молотильщик «колотит лошадь».
В окрестностях Берри у жнецов есть привычка в середине дня спать прямо в поле. Они называют это «увидеть лошадь». Они не отправляются отдыхать, пока их лидер не даст сигнал, но, если тот запаздывает, один из жнецов начинает издавать звуки, имитирующие ржание лошади. К нему присоединяются товарищи, и в конечном итоге все идут «увидеть лошадь».
Дж. Фрейзер в своей известнейшей книге «Золотая ветвь» («Животные – представители духа хлеба») так описывает английский вариант ритуала.
«В Хартфордшире в конце жатвы справляется или, по крайней мере, справлялся обряд, называемый «вызов кобыл». Последние колосья, оставленные в поле на корню, связывают в пучок по прозвищу «кобылица». Жнецы выстраиваются на некотором расстоянии и бросают в него серпами. Тот, кому удается подрезать «кобылицу», получает награду под приветственные возгласы других жнецов. После этого жнецы трижды громко выкрикивают:
– Она у меня, – на что другие трижды отвечают:
– Что у тебя?
– Кобыла, кобыла, кобыла.
– А чья она?
– Такого-то.
– А куда ты ее пошлешь?
– К такому-то.
При этом называют имя соседа, еще не кончившего жатву. В этом обычае хлебный дух в образе кобылы переходит с поля, на котором жатва закончилась, на поле, где она еще идет и где, следовательно, может без труда угнездиться дух хлеба. Аналогичный обычай существует в графстве Шропшир. Фермеру, окончившему жатву последним и поэтому не имеющему возможности переслать «кобылу» кому-нибудь другому, односельчане советуют держать ее у себя всю зиму. Иногда в ответ на сделанное в шутливой форме предложение «принять кобылу» менее проворный фермер делает вид, что воспользуется ее услугами. Один местный старик сказал этнографу:
– А когда мы сидели за ужином, явился человек с уздечкой и забрал ее с собой.
В одном месте отставшему в жатве посылали живую кобылицу. Правда, прием, который оказывали жители усадьбы прискакавшему всаднику, естественно, радушием не отличался».
Теперь, чтобы еще раз взглянуть на Хлебную лошадь, нам придется отправиться довольно далеко – к современным обитателям Ассама. Там сельскохозяйственное племя Гарос торжественно празднует сбор риса. Для них это главное событие года. В этой церемонии главная роль отводится лошади.
Из подорожника и бамбука делают изображение лошади и помещают в дом главного старейшины племени. Всю ночь соплеменники поют и танцуют вокруг него. С первыми признаками рассвета они берут свое творение, относят к реке и пускают по течению.
Иногда костюм лошади надевают на человека. Голову, сделанную из ткани и соломы, «исполнитель» несет на палке и использует в качестве маски. Жрец, танцующий перед ним, показывает дорогу. Церемония довольно длительная, занимает два дня и три ночи, поэтому уставших актеров приходится менять. В конце концов тело «лошади» бросают в реку, но голову сохраняют для следующего ежегодного праздника риса. Те, кто приходит на церемонию и наблюдает, как останки лошади уносит течением, приносят с собой рис и съедают его на берегу реки.
Глава 14
Лошади солнца
Почти все древние народы, в особенности восточные, представляли Правителя Дня едущим в колеснице, которую везли небесные кони, по небесным просторам. Поэтому лошади часто фигурируют в ритуалах, связанных с солнцем, их проводили процессией мимо храмов бога солнца, а во многих странах их ежегодно приносили ему в жертву.
Даже израильтяне когда-то следовали подобным традициям. Обратившись к Четвертой книге Царств, мы читаем, что Иосия «отменил коней, которых ставили цари Иудейские солнцу пред входом в дом Господень… колесницы же солнца сжег огнем» (23: 11).
Нет единого мнения по поводу того, в каких обрядах участвовали эти кони и колесницы. Одни считают, что коней приносили в жертву солнцу, другие – что их каждое утро запрягали в колесницы, посвященные солнцу, которые упоминаются в том же отрывке. Затем царь или некие высшие официальные лица ехали встречать солнце от восточных ворот храма в окрестности Иерусалима.
В Четвертой книге Царств (11: 16) упоминается «вход конский» в царский дворец. Это означает, что, каким бы ни был ритуал, он выполнялся достаточно часто, причем кони вовсе не были, как утверждают некоторые продвинутые критики, изображениями из камня, дерева или металла, установленными в замке.
В древних источниках упоминается о любви Соломона к лошадям и его упорном желании иметь большую конюшню, хотя запрет Моисея был выражен более чем ясно. Главный пророк сказал, чтобы царь «не умножал себе коней и не возвращал народ в Египет для умножения себе коней». (Втор., 17: 16). Во Второй книге Паралипоменон сказано, что «было у Соломона сорок тысяч стойл для коней колесничных и двенадцать тысяч для конницы… И было у него тысяча четыреста колесниц и двенадцать тысяч всадников» (1: 14).
Здесь же мы узнаем, как Соломон, с присущей ему мудростью, обошел вторую часть упомянутого запрета: ему доставили коней из Египта, но своих людей он за ними не посылал. Большинство животных, конечно, было предназначено для военных целей и демонстрации, но некоторые, вероятно, были священными.
Мохаммед ссылается на страстное увлечение Соломона лошадьми, которое заставило его сначала забыть о часе вечерней молитвы, а потом, горько раскаявшись, жестоко убить их – причину его слабости. Вспомнив, как вечернею порою перед ним проходили гарцующие строевые лошади, Соломон сказал, что он действительно любил земные вещи так сильно, что забыл о Боге, и это продолжалось до тех пор, пока солнце не скрылось за покровом темноты. Тогда царь опомнился, велел привести коней к себе и стал отсекать им головы и ноги.
Читатель, должно быть, обратил внимание на упоминание о солнце. Возможно, Соломона ввел в транс некий обряд, связанный с лошадьми и солнцем. Строевые лошади, очевидно, были кобылами, потому что толкователи утверждают, что слово, обычно переводимое как «гарцующий», означает, что
Их посвящение сопернику Иеговы также говорит о внезапном и резком изменении чувств Соломона под влиянием служителей собственного божества, когда он вернулся слишком поздно для вечерней молитвы.
Ксенофон удостоверяет, что упомянутые выше обряды выполнялись также персами и армянами. Он описывает торжественное жертвоприношение лошадей и связанную с этим церемонию. Отбирались самые красивые лошади, их впрягали в белую колесницу, украшали коронами и освящали.
Древние греки разделяли обычаи царей Иудеи и Родоса, которые поклонялись солнцу, сделав его своим главным божеством, и каждый год посвящали ему колесницу и четырех коней, которых, чтобы он мог их использовать, бросали в море.
Павсаний повествует, что лошадей приносили в жертву солнцу на горе Талетум, пике Тайгетуса.
Вергилий описывает, как царь Латин[60], желая воздать почести царю Энею, послал ему колесницу с двумя конями, из ноздрей которых вырывалось пламя, принадлежавшими к породе лошадей солнца. С ними он также отправил сотню лошадей, по одной для каждого мужчины Трои, украшенных пурпурными тканями и золотом. Все они были удивительно быстроногими. Всего у Латина в конюшне было три сотни быстроногих лошадей. У Энея уже были лошади, потомки тех, что сам Зевс подарил царю Тросу[61], и он по достоинству оценил возданную ему честь, быть может наивысшую из всего, на что он мог рассчитывать.
