— Хорошо. Только говорить мы будем с тобой наедине и без оружия. Ты понял? Если обманешь — останешься ни с чем.
— О'кей. Где и когда встретимся?
На этот раз мы назначили встречу на углу Четвертой улицы и улицы Овертон. Подальше от того места, где находился наш отель.
Мы снова воспользовались такси. Точнее, такси воспользовалась я. Настя осталась в номере. За это время мы успели снять еще один номер в другом отеле. На всякий случай.
Патерсон уже был на месте. Я удивилась его пунктуальности на этот раз.
Я попросила водителя притормозить. Такси остановилось прямо около Патерсона.
Открылась задняя дверца.
— Садись! Скорее!
Патерсон нагнулся и заглянул в машину.
— Быстрее! — настаивала я.
Он сел на заднее сиденье рядом со мной. Такси тронулось.
— Куда мы едем? — поинтересовался Патерсон.
— За деньгами, — уклончиво ответила я.
Такси остановилось возле нашего отеля.
— Вы здесь живете? — спросил он.
— Здесь.
— А деньги?
— И деньги здесь.
Патерсон успокоился.
Мы прошли мимо портье.
— This is my friend, — улыбнулась я.
Портье внимательно посмотрел на Патерсона. В одном из кресел сидел детектив Харли, работающий в отеле.
— Hi, Bill! — сказала я. (Привет, Билл!)
— Hi! — ответил Билл Харли.
С Харли мы были на дружеской ноге. Мы познакомились с ним на следующий день после того, как поселились в отеле. Несколько минут задушевного разговора, и мы уже были в приятельских отношениях.
— This is my friend, — сказала я Биллу. (Это мой друг.)
Патерсон стал недовольно шипеть:
— Что ты говоришь ему?
— Говорю, что ты мой друг.
Гоблин успокоился.
— Надеюсь, пистолет ты оставил дома? — настороженно спросила я.
— Конечно, — рассмеялся Патерсон. — Тебя не перехитришь. Лучше не делать того, что тебе не нравится.
Так я и поверила. Где-то в одежде у него спрятан нож, к ноге привязан кастет. Или еще что- нибудь.
Мы поднялись в номер. Я постучала в дверь, которая тут же распахнулась. Настя стояла на пороге с вымученной улыбкой. Она хотела казаться приветливой. Это у нее получалось с трудом.
— Привет, Настек! — хитро улыбаясь, проронил Патерсон.
— Здравствуй, — сдержанно произнесла Настя.
Мы вошли в номер.
— Располагайся, — кивнула я Патерсону, который тут же уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Он оглядел обстановку, затем полез за сигаретами.
— Здесь можно курить?
Мы не возражали.
Патерсон достал из кармана пачку «L&M», закурил сигарету и выдохнул целое облако белого дыма.
— Ну, как говорится, ближе к делу? — спросила я.
Он кивнул.
— Сразу хочу предупредить. Все должно быть чисто. Мы вручаем сумму в 20 000 $. Как договорились, ни цента больше. Больше у нас здесь просто нет.
Патерсон сделал неопределенное движение головой, мол, мне уже все равно.
Настя вынесла «дипломат», опустила его на журнальный столик и открыла. Внутри лежали аккуратные пачки банкнот достоинством 20 и 50 долларов.
— Те самые? — поинтересовался Патерсон.
Настя покачала головой:
— Другие. Как выдали в банке.
Бандит хмыкнул.
— И как ты провезла столько через границу?
— Помогли.
— Кто?
— Тебе не обязательно знать об этом.
Патерсон причмокнул.
— Да, это не мои проблемы. А вообще-то ты ловко все провернула. Мы не ожидали.
— Человек не зря учился в финансовом колледже, — вставила я, — кое-чему там все-таки научили. Здесь нужен точный математический расчет. А у Насти с математикой совсем неплохо. Правда, Настя?
— С этим проблем нет, — согласилась Настя.
— А у тебя как с математикой? — спросила я Патерсона.
— Нормально, — заявил тот, — считать деньги я умею.
— Тогда считай.
И я подтолкнула к нему «дипломат».
Патерсон принялся пересчитывать банкноты, шевеля губами и теребя каждую пачку пальцами. Я молча смотрела на эту процедуру, следя за его манипуляциями и пытаясь проконтролировать ситуацию.
Настя возилась в стороне, готовя бутерброды из купленных заранее экзотических продуктов.
Патерсон оторвался от дела, поднял голову, видимо, почувствовав аппетитный запах.
— Закуска? — спросил он игриво.
— Конечно, — ответила я, не отрывая взгляда от купюр, — это дело надо обмыть. По русскому обычаю. Я думаю, ты не станешь возражать.
Патерсон повеселел. Стоит русскому человеку намекнуть, что его ждет рюмочка, и у него сразу поднимается настроение.
Вскоре ему надоело считать.
— Да ладно, все нормально, — сказал он и закрыл чемодан.
— Тогда приступим к самой приятной процедуре, — предложила я и достала бутылку водки.
— Ого, «Столичная»! — воскликнул Патерсон.
— Американского розлива, — уточнила я, открывая бутылку со священной жидкостью.
На столике появились три бокала и небольшой поднос с бутербродами.
Патерсон разлил водку по бокалам.
— Себе можешь налить побольше, — посоветовала я, — у нас дозы мелкие.
Бандит не возражал. Он плеснул себе порядочную порцию водки и поднял бокал.
— За что пьем?
— За дружбу, — сказала я, пристально глядя ему в глаза.
— О'кей, за дружбу!
Он выпил первым, следующей была я. Настя никак не решалась приступить. Я бросила на нее сердитый взгляд. Действуй, а то влипнем. Малейший повод для подозрения — и весь план может
