчас!!!
— Оно и видно, что не думаешь! А ты подумай! Да нельзя нам сейчас шуметь, дурак, пойми ты… Вот смотри: предположим даже, что у нас все получится как по нотам. Пойдем на них, вооруженных до зубов, с одной моей пушкой и всех порубаем, и никто из них при этом не продырявит ваши с Татьяной красивые шкуры…
— Татьяна с нами не пойдет.
— Ага, держи карман шире! Значит, ты ее знаешь хуже меня, дорогой, несмотря на ваш амур… Молчи, когда с тобой говорит старший по званию! Так вот, предположим, все это у нас получилось и мальчика мы освободили. А Артист? Ведь эта сволочь опять улизнет и опять начнет все сначала!
Конечно же, Гарик был прав.
— И если ты думаешь, Гришка, что он простит вам с Татьяной, что вы увели у него добычу, и позволит наслаждаться жизнью, то… то ты так не думай. И этого вашего Бутковского с сыном он тоже не оставит в покое, не надейся… Нет, старик, нам нужна эта гадина — Галантерейщик! А он вернется сюда за мальчиком, обязательно вернется! И кроме того…
— Ладно, все! Я понял…
— Кроме того, я сказал — предположим, что вас не продырявят. А если все-таки продырявят, что гораздо вероятнее? Что я буду тогда делать с вашими симпатичными трупами? На погоны мне, в конце концов, наплевать, но неужели ты думаешь, что Гарик после этого сможет спокойно жить, слушать птичек и любить девочек?..
— Понял, говорю, не трепись!
— Ну и классно, что понял. Я ведь тоже понимаю, как тебе тошно, старик… Но сегодня мы эту «малину» накроем. Потерпите до вечера, ребятки! Я вот что предлагаю…
План Гарика был прост и толков. Был в нем, конечно, риск, были спорные моменты, но… разве вообще возможен план операции по задержанию банды преступников, свободный от риска и спорных моментов? Меньше всего мне понравилось, что в этом плане мне самой отводилась весьма скромная роль. Но выбирать не приходилось, раз уж у нас неожиданно появилась мощная поддержка в лице правоохранительных органов, хотя и действующих неофициально… Кстати, теперь мне еще надо придумать, как без риска для жизни отделаться от моего второго клиента — Батыра… Я немного пошумела, удалось отвоевать у уголовного розыска и примкнувшего к нему Гришки Орлова несколько мелких уступок, но в главном Гарик был непреклонен. Что поделаешь? Даже будучи самым верным другом, он все-таки оставался ментом… В сердцах я теперь уже назвала их с Гришкой гадами.
Расстались эти двое как старые товарищи по оружию. Мне вдруг пришло в голову, что они в принципе очень похожи, эти такие разные парни. И даже почти тезки! Оба — самоуверенные до нахальства, всегда правы, во всем привыкли быть первыми. Оба — бешеные, лихие рубаки, признающие право силы; и оба служат своей силушкой добру и справедливости — разумеется, так, как сами это понимают. И оба — мужики, рядом с которыми мое женское начало не может безмятежно дремать…
Чудесное летнее утро было в самом разгаре, когда Гарик пристегнул кобуру с табельным оружием, тщательно причесался, бросил прощальный взгляд в мое зеркальце и, убедившись, что из наушников по- прежнему доносится стабильный храп, сказал: «Ну, до вечера, братья-разбойнички!» После чего молниеносно чмокнул меня куда-то между ухом и шеей — и, очень ловко увернувшись от Гришиной оплеухи, со смехом выскочил из укрытия.
