— Я говорю об этом… — она прищелкнула пальцами, припоминая фамилию, — о Красовском. Сдается мне, что тут не обошлось без его участия.
— Кто такой Красовский? — спокойно спросила я. — И где без него не обошлось?
— Ну как же! — всплеснула руками Люся. — Аня сказала мне, когда звонила, что опасается преследований одного человека, который работал с ее отцом. Служил в охране! А ведь это зверь, настоящий зверь!
Мы с Павлом переглянулись.
— Может быть, вы расскажете, что вам известно о Красовском? — предложила я.
Люся уже открыла рот, но ее муж кашлянул с намерением привлечь к себе внимание.
— Я работал с вашим отцом какое-то время, — начал он глухим, хорошо поставленным голосом. — Вы, может быть, помните, Павел? Мы как-то раз встречались с вами на презентации нового магазина. Секция видеотехники, что в торговом центре? Не припоминаете?
— Н-нет, — промямлил вдруг покрасневший Павел. — Честно говоря, я тогда был сильно на взводе, из-за чего после и поскандалил с отцом…
— Это ничего, — успокоил его Арнольд. — Так вот, я года полтора работал с Головатовым, потом ушел в другую фирму, там мне предложили более выгодные условия. Ваш батюшка, кстати сказать, не возражал. Но это я так, к слову, чтобы не возникало двусмысленности. И за время работы у Головатова мне приходилось сталкиваться с Красовским. Кое-какая информация появлялась и позже.
Арнольд достал из кармана пиджака трубку и тщательно раскурил ее. Удостоверившись, что табачный дым вытягивается нормально, он пустил аккуратное кругленькое колечко и продолжал:
— Этот человек имеет прямое отношение к смерти второй жены моего бывшего босса.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился Павел. — Это очень серьезное обвинение.
— Я знаю, что говорю, — веско ответил Арнольд. — Ситуация обстоит следующим образом… Впрочем, сначала я хочу попросить извинения, если затрону какие-то больные струны, но, как я понимаю, сейчас нам всем не до сантиментов. Верно?
— Вы все понимаете правильно, — кивнула я. — Говорите, мы слушаем.
— Вторая супруга моего бывшего босса, как вам хорошо известно, погибла в результате захвата самолета террористами, — начал свой рассказ Арнольд. — История была столь же громкая, сколь и загадочная. Времена были советские, и надеяться на правдивую информацию не приходилось. Впрочем, этот инцидент так успешно замяли, что даже «Голос Америки» не смог внятно рассказать о том, что же на самом деле произошло у нас в городе.
— Следует напомнить, что наш город был закрыт для иностранцев до начала девяностых годов, — вставила я словечко.
— Совершенно верно, — кивнул в мою сторону Арнольд. — Работая с вашим отцом, Павел, я — говорю это не без гордости — пользовался его особым доверием. Однажды Головатов рассказал мне, что один человек из его охраны — из ближайшей охраны, можно сказать, — по фамилии Красовский, имел отношение к этой истории.
Павел слушал Арнольда, сдвинув брови и слегка прищурив глаза. Парень был явно ошарашен такой неожиданной встречей с прошлым.
— Ваш отец был уверен, что Красовского несправедливо уволили из особого отдела органов внутренних дел. Именно он руководил операцией в тот злосчастный день. Ситуация, как описал ее вашему отцу Красовский, выглядела следующим образом: переговоры с террористами зашли в тупик, те перестреляли заложников, и после этого был отдан приказ о штурме самолета. Объект был захвачен, бандиты уничтожены. Но скандал есть скандал, нужно было найти «стрелочника», как сейчас говорят, и крайним оказался Красовский.
Арнольд пару раз пыхнул трубкой, убедился, что она погасла, и снова раскурил ее.
— Головатов считал, что Красовский пострадал напрасно. Ваш отец думал, что по-иному нельзя было поступить в такой ситуации. Полагаю, что не последнюю роль здесь сыграл тот фактор, что в самолете находилась ваша мачеха. Ведь Красовский в глазах Головатова был тем человеком, который отомстил за ее смерть.
— А что же тогда произошло на самом деле? — глухо спросил Павел.
