Лошадь в мифах и легендах

праздника, продолжаются два следующих дня и проводятся городскими моряками, ее называют Коньком или Морским коньком.

Старинный морской ритуал Мертвой лошади имеет много общего с только что описанным праздником Морского конька, хотя его значение совершенно другое. Чтобы получить о нем некоторое представление, следует уяснить несколько жаргонных выражений. Например, to horse a bill (дословно – «запрягать счет») означает пытаться получить деньги за еще несделанную работу. То pay for a dead horse (дословно – «платить за мертвую лошадь») означает платить за что-то уничтоженное или потерянное или за то, от чего не получишь никакой отдачи, как будто это лошадь, которая умерла раньше, чем за нее заплатили. То pull the dead horse (дословно – «тащить мертвую лошадь») означает работать за деньги, полученные авансом.

Ну а теперь вернемся к древнему матросскому обычаю.

Во времена парусных судов команды окончательно формировались капитаном накануне выхода в рейс, причем каждый требовал месячную плату вперед. Ее выдавали не наличными, а авансовой распиской, которую можно было предъявить к оплате через несколько дней после выхода судна из порта. Владельцы магазинов и вербовщики выкупали эти расписки за небольшую часть их истинной стоимости, и моряки получали возможность весело провести время перед выходом в море.

После этого гуляки и кутилы оказывались перед перспективой тридцатидневной тяжелой и неблагодарной работы «за мертвую лошадь». Месяц был, безусловно, тяжелым, и, когда он, наконец, подходил к концу, его «останки» можно было с триумфом похоронить. «Лошадь» изготавливали из пакли и крепежного леса, к ней привязывали длинный канат, который могли одновременно держать много матросов. Медленная и торжественная процессия начинала шествовать по палубе с носа на корму по наветренной стороне судна, а запевала тянул заунывную погребальную песню:

Говорят, старина, твоя лошадь умерла,
И мы это говорим и надеемся на это,
Ох, говорят, старина, что твоя лошадь мертва.
Бедный ты, бедный!
А если она мертва, мы будем дубить ее кожу,
И мы это говорим и надеемся на это,
А если она мертва, мы будем дубить ее кожу,
Бедный ты, бедный.

Бомон и Флетчер[51] обращаются к танцу деревянного конька в своей пьесе «Рыцарь пламенеющего пестика» (IV, 5):

«Игра началась, и деревянный конек ловко пробежал».

Обряды с участием деревянного конька были широко распространены в Сомерсетшире, и Первого мая в Дунстере по городу всегда проходила красочная процессия, участники которой несли гротескные фигуры людей и лошадей. Шествие оканчивалось в замке Данстера, где участников щедро угощали пирогами и элем и одаривали деньгами.

Деревянный конек также участвует в шуточном народном танце, где все танцующие одеты в костюмы персонажей легенды о Робин Гуде, который ежегодно 20 октября исполняется в Ривзби, Линкольншир, и внешне весьма похож на действие в Данстере.

Мы уже упоминали о коньке в Майнхеде. Мистер Перси Мейлем в своей занимательной книге «Деревянная лошадь» говорит об этом так.

«Следующее описание конька было получено мною от мистера Х.В. Кила из Авалона, Майнхед, Сомерсетшир. «Обряд, связанный с деревянным коньком, в том виде, в каком он проводится в Майнхеде, очень древний и сохранился с незапамятных времен. Конструкция, называемая коньком, имеет весьма отдаленное сходство с реальным животным. Деревянный каркас, являющийся ее основой, накрыт ярко раскрашенным покрывалом и лентами. В середине спины этой «лошади» имеется отверстие, в которое просовывает голову человек в гротескной маске и парике. Таким образом, вся конструкция опирается на плечи этого человека, а его тело скрыто попоной, достающей до земли. В таком виде он шествовал по улицам, иногда размахивая хвостом – длинной веревкой, к которой был привязан коровий хвост, – тем самым очищая себе дорогу. «Лошадь» сопровождал человек с табором – небольшим старомодным барабаном, на котором он всю дорогу отбивал монотонный ритм. Конечно, от зрителей ожидалась щедрость. Странная церемония, называемая преследованием или пинком, ожидала того, кто отказывался давать, но теперь она осталась в прошлом. Жители Майнхеда в общем-то склонны косо смотреть на этот обычай, но он продолжает существовать, поддерживаемый в основном моряками. Они свято верят, что никто не сможет им помешать, пока будут соблюдаться три правила. Обряд проводится в течение трех дней в начале мая. В первый день в шесть часов утра участники должны посетить определенный перекресток к западу от города. Согласно второму правилу – в десять часов вечера третьего дня действо должно закончиться также на перекрестке, но расположенном в противоположном от города направлении. Третье правило гласит, что нельзя допускать перерывов в соблюдении обряда даже на один год. Все они строжайшим образом соблюдаются. Обряд также выполняется в Падстоу, но моряки Майнхеда утверждают, что жители Падстоу украли у них идею и скопировали лошадь.

