— Да, да, конечно, — усердно кивал головой Филюшкин с понимающим видом, — незамедлительно напишу приказ по службе и снабжу нашего уважаемого консультанта пропуском с красной полосой.
— Что за красная полоса? — нахмурился Кравцов.
— Ну, это как у меня и у вас на пропусках, — улыбнулся Филюшкин и продемонстрировал свой пропуск. — Помните, месяц назад мы отменили три зеленых полосы и ввели одну красную для директоров, начальника службы безопасности, его заместителя и начальников караулов. Для остальных руководителей и охраны оставили две зеленых…
— Илья Климович, не путайте вы меня своими полосами, — раздраженно бросил Кравцов, — давайте пройдемся по территории.
— Перед этим можно перекинуться с вами парой слов наедине? — попросил Филюшкин, хитро косясь на меня.
— Евгения Максимовна, подождите, пожалуйста, нас в приемной, — сказал мне Кравцов, и я послушно вышла. О налитом кофе никто не вспомнил. Секретарша в приемной, набиравшая что-то на компьютере, с любопытством взглянула на меня. На ее лице выразилось желание спросить меня о чем-то, но вместо этого она вновь уткнулась в монитор, и ее пальцы быстро забегали по клавиатуре. Мне показалось, что я перестала для нее существовать. В приемной у стены стояли стулья для посетителей. Я направилась к ним, но тут из кабинета появились улыбающиеся Кравцов и Филюшкин. — Маша, если что, мы с Ильей Климовичем на территории, — бросил он секретарше и обратился ко мне: — Пойдемте прогуляемся, Евгения Максимовна.
— Пойдемте, пойдемте, посмотрите, откуда у вас в холодильнике берется молоко, — ухмыльнулся Филюшкин и подмигнул мне.
Впечатление от прогулки по территории комбината у меня осталось двоякое. С одной стороны, было заметно, что руководство озабочено развитием предприятия. Кравцов демонстрировал мне новое оборудование, отремонтированные помещения, но все это носило какой-то хаотический характер — островки цивилизации на фоне всеобщей разрухи. Возможно, мне так казалось потому, что я была далека от всего этого. Проходя по цехам, Кравцов чуть ли не с каждым здоровался за руку, будь то рабочий или начальник цеха, не важно. Филюшкин, суетившийся вокруг нас, без конца поддакивал и дополнял повествования своего босса. В конце концов Кравцов рявкнул на него, чтобы не мельтешил перед глазами. В цехе мороженого меня угостили пломбиром и начальник цеха прочитал лекцию о производственном процессе. Я выслушала, старательно имитируя заинтересованность. Затем я узнала, как делается кефир, ряженка, варенец и другие кисломолочные продукты. Мы побывали в лаборатории. Кравцов показал мне холодильно-компрессорную станцию и резервуары с аммиаком. Вид двух двенадцатикубовых емкостей, огороженных решеткой, где аммиак находился под давлением четыре килограмма на квадратный сантиметр, наполнил меня благоговейным страхом. Не хотелось и думать, что сможет устроить опытный террорист, добравшись до них. Потом мы посетили насосную и двинулись в обратный путь. Не зная уже, чем ему еще похвалиться, Кравцов упомянул, что специалисты его предприятия занимаются озеленением территории, вокруг цехов разбиваются клумбы, высаживаются цветы и декоративные кустарники. Я не дала развить эту тему дальше и спросила, почему у рабочих на робе разноцветные нашивки на рукавах и спине. Кравцов ответил, что это изобретение принадлежит Филюшкину, пусть он о нем и рассказывает. Начальник службы безопасности расцвел от этих слов. С жаром он начал доказывать мне, что сие гениальное нововведение должно раз и навсегда покончить с нарушениями трудовой дисциплины и воровством. Цвета нашивок обозначали, в каком цехе работает тот или иной работник. Рабочим разрешалось ходить в другие цеха только в сопровождении мастера, а охране было легче отслеживать перемещения людей по комбинату. Обсуждая это, мы подошли к какому-то ангару. За ним виднелась вышка с будкой охраны. Таких вышек я видела уже шесть штук. Две из них были недавно возведены, что явственно просматривалось по свежей краске, покрывающей конструкции.