— История отвратительная, — вздохнул Арнольд. — На самом деле все обстояло с точностью до наоборот. Красовский решил выслужиться и начал штурм самолета, не дождавшись ни подкрепления, ни приезда специалистов. Хоть терроризм в советское время и был редкостью, специалисты все же имелись. Но Красовский хотел пожать лавры успешной операции единолично. Но ему не повезло. Он рассчитывал захватить самолет штурмом, не учитывая при этом возможных последствий. Честно говоря, на неизбежные жертвы среди пассажиров ему было просто наплевать.
— Откуда вы это знаете? — хрипло спросил Павел. — И почему мы должны вам доверять?
— Я знаю это наверняка. Мне, можно сказать, положено кое-что знать по долгу службы, — Арнольд бросил на Павла грустный и слегка насмешливый взгляд. — Наверное, нужно кое-что пояснить…
Он слегка откашлялся, выбил трубку о край стола, смел табачные крошки в ладонь и огляделся в поисках пепельницы. Обнаружив таковую, Арнольд стряхнул в нее все это и вытер руку платком.
— Дело в том, что я работал в органах, — спокойно продолжал он. — Да-да, именно в тех самых органах, которые в народе называются Конторой Глубинного Бурения. Как ни меняли позже название, КГБ остается КГБ. Кстати сказать, вашего батюшку очень устраивал уровень моей компетенции. Мы ведь не только диссидентами занимались, но и имели большую базу данных.
— Экономические преступления, связи и контакты, досье на лиц, ушедших в политику, — перечисляла я, чтобы Павлу было яснее.
— Совершенно верно, — солидно кивнул Арнольд. — Так вот, я сменил мундир на штатское платье, когда ушел в бизнес, но после того, как я расстался с фирмой Головатова, мои услуги снова оказались востребованы. Это значит, что я вновь получил доступ к нашим архивам. И мне захотелось поднять дело о том самом штурме самолета. И когда я внимательно ознакомился с рапортами и отчетами, мне открылось все совершенно в новом свете, прежде всего роль Красовского в этой кровавой истории.
— И что же было дальше? — Павел был явно заинтригован рассказом Арнольда.
— Дальше? — тяжело вздохнул Арнольд. — Я счел необходимым проинформировать Головатова относительно истинного лица его подчиненного. Причем, подчеркиваю это, подчиненного из наиболее близкого к вашему батюшке окружения. Ведь Красовский был доверенным лицом Головатова. Без ложной скромности могу сказать, что я сделал это совершенно бескорыстно, исключительно из добрых побуждений. Единственное, о чем я просил вашего отца, — не раскрывать источник информации. Сами понимаете — разглашение…
— Конечно, — кивнул Павел. — Теперь мне многое становится ясным.
— Что же, например? — включилась я в их разговор. — Ты полагаешь, Головатов мог дать понять Красовскому, что ему известна правда об истории с самолетом? Или он даже решил отомстить?
— Очень похоже на моего отца, — согласился со мной Павел. — Когда дело касалось семьи, он был безжалостным и упрямым. В том числе и по отношению к нам, детям. Впрочем, это уже личное…
— Итак, — продолжала я, — Головатов мог угрожать Красовскому. Тот, решив обезопасить себя, пошел на убийство. Взбалмошная Аня, таким образом, послужила приманкой — Красовский дал знать боссу, где скрывается его дочь, и Головатов решил застать ее прямо на рабочем месте. Там его и настиг взрыв.
— И мне ведь тоже звонили! — напомнил Павел. — Но зачем Красовскому убирать меня?
— Может быть, у него были далеко идущие планы? — предположила я.
— То есть? — Паша Головатов распалялся все больше и больше.
— Убрать босса, который знает о прошлых темных делишках, которые привели к смерти его жены, — это полдела, — пояснила я.
Арнольд внимательно смотрел на меня, изредка кивая головой в знак согласия с моими словами. Казалось, этот человек знал больше, чем говорил.
— Для Красовского, который имел опыт работы в спецслужбах, должно быть характерно более широкое мышление, — продолжала я. — Устранить шефа и обезопасить себя — логика урки. Но Красовский — птица более высокого полета. Представьте себе те перспективы, которые открываются перед ним после
