кухней, чтобы его посетители ни в чем не знали отказа, и нередко приглашал коня к собственному столу.
Поневоле подумаешь, что, если бы друзья и советники Калигулы обладали хотя бы малой толикой достоинств его коня, Римская империя избежала бы многих обрушившихся на нее бед.
Вероятно, Свифт размышлял именно об этом, когда писал о путешествии Гулливера в страну гуингмов.
Тацит в трактате «О происхождении германцев и местоположении Германии» писал: «…у германцев в обыкновении обращаться за предсказаниями и знамениями к коням. Принадлежа всему племени, они выращиваются в тех же священных дубравах и рощах, ослепительно-белые и не понуждаемые к каким-либо работам земного свойства. Запряженных в священную колесницу, их сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем. И никакому предзнаменованию нет большей веры, чем этому, и не только у простого народа, но и между знатными и между жрецами, которые считают себя служителями, а коней – посредниками богов».
По этому же вопросу Кэмден в «Британии» пишет, что эта саксонская нация чрезвычайно подвержена суевериям. Поэтому, если им необходим совет по важным проблемам, они, помимо предсказаний, основанных на осмотре внутренностей зверя, обращают особое внимание на ржание лошадей, которое, как они считают, может предвещать события. Поэтому, вероятно, в древние времена саксонские графы изображали лошадь на своем гербе.
Древние саксонцы были не единственными людьми, слепо доверявшими знамениям, получаемым ими от своих лошадей.
В 521 году до Рождества Христова персы пожелали избрать царя, который будет ими править. Чтобы сделать выбор, договорились о следующем: претенденты на корону должны были приехать верхом на коне в определенное место, расположенное недалеко от города. Тот, чья лошадь первой заржет, станет правителем. Одним из кандидатов был Дарий, и его грум, услышав о договоренности, решил позаботиться о том, чтобы трон достался его хозяину. Для этого он прибег к хитрости и вечером, накануне назначенного дня, привел в установленное место коня Дария, где его ждала кобыла. На следующий день, когда все собрались, конь Дария сразу заржал, приветствуя подружку. Остальные претенденты тут же спешились и провозгласили Дария царем. Так Персия получила мудрейшего и самого добродетельного монарха в истории.
Во время странствий Энея в поисках места жительства для себя и тех, кто вместе с ним спасся из поверженной Трои, скитальцы однажды утром увидели с борта своего корабля землю с низким берегом и теряющимися в туманной дымке холмами. Анхиз воскликнул: «Это Италия!» – и, наполнив чашу вином, попросил богов послать им попутный ветер, который прибил бы корабль к берегу.
Он еще не закончил молитву, а сильный ветер уже подул, и корабль полетел к земле. Все ближе становилась бухта, на склоне ближайшего холма уже показался храм Минервы. И – о, чудо! Пророческий знак! На берегу стояло четыре белоснежных коня. Но тут путешественники столкнулись с проблемой. Как интерпретировать предзнаменование? Анхиз этого не знал и сказал: «Ты говоришь о войне, земля незнакомая, ведь лошадь символизирует войну. Но она также может везти колесницу, иначе говоря, работать сообща, а это значит, что есть надежда и на мир».
Таким образом, возможными оказались два совершенно разных толкования, причем не было предсказателя, который объяснил бы, какому следует отдать предпочтение в данном случае. Посему было принято решение действовать с максимальной осторожностью. Были принесены жертвы Минерве и Юноне. Затем подняли паруса, и корабль поспешно удалился, опасаясь преследования – было известно, что на этих берегах жило много греков. В дальнейшем ничего худого не произошло, очевидно, знак был интерпретирован правильно.
Позже, во время этого же путешествия, продолжая поиски, Эней прибыл к городу Карфагену. В его центре оказался лес, густо заросший деревьями. Совершенно очевидно, что это была священная роща. Именно здесь люди Карфагена, когда впервые прибыли на эту землю в поисках места, где построить город, выкопали из земли знак, обещанный Юноной, – лошадиную голову. Найдя ее, они могли не сомневаться, что их город будет великим, богатым и победоносным в войне. Предзнаменование исполнилось. Эней оставался там много месяцев и был с большим радушием принят царицей Дидоной.
В рассмотренных нами случаях знаки, так или иначе связанные с лошадьми, и соответствующие им пророчества были переданы неявно и требовали грамотного толкования. Теперь рассмотрим другой пример, в котором пророчество было высказано человеческой речью, правда, произнесший его жеребец не был простым смертным конем.
Ксанф, как мы помним, был одним из пары бессмертных коней. Вместе со своим братом Балием эти потомки быстроногой Подарги везли колесницу Ахиллеса. Кони были даны его отцу Нептуном, имели длинные шелковистые гривы и были необыкновенно красивы. Их имена давали представление об их масти. Ксанф был красновато-желтым, а Балий – серым в яблоках.
К пророкам Ксанф был причислен следующим образом. Хозяин бессмертных жеребцов одолжил их Патроклу, чтобы они везли его колесницу на поле боя Трои. Этот герой был убит Аполлоном, хотя бог предпочел остаться невидимым и предоставил эту честь Гектору.
Ксанф и Балий очень тяжело переживали потерю ездока. После его смерти они ушли с поля боя, горюя о Патрокле, павшем от руки Гектора. Они стояли склонив головы, их горячие слезы падали на землю, а прекрасные гривы испачкались в грязи.
Вернув своих бессмертных коней, Ахиллес упрекнул их, что они оставили Патрокла лежать мертвым. Он обратился к коням с просьбой вынести его, Ахиллеса, живым с поля боя, а не бросать, как Патрокла. Благородный Ксанф опустил голову так низко, что его грива коснулась земли. И тогда богиня Юнона наделила его даром высказать все, что лежало у него на душе, облегчить свое сердце от переполнявших его печальных знаний о будущем, о том, что неумолимая судьба уже предназначила его любимому хозяину смерть.
Прежде чем благородное животное смогло что-нибудь добавить, вмешательство Фурии заставило его замолчать навеки.
«О Ксанф! – воскликнул Ахиллес. – Почему ты пророчишь мне смерть? Я знаю, что мне суждено погибнуть здесь, вдали от любимых родителей и родной земли. Я умру, когда это будет угодно небесам. Но сейчас пусть погибнет Троя!» Произнеся эти слова, он ринулся в битву.
Необходимо заметить, что Ксанф был не просто вещателем воли Юноны. Богиня наделила его способностью говорить, чтобы он мог высказать и свои собственные горькие мысли. Эту историю можно сравнить с библейским повествованием о Валаамовой ослице, в котором высказана аналогичная мысль. Сдерживаемые эмоции и мысли, скопившиеся в мозгу животного из-за невозможности их высказать, волею ангела неожиданно нашли выход. В основном речь шла о несправедливости хозяина и его слепоте к окружающему его духовному миру.
Глава 21
Лошади-символы
Чтобы не повторять информацию, изложенную в других главах, нам пришлось воздержаться от упоминания многих фактов, поскольку о них уже говорилось.
Вероятно, храбрость была основной чертой лошади, импонировавшей древним людям, поэтому лошадь часто является символом именно этого достоинства. В Книге Иова (39: 19—25) разъяснено, почему это так:
«Ты ли дал коню силу и облек шею его гривою? Можешь ли ты испугать его, как саранчу? Храпение ноздрей его – ужас; роет ногою землю и восхищается силою; идет навстречу оружию. Он смеется над опасностью, и не робеет, и не отворачивается от меча. Колчан звучит над ним, сверкает копье и дротик; в порыве и ярости он глотает землю и не может стоять при звуке трубы. При трубном звуке он издает голос:
