банку, затаривая дачу продуктами. Я пока не решилась сообщить Юлиане о поездке Жудиной за ее ребенком. Мало ли… Она обрадуется, а вдруг все сорвется? Потом скажу, когда хоть что-то определится.
Вечером я позвонила Жудиной. Она довольно быстро взяла трубку, значит, ждала моего звонка.
– Как ваши дела, Ангелина Романовна?
– Я была в той семье… Я им все сказала, ну, что у настоящих родителей неожиданно выявилась тяжелая наследственная болезнь. И что, если мальчика не пролечить сейчас, к трем годам ребенок серьезно заболеет. И даже может стать инвалидом. Они, конечно, страшно возмутились, кричали — почему я их сразу не предупредила о болезни родителей? Но я сказала, что в то время анализы у родителей были хорошими, а теперь вдруг неожиданно умер отец ребенка. Если мальчику не ввести сыворотку из крови его матери, он тоже обречен.
– Они поверили?
– Очевидно, если согласились приехать в Горовск. В общем, завтра утром они выезжают… Позвоните завтра, ближе к обеду.
Ангелина отключилась сама.
На другой день, ближе к обеду я уединилась в своей комнате и снова набрала ее номер.
– Ангелина Романовна?
– Да, я.
– Вы можете говорить?
– Могу. Все в порядке. Родители с ребенком уже здесь, в Горовске.
– Где они сейчас?
– В гостинице.
– В какой гостинице? У нас в городе их несколько.
– В «Москве».
Так. Неслабо! Самая дорогая и престижная гостиница города. И как мне туда, интересно, пробраться? А главное, как вынести оттуда ребенка?
– Когда они приедут к вам с мальчиком?
– Мы пока точно не договорились. Я обещала позвонить им, как только изготовят сыворотки. Так что они сидят в гостинице и ждут моего звонка.
– Хорошо. Я вам перезвоню.
Я выключила телефон. Итак, мальчик здесь, в городе. Но забрать его у приемных родителей будет непросто. Как? Привезти сюда Юлиану с дачи? Мы с ней возьмем гостиницу штурмом… Нет, такую крепость не возьмешь. На крыльце — швейцар. На ресепшн — администратор. Повсюду — камеры, охрана имеется… Сюда бы роту солдат, чтоб ворваться и силой отнять малыша! Значит, этот вариант — силой — отпадает.
В таком случае, что остается? Хитрость. Думай, Поля, думай!
Я ходила по комнате из угла в угол и просчитывала варианты моего попадания в гостиницу.
Допустим, я — проститутка. Иду к клиенту…
Ну, во-первых, там такого добра достаточно и без меня. Девочки чужачку приметят, еще и физиономию мне попортят. Да и потом, как проститутке войти в номер, где живет семейная пара?
А если устроиться туда работать горничной? Ну, если, конечно, там горничные требуются. Прихожу я убирать номер… Со шваброй, с ведром… Хрясть родителей шваброй по головам, ребенка — в ведро, и бежать! До «поста» швейцара, в лучшем случае… Родители обязательно заявят в милицию. У них-то документы на ребенка ведь в порядке! И окажусь я воровкой — младенца, мол, украла! — и похитительницей племянника главврача одновременно. А это серьезные статьи Уголовного кодекса!..
Ну почему ничего умного в мою голову не приходит?
Я спустилась, оделась, села в машину и поехала на дачу, где Юлиана охраняла нашего маленького пленника.
Они смотрели фильм про собаку по кличке Бетховен. Иннокентий радостно смеялся и уплетал ватрушки, которые добрая «тетя Маша» испекла ему на скорую руку. Я поставила на стул сумку с продуктами, посидела с ними несколько минут, потом кивнула Юльке — мол, выйдем. Во дворе мы встали у крыльца.
– Юль, только отнесись спокойно к тому, что я тебе скажу…
Она насторожилась:
– Что случилось-то?
– Да ничего плохого. Только не волнуйся, ладно? Ангелина Романовна привезла твоего Ванечку в Горовск. Вернее, не сама привезла. Родители его новые, те, что купили его…
Юлька обессиленно опустилась на крыльцо. Она побледнела и задышала часто-часто.
– Э-э, мамаша, вы что? Я же просила — не волноваться!
– Я знала, я чувствовала, я всегда чувствовала, что он жив! Как же это они решились его привезти?!
– Ну, честно говоря, пришлось ее как следует об этом попросить… Помотать ей нервишки, попугать, так, слегка…
– Иннокентием?
– Да. Но ты не думай об этом. Главное, она съездила в другой город и вернулась с мальчиком и его… «родителями». Они все живут в гостинице «Москва». И я теперь, честно говоря, ломаю голову, как туда проникнуть и забрать мальчика? И ничего путного не могу придумать.
– Ты хочешь, чтобы я…
– Нет, нет! Ты даже и не думай туда соваться!
– А если подать на них в суд?
– На кого? На этих? У них есть бумаги, что это их законный ребенок, а по твоим документам, ты родила мертвого и уже, кстати, похоронила его. Так что вариант с судом отпадает.
– А если я приду в гостиницу и скажу этим… что я — настоящая мать ребенка?
– И что? Тебя выкинут, да еще хорошо, если в психушку тебя не сдадут! Нет, здесь надо что-то другое придумать. Причем — быстро! Долго они тут не задержатся, мальчику якобы должны сделать прививку… Ну там, сыворотку какую-то вколоть. Так что времени у нас, прямо скажем, совсем немного. В общем, Юлиана, включай мозги!
Глава 17
Бомжи Люся и Вася сидели в подземном переходе. Она была одета почти по-летнему, хотя на улице было еще довольно-таки прохладно. Розовый нелепый плащ, видавший виды, летняя соломенная шляпа с красным цветком сбоку, разбитые вконец ботики — таков был Люсин прикид. Ее волосы торчали из-под шляпы во все стороны, на руках были перчатки «без пальцев». На груди висела табличка: «Жертва произвола. Помогите, кто чем может». Таков был Люсин «имидж».
Рядом с ней на ящике сидел Вася, в синей фуфайке и зеленых военных шароварах, служивших какому-нибудь офицеру, должно быть, еще в годы войны. На голову он водрузил шапку-ушанку, которая смотрелась очень оригинально рядом с соломенной шляпой Люси. Один рукав у Васи был пустым. Создавалось такое впечатление, что он без одной руки. Но это был оптический обман. Руку Вася из рукава вынул и спрятал под фуфайкой. На его груди висела табличка: «Инволит», что означало, очевидно, что ее хозяин был инвалидом.
Они пели. Жалостливо. Печально. Но нестройно, не в унисон. Вася сбивался, торопился, и Люся часто давала ему тычка в бок.
– И-извела-а меня-а-а кручина, па-адколодная-а-а змея-а…
Вася изображал на лице такую тоску, что многие прохожие, не удержавшись, бросали в коробку из-
