считается на вторые сутки. На вторые, а не через два часа.
— Только не наш Пьер, — возразил сидящий напротив него, через стол, высокий господин лет сорока, являвший собой классическую противоположность своему толстому и усталому собеседнику. — Только не он. Пьер отличается абсолютной, я повторяю, абсолютной пунктуальностью. Если он пропал, значит, что-то произошло, поймите!
— Вы меня тоже поймите, господин Рени…
— Рене, если вы не возражаете.
— Рене. Простите. Я не могу приказать моим людям начать поиски, потому что у меня их нет, этих людей. Сегодня с нашей командой играют аргентинцы, вы знаете, что это такое? Вооруженное вторжение причинит городу меньше хлопот.
— Господин комендант…
— Комиссар, если вы не возражаете… Кроме того, отдав приказ о розыске ребенка, всего лишь два часа назад вышедшего из собственного дома, я совершу должностное…
— …преступление, — закончил он, глядя на удаляющуюся пару. — Вам тоже спасибо…
— Ты был великолепен, — ядовито произнесла Сюзен, когда дверь закрылась и ее слова не могли уже дойти до ушей полицейского. — Особенно насчет его абсолютной педантичности…
— Сю, это все-таки мой сын!
— Неужели ты думаешь, что что-то действительно может случиться, Жорж! Двадцать первый век, Соединенные Штаты — опомнись! Ну зашел, как в прошлый раз, в зоопарк. Или, как в позапрошлый, играет в футбол. С этими… с аргентинцами.
— Сю! — На этот раз в голосе мужчины прорезались новые нотки, и женщина сразу это почувствовала.
— Ты совсем как мой муж, — с упреком сказала она. — Пейджер у него есть? Ну вот и позвони… еще раз.
Ал допил кофе и встал из-за стола. Пора. Словно подтверждая его решение, запищал пейджер, который он еще утром вытащил из кармана у мальчишки. Четвертый звонок. Занервничали. Впрочем, Центр — последнее место, где их будут искать. Однако и с этой штукой надо что-то делать. Ал на ходу вскрыл крохотное устройство, после чего батарейка полетела в одну урну, а машинка — в другую.
Пьер открыл глаза и даже не сразу понял, где находится. Его должны были… Ах да! Сегодня он стал телепатом. И все-таки почему-то он ожидал проснуться в том кресле, больше похожем на тренажер космонавтов… Пьер сел на кровати, свесив с нее босые ноги. Так. Обуви нет…
Он уже заканчивал мастерить себе пару лаптей из какой-то проволоки и двух махровых полотенец, когда дверь распахнулась и вошел сопровождаемый врачом Ал — ну конечно, с его одеждой и обувью.
— Вот видите, — бодро сказал врач. — Мы уже начали просыпаться…
Тут он перестал улыбаться, и на лице его появилось выражение крайней подозрительности.
— Скажи мне, мальчик, — осторожно осведомился он, — где ты взял этот провод?
— Одевайся скорее. — Ал подмигнул мальчишке, в то время как доктор склонился над раскуроченным больничным монитором. — А то чинить заставят.
— Я не знал, что это прибор, — сказал Пьер, когда они сели в машину. — Я думал — ну… если честно, я не знаю, о чем я думал. Так глупо!
— Не оправдывайся, — успокоил его Ал. — Я читал — после телепатической инициализации человек несколько часов приходит в себя. Так что, дружище, держись ко мне поближе, а то выйдешь случайно в окно вместо двери. Что я скажу тогда твоим родителям, когда они вернутся из Испании?
— Из какой Испании? — удивился Пьер.
— Ты и это забыл! — возмутился Ал. — Они поехали на неделю, смотреть корриду, помнишь? А тут подошла твоя очередь в Центре. Ну?
— И что? — мрачно спросил Пьер. Он точно помнил, что сегодня утром его отец покатил по делам в город, а эта кикимора Сю даже попыталась его, Пьера, чмокнуть в щеку перед тем, как укатить тоже. Что за дела у них могут быть вместе в центре города? Или это ему приснилось?
— Для начала мы поедем смотреть „Мир Будущего“, как полагаешь? — сказал Ал, и Пьер мгновенно забыл о своих подозрениях. О том, что в зоне аттракционов необыкновенно одаренного телепата должны были передать заказчику, он, понятно, не знал.
ГЛАВА 3
— Алиса, — задумчиво произнес Хирург. — Вот, значит, из-за чего тебя тогда сковородкой отоварили… Девочка, обученная одним из этих… Точнее — одной из этих… Ценный, ценный приз.
Стоявший перед ним по стойке „смирно“ Гиря поморщился. Он не любил, когда Дон упоминал об этом эпизоде его карьеры. Ему, профессионалу, черному поясу, пропустить удар сковородой по репе от ревнивого любовника какой-то девицы легкого поведения…
— Ей около восьми лет, типа того, — пояснил Гиря вслух. — Живет в Галифаксе, где они и встречаются с этой… с объектом то есть.
— А сейчас они в Бостоне?
— Не они, — поправил Гиря. Осторожно поправил, если и было на свете что-нибудь, чего он боялся, так это был Хирург. — Одна она. Гостит у бабушки, здесь. А родители, в натуре, в Галифаке. То есть факсе. И эта, которая типа того, что объект, тоже не приехала.
— Что сильно облегчает дело, — резюмировал Хирург. — Вот что, Гиря, начинал ты это безобразие с ребятами Бульдога, с ними тебе его и заканчивать. Доставите девчонку. И главное, узнаете, есть ли у нее слабые места.
— Места, Дон? — изумился Гиря. — Так ведь ребенок же! Куда ни стукни, все мало не будет…
— Ты не понял, мой друг, — мягко сказал Хирург, — мне надо знать ее… А, ладно. Вызови сюда Освальда…
…Освальд не был, подобно Гире, мастером боевых искусств, однако в отличие от Гири был способен понять, что от него требуется. Нужно что-то такое, из-за чего девчонка от них не сбежит, даже если у нее будет такая возможность.
— Сделаем, Дон! — бодро отрапортовал он и вышел из кабинета. Гиря проводил его мрачным взглядом. Освальда он не любил, так как тот трижды отбивал его, Гириных, девушек.
Ал действительно привез Пьера в парк „Мир Будущего“, более того, купил ему „мегахит“, многоразовый пропуск на эти самые аттракционы. С этим билетом в руках Пьер не ушел бы из парка и через год… Первым в списке шел „сумасшедший поезд“.
— А ты? — удивился Пьер, видя, что его новый друг не собирается наслаждаться вместе с ним.
— Спасибо, я еще не сошел с ума, — усмехнулся Ал. — Я тут посижу, ты только подползи ко мне, когда оттуда вывалишься.
— Кто вывалится?! — воинственно вскричал мальчишка и устремился навстречу приключению. „Мир Будущего“ был мечтой любого ребенка на Земле и в окрестностях.
Пьер сел на скамейку, пристегнулся, и поезд тронулся с места, взбираясь на первый из серии головокружительных, скрученных спиралями треков. Затем поезд взвыл сиреной, загудел, замигал и понесся вниз. Пассажиры истошно завопили — все, кроме Пьера. Сжав голову руками, он пытался прийти в себя, совершенно забыв об аттракционе. В голове у него словно миллион глоток орали, пищали и хрипели в экстазе одно и то же слово.
Когда Пьер, покачиваясь, направился к Алу, тот сразу сообразил, что с ребенком не все в порядке.
