Я в который раз восхитился женской логикой. Умеют ведь, когда им надо, исключать полутона: раз не сказано 'нет', то, значит, сказано 'да'. Отодвинувшись от горы – пусть себе постоит пока между мной и Катериной – я принялся посвящать подругу в секреты логики мужской:
– Видишь ли, Катя. Открою тебе страшную тайну: между 'да' и 'нет' существует расстояние, порой очень значительное. Да, да, представь себе, существует. В настоящий момент я нахожусь примерно на полпути между крайними точками. И только от тебя зависит, к какой из них я направлюсь в следующую минуту.
Катя посмотрела на меня с сожалением, однако, усилием воли проглотила все те слова, которые хотела сказать сама и произнесла те, которые хотел услышать я:
– И что же я должна сделать?
– Ничего особенного. Просто доходчиво объясни мне, во что я вляпаюсь… – Катя резко дернулась, и я поспешил поправиться: – Извини, 'вляпаюсь' неправильное слово. Что я должен буду делать помимо того, что поставлю свою подпись под брачным договором?
Да ничего особенного, – пожала плечами моя подруга. – По правде говоря, во все детали я хотела посвятить тебя после того как…
…– Нет, солнышко, – перебил я ее, – только 'до' иначе никакого 'после' не будет.
Катя, было, снова дернулась, но я уже исчерпал запас извинений, и она сдалась.
– Полностью план выглядит следующим образом. Я под предлогом навестить родню улетаю с Сережей в Россию…
– Так твой сын здесь? – удивился я.
– Да, не перебивай. Оставляю Сережу в надежном месте и ищу нормального мужика для фиктивного брака. Так я обеспечиваю безопасность для сына и получаю козырь в той борьбе, которую собираюсь вести по возвращению в Рагвай. Муж нужен мне исключительно для того, чтобы присматривал за Сережей и прикрывал мой тыл, остальное я сделаю сама.
– А что ты собираешься делать – про то мне знать не обязательно? – уточнил я после того, как в разговоре возникла очередная пауза.
– Исключительно для твоей же пользы.
С этим я готов согласиться. Крепкий сон здоровью не помеха.
– Само собой, я беру на себя решение всех финансовых вопросов.
Теперь, пожалуй, мне ясно все.
– Цифры озвучить сейчас?
Как только речь зашла о деньгах в голосе Кати появились хозяйские нотки. Начинаю испытывать дискомфорт. Я хоть и не богатый, но гордый.
– С цифрами можно подождать до после того как я скажу 'да'.
Иностранца такая фраза сразу бы поставила в тупик. Но Катя была своя и лишь слегка повела бровью.
– Ты собираешься сказать 'да'?
– Собираюсь, только немного подумаю.
– Как долго?
– Уже подумал. Да!
Всю жизнь знаю, что настроение женщины переменчиво как Питерская погода и никак не могу к этому привыкнуть. Катя прильнула ко мне, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась. Одной рукой я придерживал ее спину, другой гладил волосы и смиренно ждал окончания паводка. Наконец всхлипывания утихли. Катя осторожно высвободилась из моих объятий, поднялась со скамьи, отошла в сторонку, повернулась спиной и стала приводить себя в порядок. Спросите, откуда в ее руках появились все эти штучки – не отвечу, но я еще не встречал ни одной женщины, у которой бы их при себе не было.
Вот уже неделю я топчу родной московский асфальт. Если бы я знал заранее, какое это хлопотное дело брак с иностранкой, может с моих уст и не сорвалось бы то злополучное 'да', подхваченное и унесенное свежим морским ветром. Самым сложным оказалось оправдаться перед детьми и бывшей женой. Боюсь, что желаемого результата я так и не достиг. Ну, да чего уж теперь. Дело сделано, и сегодня мы с Катей идем за документами. Во что все это выразилось в денежном эквиваленте, не знаю и знать не желаю. Это Катина головная боль, от которой она к тому же и не страдает. Вон какая нарядная и счастливая – и впрямь невеста.
После ЗАГСа был праздничный обед в ресторане, где заранее был заказан столик на двоих. Ужин нам подали в номер для молодоженов, который Катя сняла в одной из лучших гостиниц Москвы. Никогда не был снобом, но в этот вечер я чувствовал себя на одной ноге с аристократами. Когда пришло время отходить ко сну, Катя лукаво спросила:
– Что твой троян?
– Молчит.
– Ну и ты помолчи.
А я что? Я промолчал…
Праздник никогда не бывает долгим, если он не совсем настоящий. Мне подарили ночь, я подарок принял и, собственно, все. Если завтрак еще можно было считать продолжением банкета, то обед был уже сугубо деловым. Перед началом трапезы Катя передала мне конверт и пояснила:
– Здесь реквизиты счета, открытого на твое имя, и пластиковая карта. Сейчас на счету сто пятьдесят тысяч евро. Это часть твоей доли за участие в проекте. Если все пройдет удачно, эта сумма увеличится вдвое, если нет, то на значительно большую сумму.
– Ты меня пугаешь.
– Сама боюсь, – призналась Катя.
Я прикрыл своей ладонью ее ладошку.
– Ты уверена, что не хочешь посвятить меня в свои планы?
Катя благодарно улыбнулась.
– Уверена. Я и так уже втянула тебя в свою войну, дальше, надеюсь, не придется.
Мне было жаль мою нечаянную жену, но себя было жаль чуточку больше, и я промолчал.
Катя высвободила ладошку и предложила:
– Давай приступим к еде, и уже по ходу я буду посвящать тебя в детали.
Так мы и поступили: я больше ел, она больше говорила.
– Сереженьку я поместила в закрытый пансионат. Есть такой в Подмосковье, но ты про него вряд ли слышал, его особо не афишируют. Завтра мы туда съездим, и я познакомлю тебя с сыном. Руководству пансионата я тебя представлю, как свое доверенное лицо с самыми широкими полномочиями.
Катя протянула мне еще один довольно пухлый конверт.
– Здесь все бумаги по пансионату, документы Сережи – пусть они хранятся пока у тебя – и небольшая сума в валюте и рублях на непредвиденные расходы. У тебя есть машина?
Странно, что она не поинтересовалась этим раньше.
– Машины в настоящий момент нет, но есть права.
– Отлично. Купи себе машину, – у тебя ведь теперь есть деньги? – желательно сегодня.
Я кивнул головой в знак понимания.
– В пансионат мы поедем на моей машине.
Катя улыбнулась.
– Люблю проницательных мужчин.
Таксист доставил Катю к гостинице, а потом отвез меня в автосалон. Раньше я о таком авто даже не мечтал. По дороге домой я сделал ксерокопии переданных мне Катей документов, потом заехал в банк и арендовал ячейку.
