Её глаза засверкали.
– Вы несправедливы. Я поступаю так для его же блага.
– Знаю, ради его безопасности. Но вы не можете и дальше убегать.
Калли в отчаяньи всплеснула руками.
– А что мне еще остается делать? Я не в силах бороться с графом Антоном самостоятельно. А больше никто мне не верит.
– Я верю вам. Вы не можете с ним бороться, но я-то могу.
– Каким образом? Вы – один. А у графа Антона, практически, целая армия.
– Сражения не всегда выигрывают одной лишь грубой силой.
– Вы могли бы быть более убедительным, если бы не выглядели похожим на нечто, что выплюнула кошка, мистер Гэйб. Поэтому давайте-ка приведем вас в порядок, – прервала их разговор миссис Барроу.
Она принесла горячую воду, чистые тряпки и устрашающее количество горшочков с лекарственными снадобьями.
Калли отступила, чтобы позволить миссис Барроу заняться Гэйбом.
– Каким способом, по-вашему, вы можете победить графа Антона? – спросила Калли, когда миссис Барроу сняла с него сюртук, жилет и рубашку, оставив Гэйба в одних лишь бриджах.
Гэйб поместил руку на пояс брюк, дабы удостовериться, что они остались на месте.
Калли пристально вгляделась. Воспаленные отметины покрывали всё его тело в тех местах, куда пришлись полученные им удары и пинки. На тыльной стороне его левой руки даже остался отпечаток каблука от сапог.
В том, что он получил такие увечья, была её вина. Он пострадал, защищая Тибби от людей графа Антона. Её гнев увял, его сменило чувство вины.
– Не делайте этого, – сказал Гэйб.
– Не делать чего?
– Не кусайте свои губы. Они – произведение искусства, такие губы нельзя кусать и калечить. Нежно покусывать – возможно. Я продемонстрирую вам это чуть позже.
Калли уставилась на него, будучи не в состоянии вымолвить ни слова в ответ.
– Довольно озорничать, мистер Гэйб. Девушка вне себя от беспокойства за вас, – сказала миссис Барроу. – А вы, мэм, не волнуйтесь из-за этого, – она указала на избитый мужской торс. – Я лечила его и Гарри с тех пор, как они ещё пешком под стол ходили. Раз он всё ещё такой дьяволёнок – значит с ним всё в порядке.
Калли эти слова утешили. Она заметила дьявольские искорки, пляшущие в синем глазу, который ещё оставался открытым. Пока миссис Барроу промывала порезы и ссадины смесью уксуса и горячей солёной воды, Гэйб объяснил, что же произошло.
Его схватили, когда он наполовину залез под буфет, пытаясь поймать кошку. Какой-то головорез в сапогах и с тощими золотистыми усиками потребовал от него предъявить принцессу.
– Так, словно я спрятал её под буфетом! – усмехнулся Гэйб.
– Это был граф Антон, – призналась Калли. – А я – та самая принцесса, которую он ищет.
– Мне это известно. Каролина, принцесса Зиндарии.
Её глаза широко распахнулись.
– Откуда вы узнали?
Он пожал плечами.
– Наездники Зиндарии и их легендарные дикие кони в течение многих лет интересовали моего брата Гарри. Таким образом, после разговора с Ники, я вычислил, откуда вы приехали. А вы на самом деле – принцесса? Так как, по словам Ники, его отец был важной птицей, то догадаться об остальном не заняло много времени.
У миссис Барроу от удивления широко открылся рот. Через мгновение она шлёпнула Гэйба мокрой тряпкой по груди.
– Если вы знали, что она – принцесса, то вам следовало предупредить об этом и меня! – проворчала она. – Я называла ее
– Я не возражаю, – сказала Калли, имея в виду, что не возражает против того, чтобы её называли «
Губы Габриэля тронула усмешка. Он подмигнул, и Калли залилась румянцем от смущения, осознав, что её слова можно также воспринять в том смысле, что она не возражает против его полраздетого состояния. И хотя она вовсе не имела этого в виду, но и это не было неправдой.
Даже будучи избитым и покрытым царапинами, его тело вызывало у неё восхищение.
Миссис Барроу стукнула Гэйба.
– Не подмигивайте принцессе. Прошу прощения, Ваше Высочество, но его не обучали таким грубым манерам. Это всё из-за того, что он провёл слишком много времени заграницей. Поднимайтесь, я проверю, нет ли сломанных ребер, – приказала она Гэйбу.
Он поднял руки, и миссис Барроу произвела тщательную проверку вдоль линии каждого ребра.
Калли с волнением наблюдала за нею.
Миссис Барроу заметила это.
– Не волнуйтесь, Ваше Высочество, – заверила она Калли. – Ничего не сломано. Всё это выглядит страшнее, чем есть на самом деле.
– Но…
– Ему бывало намного хуже, но он выжил, Ваше Высочество. Он – словно кошка. Кроме того, ничто не доставляет ему большего удовольствия, чем ввязаться в какую-нибудь неприятность. До вашего прибытия, Ваше Высочество, он всячески изводил себя. Смертельно скучающий и несчастный от этого. Осуждающий себя за то, в чём не было его вины. Повернитесь.
Гэйб повернулся.
– Я никогда не верил тому, что ваше имя – Принн, – сказал он Калли. – Лгунья из вас никудышная.
– Тогда почему вы ничего не сказали?
– Вы были столь решительно настроены притворяться, что было бы бессердечно вывести вас на чистую воду.
Она нетерпеливо взмахнула рукой:
– Нет, не мне – графу Антону?
Его брови приподнялись.
– Вы имеете в виду: почему я не сказал ему, где вы находитесь?
Она кивнула.
– Это спасло бы вас … от этого.
Её взгляд скользнул по его израненному, в кровоподтеках и ссадинах телу.
Гэйб довольно долго пристально вглядывался в неё.
– Да, почему же я не подумал об этом? В конце концов, что значит безопасность женщины и ребёнка, когда я мог бы уберечься от пары синяков. Я вспомню об этом в следующий раз.
– Я надеюсь, что следующего раза не будет, – пробормотала Калли, опуская глаза, чтобы не встречаться с его взглядом. Последовало непродолжительное молчание.
– Вы понимаете, что столкновение неизбежно, – сказал Габриэль.
Она покачала головой.
– Я и так уже доставила немало неприятностей Тибби, а теперь ещё и вам. Я должна уехать.
– А дальше?
– Спрятаться.
– Снова? И когда он опять обнаружит вас… уж если он смог проследить ваш путь через всю Европу от Зиндарии, он не упустит вас здесь! И тогда что? Спасаться бегством и снова прятаться? И опять? И опять?
