— А ты?
— Я сказал, что при всем уважении к православной конфессии, не могу понять одного: почему ее ортодоксы…
— Кто?
— Неколебимые сторонники… Почему они впадают в грех гордыни и заявляют, будто высшие истины известны им одним? Ведь Творец знал, что делает, когда вкладывал в человеческие головы множество религий. Видимо, Он считал, что у разных племен — разные пути познания…
— А он? То есть отец Борис…
— Он сказал, что я самоуверенный невежда, если пытаюсь по-своему излагать непостижимые планы Создателя… А я… Ну, ладно. Нас быстренько растащили, мы помирились… Кстати, в споре святой отец упомянул твою персону…
— Мою?.. Меня? С чего это он?
— Сказал: теперь понятно, у кого черпают подобные взгляды некие школяры, вроде Клима Ермилкина…
— Да откуда он знает, что я здесь бываю?
— Думаю, от Шарнирчика. Они часто беседуют, уединившись в какой-нибудь кладовке… Борис пытается выяснить, есть ли у Шарнирчика живая душа, и, если есть, приобщить его к человеческим духовным понятиям…
— Не выяснил еще?
— Не знаю… А вот Бернар д’Эспаньят наверняка сказал бы, что душа у Шарнира есть. Недаром эта ржавая шпана так любит общаться с Футурумом.
— А Футурум-то здесь при чем?
— При том… Д’Эспаньят открыл так называемое «нелокальное квантовое спутывание» и…
— Подожди. Какое спутывание? Я сам спутался-запутался…
— Клим, — устало сказал Ян. — Ты не требуй от меня больше, чем я знаю. Я же полный чайник в этих вопросах. Я повторяю то, что запомнил в разговорах с ребятами из «Прорвы»… «Нелокальное квантовое спутывание». Такое вот физическое понятие. Послужило основой всяких идей, на которых строятся квантовые компьютеры. Футурум — детище одной из таких идей, наиболее свежих. Похоже, что одушевленное…
— Куда я попал! — сказал я с веселым испугом. — Мама, я хочу домой…
Ян спохватился:
— Правильно, тащи маме сирень. Надо ее поскорее в воду…
— Конечно, сирень, а не маму, — уточнил я. И заспешил домой в обнимку с тяжелым букетом…
Мама обрадовалась ужасно! Разобрала сиреневый сноп на несколько частей, начала расставлять банки с зацветающими ветками по столам и подоконникам. Но при этом все время беспокойно оглядывалась. Я понял наконец — почему. В прихожую и кухню доносилось попискивание и хныканье. Из-за двери туалета. Понятно, что за дверью сидела Лерка.
— Что с ней? Живот схватило?
— Ничего у нее не схватило! Просто дурь в голове! Ушла туда, защелкнула замок, а открыть не может.
Замок в нашем туалете был дурацкий. Иногда его заедало так, что приходилось поворачивать защелку плоскогубцами — они там специально лежали на полочке. Но Лерка орудовать плоскогубцами не умела, это ведь не то, что ябедничать на меня родителям.
— Мама, да отопри ты ее!
— Я не знаю, где ключик! Сунула в кухонный ящик, а сейчас его там нет! Есть еще один, у папы в связке, надо ждать…
Ждать папу можно было до полуночи. И я подумал о ключике Арамиса. Может, попробовать?
Я не верил, что этот ключик и вправду может открыть любую дверь. Сказка компьютерного Кота в сапогах, да и только. И к тому же волшебство таких ключей надо испытывать где-нибудь в заколодованых замках или в каморке папы Карло. А тут — дверь обычного туалета! Ключик может и обидеться, чего доброго… Но что делать-то? Лерка, хотя и вредина, но все-таки сестра…
Я покачал плоский ключик на цепочке, примерил к щелке-скважине. Он влез в нее лишь наполовину. Фиг он что откроет… Однако я попытался повернуть. И ключик повернулся! И дверь отошла!
Лерка, не надеясь на скорое освобождение, продолжала сидеть на унитазе. Видимо, решила, что, если уж нельзя выйти, надо «продолжить удовольствие». Она взвизгнула, натянула на колени подол.
— Балда, — сказал я. — Будто не видал я тебя без штанов… — И пошел в свою комнату. Мама шагнула следом.
— Чем ты ее отпер?
Я помахал ключиком:
— Подарили сувенирчик. Он случайно подошел к замку…
Вроде бы и правда, и… никаких драматических подробностей. В самом деле, не рассказывать же маме о поединке с Арамисом. Она или решит, что я свихнулся или (что еще хуже) поверит и ударится в
