успею позвонить Вите и предупредить его.
Кроме фотографии, на сей раз я решила взять с собой кое-какие технические средства.
Я обратилась к своему техническому арсеналу и скоро отыскала миниатюрный цифровой диктофончик, который, несмотря на свои скромные размеры, мог бы вместить всю информацию, даже если бы наша беседа с адвокатом затянулась на целые сутки.
Это была довольно современная разработка, но пока я искала этот диктофон, мне под руку попался другой, старой модификации, где запись производилась на пленку. Уже приготовив цифровой диктофон, я вдруг из какого-то неожиданного приступа остроумия решила взять и пленочный. «А что, — с иронией подумала я, — если уж в первый раз не было ни одного, то во второй, в порядке возмещения, нужно брать два».
Положив оба диктофона на видное место, я поспешила на кухню, где остывал мой кофе.
Наслаждаясь любимым напитком, я размышляла о том, как же мне получить от адвоката необходимые сведения. Как заставить его рассказать все, что меня интересует? Но очень быстро поняла, что найти ответы на эти вопросы будет намного сложнее, чем на вопросы о муже.
Если бы у меня на руках были хоть какие-нибудь факты… какие-то рычаги давления, которые можно было бы использовать. Но увы! Сейчас у меня не было абсолютно ничего. Разве что статья Ланы… Но для адвоката это аргумент просто смехотворный. Кто сказал, что речь в статье идет именно о нем? Какие лжесвидетели? О чем это вы вообще?
Кроме того, была и еще одна причина, по которой я не хотела раньше времени напоминать о статье. Кто знает, а вдруг Свинтицкий действительно замешан в убийстве? Если не в качестве исполнителя (как-то не производил он впечатления человека, который не может себя контролировать), то в качестве заказчика, например. И если окажется, что он причастен, то заставлять его настораживаться раньше времени совершенно ни к чему.
Что ж, похоже, что мне ничего другого не остается, как вооружиться терпением и ждать, что покажет завтрашний день. Посмотрим, что удастся мне записать на свои диктофоны и помогут ли мне записи добиться поставленных целей и заставить Свинтицкого быть откровенным.
Приняв такое решение, я допила кофе и перебазировалась на диван, чтобы на сон грядущий посмотреть новости по телевизору. Но мысли об адвокате не выходили из головы. То, что он предоставил этих самых лжесвидетелей, было уже совершенно ясно, как ясно и то, что, разумеется, он не хотел это афишировать. Но было ли это нежелание настолько сильным, чтобы толкнуть его на убийство? И потом, ведь наверняка информацию о лжесвидетелях Лана получила не от него. А скорее всего, именно от этого самого Кисы, который теперь должен был помочь и в моем деле с «мужем». А если так…
Тут мне пришла в голову очень простая мысль. Она могла в корне изменить все дело. А что, если Свинтицкий и не подозревал о существовании Ланы? В этом не было ничего невозможного, если все сведения Лана действительно получала через агента. Ведь не стал бы Киса ставить в известность босса о том, что втихаря сливает сведения о его деятельности в средства массовой информации.
Так-так-так, очень интересно… Вот именно, он не стал бы об этом болтать, а вот Лана… Она вполне могла намекнуть Свинтицкому, что его агенты не держат язык за зубами. Она могла Кисе дать понять, что подобными сведениями можно весьма успешно шантажировать адвоката и качать из него деньги, она могла шантажировать и самого Кису… В конце концов, могла просто как-нибудь неосторожно выразиться в одной из своих статей (ведь наверняка не только для статьи о грехах она получала сведения от Кисы), и тогда стало бы очевидно понятно, о ком идет речь. Все это были мотивы, и мотивы весьма существенные.
Так кто же — не сам Свинтицкий, а его агент?
Предположение было не таким уж безосновательным. Я вспомнила «жучка», с которым Киса беседовал под елкой, вспомнила, как выглядели подростки, от которых я получила по голове, и в голове моей все четче стала вырисовываться новая версия.
