устройством. Бранд провел ладонью по волосам. Кто бы подумал, что его южноамериканская избалованная девочка может быть отличной хозяйкой?
— Вот так лучше, — сказал он, улыбаясь, когда Изабелла показалась из ванной комнаты. — Ты совершила тут чудо.
Она так и просияла от его похвалы. И это бы согрело ему сердце, если бы оно могло хоть немного согреться.
— Тебе нравится? Правда?
— Очень нравится. А что ты еще делала?
— Ой! — Изабелла прикрыла ладошкой рот. — Я начала готовить обед, но…
— Ничего. Я, кажется, успел вовремя.
Он поднял крышку и с сомнением посмотрел на нечто коричневое внутри. Ему-то было все равно, что есть, но Изабелла хотела его порадовать, и он изобразил удовольствие. К тому же она совершенно преобразила их квартиру, а у него хватало печалей…
Изабелла подошла поближе и тоже заглянула в кастрюлю.
— Я все испортила? Да?
— Не так уж и испортила.
Бранд едва удержался от искушения. Ему захотелось обнять и утешить ее, как она всего несколько дней назад утешила его. Бедная малышка. С каким несчастным видом она смотрит на пропавший обед!
— Не расстраивайся. Ты не единственная женщина, которая не умеет готовить. Надевай пальто. Тут неподалеку пиццерия. Поедим там, а потом я покажу тебе Ванкувер в дождь.
— Пиццерия! — Она округлила глаза. — Никогда не ела пиццу. Это вкусно?
— Очень.
Он взял ее за руку, и она одарила его такой же светлой и доверчивой улыбкой, как в их первое совместное утро.
Господи, до чего же она красива! Впрочем, это он понял, едва в первый раз взглянул на нее. Но когда она улыбалась, она и вовсе становилась одновременно Клеопатрой, Еленой Троянской и Афродитой — невинной победительницей мужских сердец.
И все же она еще почти ребенок, который легко огорчается и так же легко забывает о своих огорчениях. Бранд покачал головой. Дети — не только радость, но еще и большая ответственность. Дай Бог, чтобы ему хватило на нее сил, потому что, если дурак доктор хоть что-то смыслит в своем деле, скоро он и с комаром не справится, а что уж говорить об этой красавице девчушке, изображающей из себя взрослую женщину.
Он пожал ей руку и напомнил, чтобы она надела пальто.
Когда они поднимались по лестнице, он в тысячный раз за последние шесть дней пожелал, чтобы все это оказалось сном и с ним снова была его Мэри, а Изабелла осталась сновидением, которому нет доступа в дневную жизнь.
Проснувшись утром, он опять увидел ее, прекрасную и нежную, в своей постели.
ГЛАВА 2
Изабелла старательно отмывала раковину в ванной, как вдруг услыхала грохот в коридоре.
Господи, что там еще такое! Неужели Гари Роузбой с подружкой опять свалились с лестницы, сгорая от нетерпения добраться до постели? Теперь она понимала, чего ей не хотел объяснить Бранд.
Изабелла бросилась в коридор.
Возле ее двери стояли два молодых здоровяка в фирменных фуражках с чем-то очень похожим на столбы от изгороди в руках.
— Райдер? — спросил тот, что был пониже.
— Д-да. Я миссис Райдер.
— Ладно. Вот две кровати с матрасами. Куда их нести, мэм?
Ну, вот. Только этого не хватало, кроватей. Изабелле слезы навернулись на глаза.
— Мне они не нужны.
Если Бранд всю неделю проспал на полу, то это его проблема. У нее нет желания потворствовать его причудам. Когда-то же ему должно надоесть, и он ляжет с ней рядом.
Парень почесал в затылке.
— За них заплачено. В квитанции ничего не говорится о возврате.
— А мне все равно.
— Мы не можем их взять, мэм, потому что…
— Знаю. За них заплачено. Но сюда вы их тоже не внесете, если я не хочу.
Она нетерпеливо топнула ножкой.
— Изабелла? Что происходит? — услыхала она знакомый голос.
Подняв голову, она увидела пару черных ботинок, потом крепкие ноги в джинсах, потом появился весь Бранд.
— Ну же? Я, кажется, спросил.
Она показала на «столбы».
— Пытаюсь им объяснить, что нам не нужны кровати.
— Ты неправильно объясняешь. Я же тебе говорил, что заказал две кровати.
— Говорил. Но я не думала… Бранд, мы ведь женаты. Это смешно.
— Нет. Извини, это из-за самосохранения. И потом, на полу мне неудобно.
— Но…
— Хватит, Изабелла. Отойди. Дай им работать.
Мужчины обменялись понимающими взглядами, и Изабелла почувствовала, как заливается жарким румянцем.
— Бранд, пожалуйста…
Она искательно заглянула ему в глаза, но он стоял, расставив ноги и уперев руки в бока, словно неприступная скала в океане. Это сражение она проиграла.
Мужчины уже откровенно посмеивались, и Изабелла, не выдержав, развернулась и убежала в ванную.
— Черт! — шептала она, изо всех сил оттирая раковину. — Черт, черт, черт!
Когда последнее желтое пятно исчезло под ее руками, она отправилась в кухню.
Бранд закрывал за рабочими дверь. Изабелла заглянула в спальню и увидела две аккуратные деревянные кровати с полосатыми матрасами вместо безобразных столбов.
— У нас нет для них простыней.
— Я куплю.
— Но зачем было…
Изабелла умолкла, понимая, что это бесполезно. Бранд все равно ее не слушал, что бы она ни говорила.
Он стоял, привалившись к двери и скрестив на груди руки, и в его глазах она заметила нечто, похожее одновременно на раздражение и любопытство.
— Не расстраивайся, — сказал он. — Когда-нибудь ты поймешь и будешь мне благодарна.
— Мой отец тоже так говорил.
— Да? Что ж, очевидно, в этом есть смысл, — сухо заметил он.
— Как ты можешь? Ты же не забыл, что тебе самому было приятно, когда мы… когда мы…
— Делили одну постель? — договорил он. — Что ж, ты права. — Он подошел к ней. — Не ворчи. Ничего хорошего из этого не получится.
Она открыла было рот, чтобы сказать, что она думает о мужьях, которые не хотят спать со своими женами, но Бранд приложил палец к ее губам.
— Не надо. Потом будешь жалеть.
