бусы, сломанные браслеты и прочая фиговина, которую любили цеплять на себя в раннем возрасте девчонки во дворе. Короче, среди этого блестящего хлама и услады людоедки Эллочки я извлекла небольшое колье из листочков и даже бронзового оттенка. Словно провидением сегодня все было предназначено и создано для потрясающей подставы Абзаца! Колье из листочков, годное на шею только малолетней девчонке, пришлось совершенно впору на голову вождя! Оно прочно приклеилось на его свежекрашеные кудри и являлось теперь неотъемлемой частью композиции! Я покрасила веночек сверху также бронзовой краской и оглядела полученный экспонат. Блеск! Как говорила бессмертная людоедка Эллочка.
– Ты что, принялась за абстракции? – воспросил Игорек. – Как я понял, в обратное состояние это уже вернуть невозможно?!
– Игорек, боюсь, что обратно это не вернется, можешь требовать компенсацию! – сказала я, отступая на два шага и любуясь своим шедевром. Вообще, конечно, было не очень... Получился этакий папуас... Ну да ладно. В худшем случае – Абзац швырнет находку в угол и сочтет за издевательство. А в лучшем – приволочет находку своему хозяину! Взревел в моих руках фен и в мгновенье ока высушил голову вождя, увенчанную лаврами.
О’кей! Я уложила свой шедевр на заднее сиденье и, распрощавшись с Игорем, который отказался ради меня от всякой компенсации за свой экспонат, погнала к месту назначения, постоянно оглядываясь по дороге на своего спутника: он был так хорош!
Я подкатила к телецентру, где в соседнем доме жили Сонины родители, и там оставила машину. Заглянула во двор... оп-па! Возле лавочки стоял и курил Абзац, поднявший ворот совершенно посторонней куртки и в шапке лыжника-любителя, безупречно подходящей к его криминальному черепу – мечте антрополога. Дежурит, гад. Без своей подруги. Тем лучше.
Я вернулась в машину, уложила голову в пакет, сумку с необходимым инструментарием через плечо, а на голову – тьфу, запуталась с этими головами, – уже на свою, надела пепельный паричок. Все-таки встреча с Абзацем нос к носу не исключалась, а быть узнанной мне пока ни к чему. Ноги мои были обуты в кроссовки «Рибок» – так что чувствовала я себя удобно и вообще ощущала небывалый подъем.
Обогнув дом, я высчитала нужную лоджию на третьем этаже и, не раздумывая, полезла по решетке лоджии первого этажа. На второй перекладине меня схватили за ногу, и голос хозяйки данной лоджии возопил:
– А ну стой, куды полезла! Счас милицию вызову!
Да, на каждый дом хватает активных общественниц! Хотя дому Целиковых повезло с этим куда больше – там одной бабы Маши хватит за глаза!
– Да я не к вам, – объяснила я, пытаясь выдернуть ногу. – Я по просьбе Лидии Марковны с третьего этажа лезу к ним, чтобы открыть изнутри дверь. Они ключи потеряли.
– Что же за несчастья-то у людей сплошной чередой! – сердобольно запричитала женщина и отпустила меня. – И похороны, и ключи эти!
Конечно, потерянные ключи можно было ставить на одну доску с похоронами! И я полезла выше. Слава богу, вторая лоджия была не остеклена, как и первая. На третий этаж шла превосходная труба, так что я без особых проблем добралась до места назначения и перемахнула внутрь через перила. Дверь с лоджии в комнату была мною заранее открыта, что прошло незамеченным для хозяев, покидающих квартиру в растрепанных чувствах. Так-с, в квартире все так же, как было, и дверь в порядке. Значит, Абзаца не было. Видимо, пока поджидает свою напарницу. Начал звонить телефон – пускай звонит!
Я лихорадочно заметалась в поиске места для головы – Володиной, не своей. Не мудрствуя лукаво, я открыла бар в серванте, где хозяева хранили вату, бинты, тальк, семена, нитки, старые письма, термометры, свечки, спички и прочие разнообразные нужные предметы домашнего обихода. Я там расчистила место, для чего часть предметов переместила в другой ящик, и на салфеточку поставила голову. В глубине бара она смотрелась необыкновенно эффектно! Я заперла бар на ключик, а ключик положила рядом, в вазочку, упростив поиск до предела. Затем задернула плотные шторы, и в комнате стало темновато. Так что отдельные дефекты головы могли быть не так заметны. Ну а теперь что?!
