много.
– А где же брал его Фалин? – поинтересовался хозяйственный Снегирев.
– Да в том и дело, что почти единственное предприятие в России, где этот ангидрид производят, находится у нас в Тарасове. А контроль за его отгрузкой осуществлял, как вы думаете, кто?
– Ясно, кто, ФСБ, – догадалась я.
– Правильно, – подтвердил Кирсанов, – ФСБ в лице майора Фалина.
– Это называется доверить козлу капусту, – резюмировал Снегирев.
– Что-то вроде, – подтвердил Кирсанов, – этим, кстати, объясняется довольно солидный авторитет Фалина в организации и соответственно его доля в доходах. Там ведь были чины намно-ого крупней Фалина.
Вот, собственно, и все. Еще вопросы есть?
– Есть, – отозвалась я, – а что с казахстанскими членами банды?
– С этими посложней получилось. Там было замешано много просто уголовников. А с другой стороны, из этого корыта хлебала и сама политическая верхушка. Короче говоря, в последнее время там прокатилась эпидемия самоубийств и несчастных случаев. Но кое-кого успели и посадить. Твой знакомый Руслан отдыхает в сумасшедшем доме.
– Что с ним?
– Как что? Спятил. После того что ты с ним сотворила, ему вставили трубочку, вроде макаронинки, чтобы писать мог. Так он, говорят, требует пластилин и целыми днями лепит большущие половые члены. А потом ходит по всей больнице и каждому встречному их демонстрирует. Говорит, что, мол, раньше у меня такой же был, а теперь, вот такой. И показывает свою макаронинку. Смех, да и только.
Да уж, обхохочешься.
Эпилог
Наступила пора дать окончательный ответ Снегиреву на его матримониальное предложение.
Дело слишком серьезное, чтобы можно было обойтись без гадания. Дело даже слишком серьезное, чтобы довериться магическим костям. Такой важный вопрос я могу доверить только высшему медиуму Судьбы, а именно моей тете Лизе.
Я позвонила загодя и договорилась навестить ее в первой половине следующего дня, когда ее домочадцы отсутствуют и можно потолковать без помех.
Тетя встретила меня, как всегда, радушно. Стол был завален блинами, печеньями, тортами и другими плодами ее кулинарного таланта. Готовила тетя настолько вкусно, что, из опасения нанести непоправимый вред своей фигуре, мне приходилось навещать ее пореже, ибо ограничить себя в поглощении яств, сидя за столом, – было выше моих сил.
– Танечка, как ты загорела и вообще похорошела, хотя я думала, что подобное просто невозможно, – льстила мне тетя, усаживая за стол.
– Тетя Лиза, это вы мне уже говорили в прошлый раз.
– Но это правда. И сейчас, и в прошлый раз было правдой.
– Хорошо, тогда вы не думайте сейчас, что подобное просто невозможно, я намерена хорошеть и дальше.
– Вот это правильно. А теперь расскажи, где ты пропадала? По каким заграницам путешествовала?
– Тетя, но вы же все знаете, я посылала вам открытки почти каждую неделю.
– Открытки – это хорошо, за открытки тебе спасибо, но послушать гораздо интересней.
– Да что рассказывать, лучше Сенкевича из «Клуба путешественников» все равно не расскажешь.
– При чем тут Сенкевич, я ведь тебя не про аборигенские пляски спрашиваю, а про личную жизнь. Расскажи, например, с кем ты путешествовала?
– С другом.
– Это теперь так называется? – тетя ехидно улыбнулась.
Вопрос был риторический, поэтому я промолчала.
Тетя тоже молчала, разливая чай по чашкам и давая понять, что менять тему разговора не намерена.
Тем лучше.
– Понимаете, тетя Лиза, я как раз собиралась посоветоваться с вами по этому поводу.
– Так советуйся скорей, – возмущенно прокричала нетерпеливая тетя Лиза, – что же ты все ходишь вокруг да около!
– Тетя Лиза, мне сделали предложение. Как вы думаете, соглашаться или нет?
– Кто сделал-то?
– Ну, этот самый, друг.
– Какой он из себя-то?
Я молча достала из сумочки фотографию Снегирева, лучшую из бывших в доме, и показала ее тете. Та всплеснула руками и побежала искать очки.
Водрузив очки на предназначенное им место, тетя стала внимательно изучать фотографию.
Я успела съесть большой кусок шоколадного торта к тому времени, когда тетя, взглянув на меня поверх очков, уверенно провозгласила:
– Красавец, чего тут советоваться?
Тетя еще раз погрузилась в созерцание фотографии, боясь, очевидно, пропустить какой-либо дефект в облике предполагаемого претендента на руку ее любимой племянницы.
Внезапно она резко опустила фотографию и испуганно посмотрела на меня. Очевидно, догадалась, что дефект может быть скрытым.
– А он здоров? – неуверенно поинтересовалась тетя.
– Как бык.
– А как он, ну, – тетя наклонилась к моему уху и прошептала, несмотря на то что в квартире, кроме нас, никого не было, – в постели?
– Настоящий жеребец.
Тетя успокоилась и опять стала мечтательно рассматривать фотографию.
– А как у него с деньгами? Он богат?
– Как Крез.
Тетя опять задумалась.
– Тебе-то он нравится?
– Очень, – честно ответила я.
– Тогда я не понимаю, что тут думать! – она была просто возмущена. – Конечно, надо соглашаться как можно быстрей! В наше время такие женихи на дороге не валяются, – назидательно закончила тетя.
Внезапно ее озабоченное лицо расплылось в счастливой улыбке:
– Я поняла! Ты просто хочешь похвастаться перед теткой! Ах ты, плутовка, – тетя погрозила мне пальцем, счастливая оттого, что все загадки нашли такое простое объяснение.
Я не стала ее разубеждать.
Вышла от тети я с таким чувством, будто с моей души свалился камень.
Свадьбе не бывать!
Да здравствует свобода!
Снегирева жаль, но он не пропадет. Такие, как он, никогда не пропадают.
Даю Анжеле еще один шанс.
А тетя молодец, не подвела. Ее ответ был решителен и недвусмыслен. Мне остается только поступить в соответствии с правилом, то есть сделать все наоборот.
А что иное, собственно, могла посоветовать тетя, любящая свою племянницу, при такой подаче претендента? Ангел во плоти, да и только.
Я всегда говорила, что главное в гадании – правильно сформулировать вопрос.
