— Чибис…
— Будто по ночам сюда незаметно приходят разные ребятишки. Отовсюду. Которые сейчас и которые были раньше… Садятся на этот велосипед и… едут кататься по Млечному пути…
— И Агейка… — сказал я. Эта мысль возникла в один миг. Почему-то я застеснялся и не сразу решился взглянуть на Чибиса. А когда решился, весь мир пропал у меня из глаз. Потому что на глаза легли твердые теплые ладошки.
Я не удивился. Помолчал секунды две и вздохнул:
— Ринка…
Пуппельхаус
Она была в перемазанных краской обрезанных джинсах, коротенькой, вроде лифчика, пестрой кофточке, в желтой косынке на волосах и, конечно же, в своих круглых очках (вроде как у встреченной недавно воспитательницы). Стекла искрились. Рина улыбалась.
— Я тебя сразу узнала…
— Как? — пробормотал я.
— Ну, как! По форме!
Я ведь и правда был в «андромедовской» одежке. Только галстук не на шее, а вокруг головы, как бандана.
— Ты совсем такой же, — сказала она.
— И ты… Рина, это мои друзья, мы вместе пришли, — торопливо заговорил я, чтобы не поддаваться смущенью. — Это Максим Чибисов, который отзывается только на пароль «Чибис». А это Саньчик и Соня, коллективный позывной «Вермишата»…
— Я вас помню, — сообщила Вермишатам Рина. — Вы прошлым летом приезжали к дяде Мише Лебядкину, рыбачили с ним.
— Мы тебя тоже помним… маленько, — сказал Саньчик. — А это Бумсель…
Бумсель встал на задние лапы, изъявил полую готовность к знакомству и дружбе с девочкой Риной. Рина потрепала пуделя по ушам, и он описал вокруг нее черную косматую орбиту.
Потихоньку подтягивались к нам с разных сторон ребята — в основном «вермишельного» возраста. Смотрели с вежливым интересом. Бумсель подскакивал к ним, позволял гладить и лохматить себя …
— Чего мы стоим на солнцепеке? Пошли в наш Пуппельхаус, — предложила Рина.
— Куда? — вместе удивились Саньчик и Соня.
Рина объяснила всем нам сразу:
— Это по-немецки значит «кукольный дом». Один здешний мальчик придумал такое название. Он знает язык, у него бабушка из поволжских немцев…
— А почему «кукольный»? — спросил Чибис.
— Ну… мы хотим там устроить что-то вроде клуба. С кукольным театром…
— Веселое название. Как из сказки, — одобрил Чибис.
Рина быстро взглянула на меня: «Помнишь»?
— Театр, как в «Андромеде»? — сразу сказал я. — «Дедка за репку»?
— Ну… да. Только чтобы все, как в настоящем театре: крыша, сцена…
Я осторожно спросил:
— Рин, ты, значит, по-прежнему умеешь вот так… — Я повел в воздухе ладонями, будто командовал бумажными куклами.
— Ой, да у нас это многие умеют! Некоторые даже большими куклами командуют, из деревяшек и тростника…
Меня потянуло за язык.
— И, наверно, лучше всех тот, кто примагничивает утюги?
Рина не учуяла моей слабенькой ревнивой подначки.
— Нет, он-то вот и не умеет. Он только с железом хорошо обращается. Этот велосипед как раз он и отыскал три года назад. Мы гуляли в поле, а Костик вдруг замер и говорит: «Подождите»… И вытянул руки, будто навстречу кому-то. И мы смотрим: по траве едет к нам трехколесный малыш… Мы тогда сразу же придумали, что будет такой памятник. Пень раньше просто так торчал на площади, а тут пригодился…
— Здорово придумали, — сказал Чибис. — Посмотришь, и что-то… даже внутри щекотится.
«Чибис ужасно боится щекотки», — чуть не выпалил я. Но хватило ума сдержаться. К тому же ведь и у меня что-то «щекотало», когда смотрел на велосипедик…
Мы пошли через площадь.
— А зачем здесь везде колёса? — спросил я. Потому что увидел еще одно колесо, оно валялось прямо
