Как ни странно, именно эта неприятность оказала огромное влияние на отношение семьи ван-Майер к авантюре своего представителя в России.
Во время вынужденной остановки Якоб познакомился с очень интересным человеком. Инженер Ридер был командирован в Пермь для строительства присутственных зданий, так как в этом, 1781 году было образованно новое наместничество со столицей в Перми. По специальности Ридер был гидравлик и занимаясь не своим делом рад был поговорить на родном немецком с европейски образованном человеком. А то единственный собеседник его, с которым можно отвести душу, земляк- баварец, поручик фон Штейнгель. Но тот в настоящее время влюблён и для разговоров о высокой науке гидравлике не пригоден. Ну а свежему человеку можно рассказать о посланном в С.-Петербург проекте соединения речной системы Северной Двины с Камской системой. 'Для этого надо будет прорыть 17-и верстный канал через болото Гуменцо и соединить реки Южная Кельма, впадающую в Каму с Северной Кельмой, что впадает в Вычегду и, далее - в Северную Двину. Таким образом, этот канал сможет соединить Белое и Каспийское моря'* (9).
В Амстердаме решили, что проект выполним и что информация о возможности прокладки канала частично окупает затраты на авантюру Якоба. А раз так - можно продолжить финансирование.
Распрощавшись с инженером Ридером и украденным сукном, двинулись на восток, стараясь наверстать потерянные дни. В Екатеринбурге остановились лишь на одну ночь. По сему обстоятельству Якобу не удалось побывать на императорской гранильной фабрике и берёзовских золотых рудниках, хотя о перспективах закупки изделий из яшмы, малахита и порфира он отписал.
6-го сентября прибыли в Тюмень. Первый город, основанный русскими в Сибири произвел на Якоба отталкивающее впечатление. 'Узкие, невероятно грязные улицы, окрестности, неочищенные после ярмарки, вонь дубилен. Одно радует, товары, заказанные графом Демидовым на его заводах, уже ожидали нас на складе и всё лучшего качества. Пушки, ядра, якоря, гвозди, котлы…' Управляющий стлался, не зная чем угодить друзьям всесильного хозяина. Но задерживаться было нельзя - зима наступала на пятки. Поэтому, на другой день, сменив ямщиков, двинулись через Барабинскую степь на Томск. Из-за тяжелого груза пушек, якорей и прочего железа, добрались до реки Томь только 12-го октября. Река уже стала и паром вмёрз, но лёд был ещё слаб. Пришлось неделю с лишним стоять в пяти верстах от Томска и ждать пока лед не окрепнет. Рисковать не было смысла, в самом Томске сидели ещё неделю ожидая зимнего пути. 'Здешние печи горят не так весело, как камины, но должен признать, что комнаты от них нагреваются значительно лучше и жар сохраняется в них до двух и даже трёх часов ночи… Стены в домах очень толстые. Окна похожи на наши, только с двойными рамами, словно два ряда солдат на параде. Они отстоят друг от друга на пол фута, поэтому холод снаружи в комнаты не проникает'. Наконец, 29-го октября стал зимник и обоз смог тронуться дальше через Ачинск, Красноярск и Нижнеудинск. К Иркутску подошли 2-го декабря и переправились через Ангару на судах.
По свидетельству Якоба ван-Майера, 'Иркутск - самый красивый и гостеприимный город Сибири, средоточие деловой и политической жизни. В этом городе дома и конторы богатейших купцов и крупных чиновников, людей, если и не образованных, то знающих и бывалых, понимающих цену хорошего образования. Об этом говорили три городские школы, духовная семинария и школа навигации и геодезии. Поэтому я, иностранец, путешествовавший по 'Европам', учившийся в Англии, принят в лучших домах, включая дом генерал- губернатора…
Изо всех своих новых знакомых, я ближе всего сошёлся с секунд-майором Михаилом Татариновым. Этот пожилой чиновник является большим знатоком географии. Именно к нему стекаются вести из Охотска, с Камчатки и Америки, он уточняет старые карты и первым узнаёт о последних открытиях. Часами просиживая с ним над картами, я узнал много нового, чего не знали ни Бюфон, ни таинственный I.L.S'.