Если претензии к Лане имел не сам адвокат, а его агент, то, учитывая, какими делами он занимался и в каких кругах у него имелись «связи», думаю, ему не составило особого труда найти желающих за некоторую, даже не слишком высокую плату (а возможно, и просто за дозу) выполнить некое поручение. Даже и самому трудиться бы не пришлось. А потом послать ребятишек очистить место преступления от ненужных улик.
В очередной раз в этом деле одна версия распадалась на несколько. В данном случае на две. В связи с возникшими новыми соображениями мне теперь придется проверять не только адвоката, но и его агента. Дальше в лес — больше дров. И это только один случай из статьи. Что же дальше-то будет?
Еще раз прочитав статью и сосредоточив внимание на нужных абзацах, я пришла к выводу, что предположение о том, что два случая — об алчности и гневе — завязаны на адвокате, — верно. В статье ясно говорилось, что из-за неукротимой страсти посетителя ресторана к несвежей пище повар попал в тюрьму. А поскольку посетитель был из «непростых», отпадали всякие предположения о том, что повар мог навредить ему намеренно. Следовательно, для того, чтобы эту намеренность доказать, требовались кто? Вот именно, лжесвидетели. А именно их мог поставить клиенту Свинтицкий. И если заказал свидетелей сам неудачливый обжора, то у него тоже не было резона афишировать эту историю и у него тоже был мотив.
Нет, что ни говорите, а Лана все-таки молодец. С такими способностями она из невинной первомайской демонстрации смогла бы сделать революцию, что уж говорить о случаях реальных злоупотреблений.
На этой оптимистической ноте я выключила телевизор, так, в сущности, и не узнав последних новостей, и отошла ко сну.
На следующий день в десять часов я уже была в конторе Свинтицкого. С самого начала все пошло не так, как я предполагала.
Во-первых, утром, облачаясь в свой романтический, но вместе с тем солидный костюм (в котором я изменила только блузку), я сразу поняла, что под ним невозможно спрятать ни один из диктофонов. Одежда была слишком легкой.
Пришлось прятать технические средства в сумочке, а это было очень неудобно. Как прикажете включать диктофон! Нужно придумывать дополнительные отвлекающие маневры, чтобы посреди беседы залезть в сумку и нажать нужную кнопку. Это не всегда удобно и не всегда возможно. Но выбирать не приходилось.
Вторая неожиданность заключалась в том, что, приехав в контору Свинтицкого, я наткнулась у него на Кису. В общем-то, я была готова к тому, что заниматься делом мнимого мужа будет именно он, но в глубине души надеялась, что смогу как-то проследить за ним, узнать, где его логово. А там, глядишь, и другие интересные подробности всплывут… и при помощи их я смогу надавить на адвоката и получить нужную информацию.
Но теперь же все мои планы рушились. Проблема состояла в том, что по окончании беседы мы должны были либо покинуть кабинет вместе, либо по отдельности. Ни в том, ни в другом случае я не смогу проследить за агентом Свинтицкого…
Стараясь не показать на лице огорчения по этому поводу, я мило улыбнулась и поздоровалась с присутствующими.
— Доброе утро, Татьяна, — осклабился Свинтицкий. — Рад видеть вас снова.
— О, а уж я-то как рада… Полагаю, у вас хорошие новости? — спросила я, слегка кивнув в сторону Кисы.
— Ну-у… в общем… думаю, что смогу помочь вам в вашем деле. Но-о… конечно… конечно, вы сами понимаете, что это дело… так сказать… весьма щекотливое…
— О…
— Поэтому, прежде чем начинать разговор, мы с вами должны условиться о его сугубой конфиденциальности.
— О да, разумеется, конечно, я очень понимаю, разумеется, конфиденциальность…
— Ну вот и прекрасно. Позвольте представить вам, — гостеприимно повел рукой в сторону Кисы адвокат, — это Саша. Он поможет нам организовать все так, что у вашего мужа не будет ни малейшего шанса претендовать ни на вашу свободу, ни на ваши деньги. — При слове «деньги» на лице адвоката