Не успела я решить, что еще осталось сделать, как в замочной скважине зашвырялась отмычка. Полсекунды, и замок начал поддаваться. До лоджии мне было дальше, чем до соседней комнаты, и я заскочила туда. К счастью, там стоял великолепный шкаф-купе, куда я и схоронилась по примеру героев бесчисленных анекдотов в тот момент, когда в квартиру как раз вошел муж, а в данный момент Абзац, и, судя по голосу, со Светой. Теперь мне оставалось держать дверь шкафа изнутри и молиться, что они не успеют сюда добраться.
– Порядок. Дверь закрой и ищи быстро в той комнате, а я в этой, – раздался голос Абзаца. Мне повезло, в квартире было три комнаты. Судя по топоту, Абзац начал обыск в гостиной, а Света – в другой комнате. И я могла сидеть пока в шкафу спокойненько.
Абзац переворачивал в зале все вверх дном. Скрип и грохот отдавались в моем сердце, ведь я должна была сдать квартиру в том же виде! Наконец из зала раздался возглас:
– Есть! Она!
– Кто?! Где?! – подоспела его напарница. – Она, точно! Бери ее аккуратненько! Что-то она странная какая-то, – произнесла Света, и у меня внутри образовалась зияющая пустота. Ну все, пиши пропало!
– Да она это, говорю тебе, клади быстрее, тоже мне оценщица! – раздался голос Абзаца, перехватившего, похоже, инициативу в свои руки. – Во, антиквар чистой воды! Укладывай! Вот удача! Дато будет доволен, и этот его поляк!
– Тихо, вот мешок, клади осторожней, ух! – говорила Света, не вдаваясь в особенности экспоната.
А меня в шкафу согнуло пополам от беззвучного смеха! Если все пройдет благополучно – я бы дорого дала за то, чтобы увидеть лица Дато и этого Кшиштофа в момент предъявления им головы Володи Ульянова в период его безвинной юности!
– Сейчас доставим! – довольно сказала Света. – Бабки, считай, у нас в кармане! Надо еще пошарить – где ж тут все остальное. Так, мы еще в той комнате не были!
Ее шаги направились туда, где я сидела, скрючившись, на дне нафталинового шкафа, уткнув нос в дяди-Сенино зимнее пальто с ворсинками.
– Так, сейчас я тут им все перекопаю! – объявила она. Мало ей оказалось головы. – Все, что найду, – мое будет! Башку эту можешь Дато отдать, а если я сейчас хоть одну серебряную статуэтку найду – будет моя! Черт, может, в диване?
Судя по скрипу, разверзлись диванные недра, и Света навела шмон там. Так она быстро дойдет до шкафа! Что же мне делать – входить в неприятный физический контакт с обоими бандитами означает нарушить весь превосходный план. Вылезет на свет божий вся фальшивка – а ведь они так поверили! Судьба давала мне несколько секунд на спасительную комбинацию. И, кажется, опять мне на помощь пришло провидение!
Я принялась шарить рукой в темноте шкафа в поисках чего-нибудь интересного, сама не зная толком чего. И нашарила какую-то деревяшечку, на ней железочку, а в серединке что-то мягкое и странное на ощупь... Маленькое такое, как шарик... Нет, не шарик...
И тут другой рукой я зажала собственный визг – это же дохлая мышь в мышеловке, мамочка родная!
– Олег, иди ищи на кухне, а я тут еще в шкафу посмотрю! – объявила Света и направилась ко мне.
Ну, Таня, у тебя только один выход. Клянусь, мне это было сделать намного труднее, чем драться с тремя мужчинами одновременно! Я вынула дохлую мышь из мышеловки голыми руками и положила на дно у самой дверцы. Нашла на дне одну вешалку... и – когда Света открыла дверь шкафа, я подтолкнула мышь вешалкой к ее ногам!
Как я и рассчитывала, раздался оглушительный визг. В глубине квартиры раздался грохот, и притопал Абзац.
– Ты что, офонарела?
– Мышь! Мышь! – вопила Света, как будто это была не маленькая и дохлая мышка, а живая змея-гюрза или паук-тарантул. Света, конечно, та еще налетчица. Примерно такая же, как Абзац – знаток антиквариата. Приятно иметь дело с такими людьми!
– Тьфу, я подумал бог знает что! Прекрати визг. Совсем обалдела! Линять надо скорей, ничего больше
