Я упала ничком, укрывшись от осколков, но несколько из них сильно ударили и оцарапали меня, пробив куртку, свитер и блузку.
Кровь стекала по спине, когда я вскочила, в любой момент ожидая атаки, но увидела странное, неожиданное и чарующее зрелище: там, на самом краю вершины Лысого холма, пригнувшись, лицом друг к другу, стремительно танцевали двое — американец с узким длинным ножом в руке, и Светлана Ли, миниатюрная молодая китаянка, пистолет которой валялся в трех шагах на земле.
На изумление не было времени; американец явно имел все преимущества перед хрупкой девушкой, кроме того, ничем не вооруженной.
Он сделал выпад, задевший Су и пропоровший ее одежду, когда я с разбегу прыгнула на него и повалила на землю. Мы прокатились несколько шагов, в течение которых я не переставая наносила удары и получала их сама — в основном от матушки-земли.
Наконец мы остановились.
Американец схватил меня за руку и стал выкручивать ее; боль оранжевой молнией прошила меня, и я закричала, не в силах сдержаться, но все же смогла изловчиться и ударить локтем в его окровавленное лицо.
Он отшатнулся, внезапно вскочил и попытался бежать, но упал, прокатился еще шагов пять вниз и вновь начал вставать.
— Стоять! — послышался сверху окрик Су. — Это Интерпол! Стой, или я буду стрелять!..
Я прерывисто вздохнула и молча поднялась с земли.
Он остановился и посмотрел на нас обеих. В руке Су был ее пистолет. Я молча ждала его действий, угрюмо глядя исподлобья…
Американец отвернулся, медленно поднял руки и сложил их за головой.
Эпилог
Я не знаю, что стало с микрочипом и куда он все-таки попал. Но догадка одна на сей счет у меня есть.
Полковник Никитин, после этой операции получивший генерала, практически ничего мне не рассказал. Я знаю только, что статуэтка была возвращена, американец депортирован, а все мертвые захоронены, как и полагается.
Также я знаю, что проведение той операции помогло выявить несколько звеньев в организации наших правительственных служб, через которые утекала информация и которые занимались не совсем тем, чем им полагалось.
Иногда я вспоминаю его хитрую, еще полковничью усмешку, и тогда мне кажется, что никакого чипа на свете не было и нет, а есть лишь изощренный ум аналитика Никитина, придумавшего и воплотившего с моей помощью этот гениальный план.
Вознаграждение свое я получила, равно как и безграничное уважение со стороны Славы Парфимова и его коллег, которое, наверное, превосходило те чувства, которые французы питали к Жанне Д'Арк.
Заморыша я отдала Су, которая, как оказалось, и спасла его из самолета, передавая через него мне вторую записку. То, что она действительно работает на Интерпол, я знаю точно. Вполне возможно, что нашумевшее пленение генерала Кирсанова в его военном лагере — ее рук дело. Это похоже на ее стиль.
Вряд ли я увижу ее когда-нибудь еще. И уж наверняка не смогу никогда позабыть эту страшную ночь на Лысом холме — ночь боли, горечи, смертельного боя и торжества.
Этот неповторимый Шабаш для тарасовской Ведьмы…
