Впрочем, доведенный до отчаяния человек способен на самые непредсказуемые поступки.
И, похоже, Арнольд начал терять терпение. Оно и неудивительно!
Когда добыча на твоих глазах ускользает из рук, можно наделать глупостей.
И ладно бы только добыча!
Ведь Арнольд прекрасно понял, что его раскрыли, и теперь пойдет на все, чтобы исправить свою оплошность. А не надо было ко мне приходить, Арнольд! Ты слишком был в себе уверен — вот и получай!
Но пока радоваться еще рано. Его машина действительно помощнее моей, и в эту самую минуту Арнольд с Люсей восстановили недавнее статус-кво — их «Тойота» шла сейчас на том же самом расстоянии, что и в начале нашего путешествия. Придется применять крайние меры.
Я испробовала несколько вариантов. Пока что ни один из них не удавался, но я не теряла надежды и изобретала все новые и новые.
Пробовала подъезжать под светофор так, чтобы «Тойота» не успела проскользнуть на зеленый. Срезала углы по газонам, — чуть не раздавила кошку, которая мирно охотилась за голубями. Выезжала на участки с односторонним движением, манкируя знаки объезда.
Все напрасно.
Наконец, резко вильнув на одном из поворотов, я заметила мелькнувшую вдалеке мигалку ГАИ. Кажется, удача мне улыбнулась!
Я разогналась как следует — Арнольд тоже поддал газу — и неслась по шоссе на предельной скорости. Когда дорога стала сворачивать и я на секунду скрылась из поля зрения преследователей, я тотчас же сбавила скорость и проползла мимо затаившейся в засаде гаишной машины на неполных пятидесяти в час.
Патрульный даже кивнул мне — молодец, мол, хорошая девочка. А как только появилась несущаяся вслед за мной на всех парах «Тойота», он злорадно расхохотался и немедленно дал ей знак остановиться.
Воспользовавшись предоставившейся мне возможностью, я немедленно улизнула. Теперь можно было немного расслабиться — но ненадолго.
— Теперь — к Илоне, — обернулась я к Паше Головатову. — Дорогу показывай.
Паша объяснил мне, как добраться до его разбитной подружки, и через десять минут я уже тормозила возле подъезда девятиэтажки.
Я припарковала машину во дворе под деревом так, чтобы она не бросалась в глаза с проезжей части. Паша бережно вел под руки Аню, которая начала понемногу приходить в себя, я шла следом за ними.
Мы поднялись на третий этаж, и Паша открыл дверь своим ключом.
— Кто-о? — раздался гнусавый женский голосок из спальни. — Пашенька?
— Я не один! — прокричал Головатов. — Накинь на себя что-нибудь и выйди к нам.
Илона последовала его совету и вскоре предстала перед нами в батистовом пеньюаре, расписанном голубыми драконами и розовыми облаками.
— О, да с тобой гости! — сначала обрадовалась Илона, но, заметив, что гости — две женщины, причем одна из них — Аня, тотчас же сникла.
— Ванну приготовь! — попросил Паша. — Сестре помыться надо. И вообще отдохнуть.
— А что происходит? — поинтересовалась она слегка хриплым голосом.
— Много чего, — огрызнулся Паша. — Ты что, оглохла, подруга?
Илона хмыкнула и исчезла в коридоре. Вскоре послышался шум воды, которая наполняла ванну. Потом девушка снова появилась в зале.
— Отдыхайте! — на этот раз весело произнесла она, ставя на стол бутылку водки. — Сейчас я закусочки какой-нибудь соображу.
Я испугалась, что Паша сейчас примется быстро напиваться с намерением снять стресс всех этих дней — водка ведь лучшее лекарство для слабых мужиков, — но Головатов решил проявить характер.
— Отдохнуть — это значит отдохнуть! — рявкнул он. — Убери эту гадость!
Тут Илона обиделась.
— Паша, можно тебя на минуточку? — ледяным тоном произнесла она.
Головатов нехотя поднялся с кресла, проводил Аню в ванную и заперся с Илоной в спальне.
До меня долетали обрывки их разговора — он велся на повышенных тонах, ни Паша, ни Илона не стеснялись выражать переполнявшие их эмоции, так что я могла в целом схватить содержание беседы.
— Слушай, Паша, я что-то не понимаю… — раздраженно говорила Илона.
— А тебе нечего тут понимать, — мрачно огрызался Павел. — Я что, тебе объяснять свои проблемы должен? С какой это стати?
— Пашенька! — всплеснула руками Илона. — Мы же почти женаты! Пять дней как заявление подали! Ты что, забыл? А если бы ты меня послушался и мы позвонили моему знакомому, то он нас оформил бы за полчаса!
— Оформил! — передразнил ее Павел. — Знаешь хоть, что означает «оформил» на блатном языке? Не знаешь? Ну и хорошо! Меня ведь тоже чуть-чуть не «оформили»! Я уже сто раз мог бы в гробу лежать!
— Это ты про ту историю со звонком, когда тебя звали в «Ромашку», и про наезд? — с трогательной заботой поинтересовалась Илона. — Паша, солнышко мое, послушай сюда! Я уверена, что теперь все будет хорошо. Ты просто поверь мне — и все!
— Как у тебя все просто!
— А жизнь вообще простая, Пашенька, — отозвалась Илона. — Вот только незачем ее самому усложнять до предела. А ты вот…
— Что я? Ну что?!
— Ты не кричи! Скажи лучше, зачем ты сюда сестру привел? Что у вас вообще за дела?
— Дела?! — Пашин голос срывался на крик. — Она моя сестра, и этого достаточно!
— Сестра! — передразнила его Илона. — Да такая сестра хуже мачехи!
— Это еще почему? — не унимался Паша. — Давай, договаривай, раз начала!
— Ну, Паш, у тебя явно с головой нелады, — визжала Илона. — Правильно ты от водки отказался, а то бы совсем остатки соображения потерял. Я ж тебе все объяснила тогда, помнишь? Она ж тебя хотела «оформить», как ты выражаешься! Она! Больше некому, понимаешь?
— По-моему, ты просто стерва! — вопил Павел. — И зачем я только с тобой связался!
— Паша! — надрывалась Илона. — Я ж тебе только добра хочу! Ты же у меня самый лучший и самый любимый! Давай не будем ссориться…
Илона явно поняла, что зашла слишком далеко. Теперь ей срочно нужно было пойти на попятный и удержать завоеванные позиции.
Пока Паша с Илоной собачились, я не теряла времени даром.
Я понимала — понимала сердцем, но еще не головой, — что Илона играет в очень опасную игру. Она постоянно настраивала Павла против сестры, не мешала ему спиваться и в то же время собиралась вступить с ним в брачные отношения. Наконец, именно она сообщила Паше адрес Шихиных. Откуда, спрашивается, она его узнала, если с Аней могла общаться только Люся?
Неужели…
Я ринулась к стулу, на котором висела сумочка Илоны из поддельной кожи, и стала лихорадочно просматривать ее содержимое.
Так… Губнушка, тени, карандаши, дорогие презервативы…
Ого, пистолет! Что у нас с обоймой? Полным-полна. Прекрасно, это дело мы реквизируем.
А это у нас что?
Два билета на международный рейс с открытой датой выезда! Москва — Париж!
Посмотрев на фамилии, проставленные на билетах, я покачала головой.
Ситуация стала напоминать мне известный анекдот о «новых русских»:
«— Ах, Париж! Увидеть Париж и умереть!
— Запросто! Но за базар придется отвечать!»
Один билет был выписан на имя Илоны Таушевой, второй — думаете, на Пашу?
Черта с два!