Миссис Стори Маскелайн, посетившая Майнхед в 1909 году, сообщила мне, что обычай соблюдается и в наши дни. Накануне майского праздника город оживает, по улицам бегают ребятишки, одетые в костюмы деревянных лошадок. Большая лошадь появится позже, но начинают праздник именно дети, которые собираются небольшими группами, в каждой имеется трещотка и барабан».

В Сэлисбери была гигантская деревянная лошадь, известная как «Хобноб», которая регулярно показывалась на улицах до тех пор, пока ее появлению не стали сопутствовать вспышки хулиганства. Тогда ее «сослали» в местный музей. Но и сейчас ее иногда можно видеть на улице, правда, по особенно торжественным случаям.

Эта лошадь имеет подвижную нижнюю челюсть с острыми железными зубами. Ею (челюстью) можно управлять с помощью специальной системы кожаных ремешков. Делает это главный участник шоу – тот, кто несет всю конструкцию на своих плечах. Он подражает движениям волнующейся лошади и, дергая за определенные ремешки, хватает зубами одежду идущих рядом людей.

Множество других деревянных лошадок было запрещено в разных городах по причинам, сходным с приводимыми властями Сэлисбери. Мы бы хотели, чтобы все они были сохранены хотя бы в музеях, но не сомневаемся, что благодаря рвению пуритан почти все они были уничтожены. Возможно, именно из-за хулиганского поведения толпы во время подобных шествий возник термин horse play (дословно – «лошадиная игра»), в переводе означающий грубые, шумные развлечения.

К деревянному коньку неоднократно обращались писатели и драматурги. Полагаю, читателю будет интересно, если я приведу несколько цитат.

В старой, датированной 1696 годом, пьесе Уильяма Сэмпсона можно прочитать, что одного из ее героев больше волновал деревянный конек, чем волынки на бычьих бегах в Тедбери («Прекрасная дева из Клифтона»).

Сэр Вальтер Скотт в одном из своих романов дает краткое описание деревянного конька. «Какой-то парень с маской в виде лошадиной головы, с привязанным сзади конским хвостом и покрытый длинной попоной, позволявшей мысленно добавить к морде и хвосту недостающий лошадиный корпус, изображал иноходь, делал крутые повороты на месте, вставал на дыбы и пускался в галоп, разыгрывая широко известную роль конька-скакунка, столь часто упоминаемую в наших старинных драмах» (В. Скотт. Аббат).

Мы признательны Гаррисону Эйнсворту за более подробное описание появления конька на майской процессии в начале XVII века.

«Наконец, появился один из главных персонажей пышного зрелища. Это был конек-скакунок. Цвет этого весьма энергичного персонажа был розовато-белый, а его попона была сделана из темно-красной ткани и свисала до земли, чтобы скрыть настоящие ноги ездока – фальшивые свисали по бокам лошади. Его узда была золотой, а сбруя из красной марокканской кожи. Всадник был облачен в роскошную пурпурную мантию, отделанную золотом, и богатую шапку такого же цвета с золотой отделкой и украшенную пером. Голова конька была украшена покачивающимися перьями и постоянно поворачивалась в разные стороны. К большому удовольствию участников шествия, конек не отказывал себе в игривых выходках и всяческих шалостях. Нельзя не отметить, поскольку это являлось предметом большого восторга зрителей, что благодаря чьей-то ловкой выдумке в щеки всадника было всажено два кинжала. С узды конька свисал