— Здесь у нас пункт промывки и дезинфекции молочных цистерн, — указал Кравцов на ангар. — Строительство закончили в прошлом месяце.
Я вежливо выслушала его и спросила:
— А как часто охрана патрулирует территорию?
— Каждые два часа, — ответил за него Филюшкин. — Иногда мы смещаем время обходов, выборочно проверяем цеха.
«Обычному человеку не так-то легко проникнуть сюда и совершить свое черное дело, но для профессионала подобная задача что-то вроде утренней пробежки», — подумала я.
Кравцов, глянув на часы, сообщил, что скоро планерка и нам следует вернуться в управление.
Когда мы входили в здание заводоуправления, на стоянку зарулил черный «БМВ». Из него вылез знакомый мне по тиру Егор, тот самый, что страстно желал обучить меня стрельбе. Как и в прошлый раз, он был в засаленных растянутых джинсах, джинсовой рубашке, обтягивающей брюшко, каких-то сандалиях, на волосатом запястье поблескивали золотые часы. Неосознанным движением расчесав сальные волосы пятерней, он улыбнулся нам во всю небритую морду и поспешил к нам, смешно семеня вразвалку. Поздоровавшись со всеми по очереди за руку, он наконец узнал меня, хитро прищурился, но не подал виду.
— Познакомьтесь, Евгения Максимовна, это мой заместитель, Егор Андреевич Аверин, так сказать, правая рука и идейный последователь, — весело отрекомендовал мне Егора Филюшкин.
— Советую чаще мыть свою правую руку, — недовольно проворчал Кравцов и, отвернувшись, дернул ручку входной двери на себя. Мы последовали за ним.
— Егор, ты меня уже достал. Заведи себе новую жену, если сам не в состоянии следить за собой, — шепотом пожурил заместителя за моей спиной Филюшкин.
— Да я что, на жопе сижу, целый день в разъездах, — буркнул в ответ Егор.
В зале совещаний к нашему приходу было целое столпотворение. Уже немного знакомые по прогулке начальники цехов и другие руководители подразделений шумно обсуждали друг с другом насущные проблемы предприятия. Когда Кравцов прошел по залу и занял место во главе стола, все разговоры утихли. Комната наполнилась звуками отодвигаемых стульев, скрипом мебели под рассаживающимися и шелестом бумажек, подготовленных к планерке. Я, опередив главного механика, уселась справа от Кравцова.
— Тут чей-то блокнот и ручка, — объявила я.
— Это мое, — обиженно бросил механик, взял блокнот и демонстративно сел в кресло у стены, надувшись, как индюк.
— Александр Николаевич, что вы примостились там, как сирота казанская, давайте к столу, — обратился Кравцов к механику.
— Я тут посижу, мне удобно, — капризно ответил он. В глазах Кравцова засверкали молнии. Он бухнул кулаком по столу.
— Удобно, не удобно — нечего тут ломаться, как девочка! Быстро к столу!
Очевидно, решив не перегибать палку, механик придвинул свое кресло к столу. Остальные подвинулись, пропуская его.
Обозрев собравшихся, Кравцов объявил повестку планерки: повышение качества мороженого, снижение потерь сырья, а также улучшение снабжения предприятия материалами, необходимыми для производства и для ремонта оборудования. После этого он представил меня, сказал, что я его доверенное лицо на предприятии, и велел выполнять все мои приказы. Два десятка глаз, будто буравчики, впились в меня, изучая. Выражение на лице главного механика я истолковала как «Видали мы таких важных птиц». Дальше пошло обсуждение производственных процессов. Начальница производства кисломолочных продуктов и мороженого, фигуристая тетка стервозного вида лет около сорока с короткой стрижкой осветленных волос, отчитывалась перед Кравцовым за большие потери сырья.
— Аркадий Никифорович, вы же понимаете, в каком состоянии оборудование. Большинство аппаратов шестидесятых годов, — с жаром говорила она зычным голосом, — часто приходится сливать испорченный продукт прямо в канализацию.
— Когда я все пойму, вы окажетесь за дверью, — предупредил ее Кравцов. — Я хочу, чтобы вы вместе с главным технологом разобрались, почему в прошлую пятницу осело две тонны пломбира. Второе — сократите расход пленки. Вы что ее, едите?
Начальница производства послушно кивала и делала записи в своем толстом ежедневнике. Я тоже