В конце января Якоб съездил в Кяхту с шелиховскими мехами и, разумеется, подробно рассказал в письме о торговле и политике в регионе. 'Кяхта не город, а торговая слобода основанная в 1728 г. и расположенная в 80-ти саженях от такой же китайской слободы Маймачен. По рескрипту императора Кхян- си разрешается менять русские товары, в основном меха - на чай; в отличии от Кантона, где чай продаётся исключительно на серебро. Кроме того, в Кяхте (в отличии от Кантона), разрешается продавать чай самых ценных сортов. Время от времени китайская сторона пытается пересмотреть договор 1728 г. и закрывает торговлю. Когда шантаж не срабатывает, торговля вновь открывается. До нынешнего года было сделано семь таких попыток… Байкал мы переехали по льду, на котором ни снежинки; снег никогда не удерживается на Байкале, так как он замерзает гладко, подобно нашим каналам. Несмотря на толщину, вода была видна на порядочную глубину. Переезд этот вёрст в 50 мы сделали в на одних лошадях, с небольшим в 2 часа и тройки специально выдерживаемых лошадей неслись почти всё это расстояние в карьер с небольшими роздыхами. … На обратном пути лёд по нашей дороге треснул и образовался довольно широкий канал. …наш ямщик, отъехав на некоторое расстояние, поворотил и, сказав: 'Ну, теперь держитесь крепче',- погнал лошадей во весь дух. Я не успел ещё сообразить, что он хочет делать, как мы уж перелетели через трещину. Это был истинный сальто-мортале'.*(10)
23-го апреля 1782 г., как только подсохли дороги, сильно разросшийся компанейский обоз, вышел из Иркутска. С ним шли енисейский купец Константин сын Александров Самойлов, решившийся вложить деньги в компанию, а так же завербованные на пять лет работные. 'Известно, что в Англии и Франции да и у нас завербованные в колонии находятся под тщательным присмотром, иногда на них даже надевают цепи. Компанейские же работники, в день отправки обоза, пришли сами, кроме нескольких, напоследок упившихся в лёжку. Последних нашли в кабаке и погрузили на возы. Я спросил об этой странности у Самойлова и получил ответ, что система оплаты через полупаи, в случае удачного вояжа, даёт работным хороший доход. Поэтому, несмотря на малолюдство Сибири, найти желающих отправиться за океан несложно. Перед отправлением судна в плавание составляется валовой контракт, в котором перечислены все участники. Он подписывается как судовладельцами, так и промышленниками, передовщиками, капитаном и писарем. Туземцы (камчадалы и алеуты) считаются частью экипажа, однако не состоят в участниках предприятия. Им платят жалование, но они не участвуют в прибылях по окончанию плавания. Все же участники составляют компанию, которая существует до тех пор, пока судно не вернётся из плавания и меховой груз (натурой) не будет разделён между пайщиками'.
Не смотря на тяжелую дорогу, уже через пять дней обоз прибыл на Кучугинскую пристань на Лене, а 30-го погрузили на плоскодонные павоски. Торопливость оправдалась - вода стояла высоко, даже на перекатах, где летом было не более аршина*(11). 2700 верст сплава по Лене прошли удачно, только в Щеках, в 250 верстах ниже Киренска, один павосок чуть было не опрокинулся, но опытные сплавщики выправились. 'Schioke- величественные утёсы до 500 футов высоты, сужающие берега Лены на протяжении около 60 миль. В таком обрамлении течение стремительное, глубина фарватера 7 сажен, плавание небезопасно и требует значительной сноровки. Прослышав о необыкновенном эхе, которым знаменито это место, я выстрелил из ружья. Звук его отражался вновь и вновь. Я насчитал дюжину пока не сбился. …Если Волга величественна, то Лена грандиозна хотя и дика. Левый берег её составляют высокие горы, покрытые густым лесом. Правый берег имеет бичевник …'.
16-го мая были в Якутске.
По описанию Якоба : 'Город Якутск на удивление грязная деревня. Наличествуют: заплывший ров, оплывший вал, пьяный частокол, и пять башен, построенные более чем сто лет назад и с тех пор не чиненных'. В этом городишке пришлось задержаться на неделю, ожидая пока якуты не подведут нанятых лошадей. За это время весь груз разделили на вьюки, лафеты пушек разобрали, а стволы увязали в волокуши.
Наконец лошади прибыли и 24-го мая караван вышел. Путь через горную тайгу был нелёгок, но большое количество людей и сменных лошадей позволило без потерь пройти за 32 дня 1013 верст. За это время Якоб научился ладить с полу-диким якутскими лошадками, до ночи ходить в одежде и сапогах, размокших от переправ через речки и ручьи, терпеть днем облепляющую и кусачую мошку, а ночью не менее злющих комаров. '… когда же наступал вечер, то необъятные тучи комаров, как полог, закрывают всё, так что нет возможности дышать. Работники все вымазались дёгтем, а мне Григорий выделил полог, под которым я скрываюсь ночью, но и там мне приходится сдувать слой насекомых с чая, прежде чем отхлебнуть глоток (от утреннего кофе я отказался ещё на европейской стороне Урала)'.
Немного отдохнув и изучив окрестности, Якоб так описал Охотск: 'Охотский острог заложила
