отстаивание прав, а выражать себя делами. 'О, гримасы двадцатого века! Если будешь тонуть в дерьме, все равно права человека завсегда на твоей стороне'.
А тут еще статья Б. Коновалова в 'Известиях' 'Тайна летающих тарелок раскрыта?'. Корреспондент начинает с того, что теперь Ажажа и другие заядлые 'тарелочники' вынуждены замолчать, ибо... Ибо два океанолога А. Монин и Г. Баренблат математически обосновали образование в морях и океанах линзоподобных пучностей. Эти линзы - суть порции воды другой плотности образуются, видимо, во время шторма, долго сохраняются, могут содержать в себе посторонние включения и должны выглядеть в воде как летающие тарелки. Далее исследователи, используя метод подобия, переносят эти рассуждения на атмосферу. По МонинуБаренблату - сокращенно МБ - 'летающие тарелки' - это концентрации воздуха другой плотности, в которых может также собираться промышленная пыль, придавая им 'металлический' оттенок. Их мгновенное исчезновение тоже объясняется - это есть ничто иное, как мгновенное рассыпание при попадании в слой с резким перепадом плотности. Вот и все. Простенько и со вкусом. А главное, что 'сделано в академии'.
А то, что это явная нелепица, которую смогли измыслить люди, неудосужившие себя хотя бы повернуть в сторону модели НЛО 'головы качан', так это никого не волнует. Ребенку понятно, что тарелка конструкции МБ не полетит против ветра, а НЛО летает, что она не может образоваться на высоте с десяток километров, где НЛО гоняются за самолетами. И, наконец, детище МБ не оставит посадочных следов и явно не исторгнет из себя человекоподобных существ.
И я решился. Дай, думаю, пожалуюсь на 'Труд', а заодно и на 'Известия' секретарю ЦК КПСС Зимянину. И отправил письменную жалобу.
И вот звонок из ЦК. Звонят на работу, в ЦНИИ. 'Мы хотели бы с Вами поговорить, приезжайте'. Я: 'Раз Вы хотите, раз я Вам нужен, приезжайте Вы. Тем более у меня сейчас нет ни транспорта, ни лишнего времени, я сдаю тему'. Пауза. Видимо, советуются, как поступить. Но главное в партократии - не дай, Бог, не выполнить распоряжение босса. 'Подождите, мы Вам перезвоним'. Через час на цековской 'Волге' я приехал на Старую площадь.
В кабинете инструктора ЦК Александра Серафимовича Потапова смиренно старился от ожидания заместитель главного редактора газеты 'Труд'. Фамилию его я сейчас не припомню, не записал. Помню только, что с одним глазом у него было не в порядке, чуть ли не повязка, как у Кутузова или Моше Даяна. В общем, как высмеивал Аркадий Райкин склеротиков: 'Помню, что наши были в трусах'.
А Потапова я вписал в свой блокнот. Уж очень он понравился мне своей обходительностью, плавно перетекающей в задушевность, хотя смысл беседы заключался в ее бессмысленности. 'Вот вы тут пожаловались товарищу Зимянину. Да, пожалуй, газета была не права. Поспешила, редакция не проверила. Нельзя так работать (взгляд в сторону редакции)'. Вступает замглавного: 'Если бы я в тот день дежурил по номеру, такого бы не случилось. Мы признаем свои ошибки'. Я: 'Тогда давайте опровержение'. Потапов: 'Вы уж нас извините, но в газете такого масштаба не принято'. Я: 'А оболгать человека многомиллионным тиражом принято?' Потапов: 'Давайте возвысимся над личными обидами. И газета, и я приносим вам извинения. Такого больше не повторится'. Я: 'Извинения я, конечно, принимаю. Но почему все это напоминает дорогу с односторонним движением. Почему редакции не берут статьи уфологов и не публикуют их хотя бы в порядке дискуссии? Почему нас отлучили от общества 'Знание' в тот момент, когда проблему ВЦ и НЛО только обсуждать и обсуждать?'
Потапов проводил меня по ковровой дорожке до лифта и, тепло прощаясь, просил звонить, если будут препятствия моим выступлениям.
Я поделился этим со своим братом Эрнстом, также работавшем в одном из московских почтовых ящиков. И он сразу решил устроить там мое выступление, чтобы уменьшить число косых взглядов, бросаемых в его сторону. Его партком был против. Тогда он по наивной простоте позвонил Потапову, но, на всякий случай, назвавшись другой фамилией. 'Какие лекции? Ни в коем случае. Ажажа распространяет буржуазную идеологию'.
После перестройки я встретил А. С. Потапова, но уже в качестве главного редактора газеты 'Труд'. 'Как живешь, старина? Давно не виделись!!. ' спросил он, как ни в чем не бывало.
Так и живем. Выступать я стал реже. Не каждый решался пригласить запрещенного лектора. Исключение составляли закрытые учреждения, которых в Москве предостаточно. Но и там получалось не всегда. Приезжаешь, бывало, в почтовый ящик и читаешь в вестибюле, что лекция отменяется из-за болезни лектора. Или к началу появляется антилектор из 'Знания', направленный, вернее, натравленный райкомом. И устроители вынуждены передо мною искренне извиняться. Чаще всего антиподэрзацем выступал кандидат физико-математических наук В. Лешковцев, соавтор разгромной статьи в 'Правде' 1968 года.
Время с 1980 по 1988 я бы отметил в своей хронологии как прессинг, который возрастал по всем направлениям. Начались нелады на работе, у руководства не без помощи извне стало лопаться терпение по поводу моей уфологической сущности. Пришлось еще раз сменить место работы и еще раз 'сыграть в ящик', то есть опять перейти в закрытое учреждение. Повышенная секретность налагала ограничения, но, в основном, в пределах рабочего дня.
Терпение лопалось и у неруководителей, энтузиастов и неэнтузиастов НЛО. А что, в сущности, дальше? Когда же состоится долгожданный контакт? Нетерпеливые мыслители на короткие дистанции требовали продолжения уфологического действа.
Когда я пишу эти строки, прошло известие о смерти поэта Юрия Левитанского. Среди его прекрасных строчек есть и такие:
