— Четырнадцатое февраля — день святого Валентина…
— Точно, — улыбнулся Рыбников-старший, — Маша мне приготовила «валентинку», открыточку в виде сердечка с надписью на английском языке. Я в английском мало что соображаю, как-то не довелось изучить его как следует, а вот дочка имеет пятерки по этому предмету.
В душе я порадовалась за Машу, и одновременно было немного досадно, что у майора было алиби на день святого Валентина. С дежурства просто так не уедешь для того, чтобы совершить преступление.
У меня в голове мелькнула мысль попробовать стравить бандитов в лице Ефимова и милицию в лице майора Рыбникова и посмотреть, кто выйдет победителем, — хотелось бы, чтобы правоохранительные органы. Вот тогда наступил бы конец всем нашим проблемам, я вздохнула бы спокойно и Валентин Новицкий был бы спасен.
А пока ниточка обрывалась, и мне предстояло искать какой-нибудь другой ход, чтобы вывести дело на нужную траекторию. Я не стала дожидаться, когда вернется Маша с мамочкой, распрощалась с Рыбниковым-старшим, взяла под руку тетю Милу, и мы удалились прочь.
В полном молчании мы добрались до дома. Тетя находилась под впечатлением концерта, а я раздумывала над ситуацией.
Поднявшись в квартиру, с порога услышала звонок телефона. Я взяла трубку, звонил Валентин.
— У вас включен телевизор?
— Какой канал?
— Наш — тарасовский.
Я бросила трубку рядом с телефоном и кинулась к телеку, включила его в сеть и нашла передачу местного телецентра.
Передавали новости. В кадре высветились люди в милицейской форме возле двух трупов, лежавших в снегу около каких-то кустов. Донесся голос диктора:
— …очевидно, произошла очередная кровавая разборка между криминальными кланами…
Один из милиционеров перевернул труп, лежавший ближе к камере, и я увидела землистое лицо, покрытое прыщами.
Это был один из тех воришек, которые работали вместе с Ольгой Софроновой.
Глава 17
Я не стала связываться с Ефимовым и требовать объяснений, это привело бы к обострению отношений, которые и так находились на грани взрыва. Бандиты только внешне были такими сдержанными и спокойными. Происшедшее с воришками насторожило меня и Валентина — точно так же могут поступить и с нами даже в случае благополучного исхода.
По ходу дела я выяснила, что бандиты наведывались на квартиру Ольги Софроновой, перевернули все вверх дном, допытывались у матери, одной воспитывавшей Ольгу, где находится ее дочь, но та не смогла сказать ничего вразумительного.
Валентин с семьей также уехал из города по моему совету, даже я не знала, куда именно подалась семья Новицких, надеюсь, что их достанут не сразу, а до этого момента я смогу что-нибудь предпринять.
До срока, назначенного бандитами, осталось всего три дня, а дело не сдвинулось с мертвой точки. Надо было во что бы то ни стало положить конец этому беспределу, бандиты представляли смертельную опасность не только для меня, но и для тех, кто так или иначе был связан с Андреем Ефимовым.
Хорошо еще, что бандиты не знают про Машу Рыбникову, чего доброго отыграются на ней тоже. По- хорошему, надо бы предупредить отца Маши, но как потом объяснить, почему Евгения Охотникова оказалась замешанной в это дело?
Наведя справки через своих знакомых, я выяснила, что майор Рыбников действительно в день святого Валентина дежурил в управлении и безвылазно находился на своем «боевом посту». Алиби несокрушимое. Намекнуть бандитам, пусть проверяют? Нельзя — это значит подвергать опасности Машу.
Бегать от бандитов по всей России, держа за ручку Валентина Новицкого, просто неразумно, нас все равно вычислят и ликвидируют.
Свалить криминального лидера не так-то просто, для этого существует два пути — физическое уничтожение и тюрьма на всю катушку.
Первый вариант отпадал сразу — я не киллер и не собираюсь им быть. Для второго варианта нужны до того веские основания, чтобы целый батальон адвокатов, работающих на мафию, не смог отбить обвиняемого у правоохранительных органов.
Искать доказательства преступной деятельности Ефимова? Бьюсь об заклад, что милиции уже известны его авантюры, но нет весомых улик, а без них дело будет шито белыми нитками.
Позвонить в милицию и намекнуть, что те два трупа, которые были показаны по телевизору, на совести Ефимова и его подручных? Об этом тут же узнают бандиты, и мне придется худо.
Чтобы развеяться, я села в машину и стала кружить по городу. Голова пухла от мыслей, но реального выхода из ситуации я не видела, а ведь он должен быть. Должен, черт возьми!
Я проехала мимо школы и остановилась неподалеку. У меня было такое чувство, что весь этот кошмар, который разрастается как снежный ком, начался именно здесь, в стенах образовательного учреждения.
Я взглянула на часы — четырнадцать ноль-ноль. Четырнадцать часов — четырнадцатое февраля — четырнадцать дней на поиски убийцы. Ненавижу это число.
Школьная дверь открылась, и это поневоле привлекло мое внимание.
По ступенькам спускались уже знакомые мне Сергей Владимирович и… Маша Рыбникова.
Они были похожи на двух воркующих голубков, шли рука в руке и счастливо улыбались друг другу.
Я зажмурила глаза, потрясла головой, чтобы прогнать наваждение, и вновь размежила веки.
Нет, видение не исчезло. Мало того, мужчина с девочкой прошли мимо моей машины, даже не заметив меня, сидевшую неподвижно и молившую бога, чтобы не попасть в поле зрения учителя и ученицы.
В принципе, я могла не опасаться, Сергей Владимирович и Маша были настолько заняты друг другом, что можно было плясать на крыше «Фольксвагена» и то они ничего бы не заметили.
Учитель с девочкой дошли до остановки маршрутного такси и остановились. По всей видимости, они уезжали куда-то по делам, вне всякого сомнения творческим.
Я невольно залюбовалась симпатичным мужчиной и девчушкой, с лица которой не сходила обворожительная улыбка. Я как-то попробовала вот так же походить несколько минут, раздвинув уголки рта, но потом жутко заболели челюсти, а тетя Мила смотрела на меня как на чумную.
Подъехала «Газель» — маршрутное такси, возившее пассажиров к центру города, учитель и ученица забрались в машину и исчезли из поля моего зрения.
До срока, назначенного бандитами, оставалось всего ничего, а потом придется платить по счету…
Глава 18
Кабинет номер двадцать семь находился на втором этаже школьного здания. Я постояла у двери, прислушиваясь к звукам музыки, доносившимся оттуда. Играли на фортепьяно, играли виртуозно, лично я не заметила ни одной нотки фальши, правда, я не могу похвастаться абсолютным слухом.
Мелодия смолкла, и я постучала в дверь. Специально ждала этой паузы, потому что тот, кто играл, просто не услышал бы моего стука, да и прерывать человека было бы невежливо.
Дверь открыл Сергей Владимирович, именно к нему я пришла сегодня, чтобы задать несколько вопросов, важных для меня.
