— Уже седьмой час. Утро. Ты проспала всю ночь.
— Как это? — протирала глаза Сашкова.
— Обыкновенно. Я вчера вечером к тебе пришла, а ты так крепко спала, что даже дверь не могла открыть, звонка не слышала, — сообщила я. — Но я не знала, что с тобой. Поэтому, уж извини, мне пришлось воспользоваться отмычками. Ты здесь лежала на диване в полной отключке. Я испугалась и вызвала «Скорую».
— «Скорую»? — с каким-то ужасом произнесла Катерина.
— Да. А что мне оставалось делать? Вызвала «Скорую». Она приехала, и врач сказал, что ты просто спишь. Так что теперь нам следует быстренько пошевеливаться. Ведь до Тарасова еще доехать надо.
— Наверное, я лекарства много выпила сегодня. То есть вчера. В общем, я совсем запуталась. Пойду вещи кое-какие в дорогу сложу.
Сашкова вышла. Я сделала бутерброды и, закурив сигарету, подошла к окну.
Вчера дождь так и не начался, хотя все клонилось именно к этому. Наверное, ветер был таким сильным, что просто прогнал тучу прочь. Но сегодня нам, похоже, не спастись.
Несмотря на то что утро, за окном просматривался самый настоящий вечер. Деревья гнулись в разные стороны. Я даже плечами передернула, мне почему-то стало холодно и тоскливо. Хорошо, что на дворе не осень. Все-таки летний дождь во многом отличается от осеннего.
Катя вернулась, мы выпили кофе и перекусили. Потом спустились к машине, сели и поехали в Тарасов.
Катерина оделась, как того требовал случай. На ней была темно-синяя блузка, черные брюки и черный платок на голове. Теперь я уже не только знала, но и ощутила то, что сегодня похороны.
Больше всего я не переношу в этой церемонии музыку. Она такая страшная. Казалось бы, просто семь нот в определенной последовательности, но мне почему-то от них так жутко становится. Даже под выстрелами я чувствую себя лучше. В принципе, на похоронах мне не раз приходилось бывать. Но если там играет музыка, то мне особенно не по себе. Конечно, я никому не говорю о своих ощущениях. Вдруг этот факт узнает враг? Тогда у него будет верное оружие против меня.
— Я вчера с твоим соседом Кирюшкой познакомилась, — решила я рассказать вчерашнее происшествие, чтобы поддержать разговор.
— Что, опять квартирой ошибся? — спокойно спросила Сашкова.
— Точно, — удивилась я. — А что? Такое уже случалось?
— Не один раз. Почему-то он, когда пьяный, никак не может подняться на этаж выше. Все время ко мне лезет. И странно: ключи подходят. Давно замок хочу сменить, да все не получается. То времени нет, то забываю.
— Плохо. Обязательно надо сменить. — Я уже выезжала на объездную дорогу.
— Да ладно. Красть у меня нечего, а его я уже не пугаюсь.
— Все равно. Я вчера подумала, что к тебе бандит лезет. И могла, между прочим, парня покалечить.
Мы помолчали некоторое время. Наконец его нарушила Катя:
— Слушай, надо, наверное, заехать в похоронное агентство, венок купить. Сестра все-таки родная. Не уберегла…
Я смотрела на дорогу, но краем уха слышала, что женщина тихонечко хлюпает носом. Но минут через пять я совершенно забыла о ее существовании. Я внутренне вернулась к нашему с Катериной разговору и стала его анализировать.
Глеб сидел. Но вся эта история выглядит очень странно. И разобраться в ней надо обязательно. Если попросить Мельникова, он, конечно, не откажется помочь, узнает, что сможет. Только неизвестно, сможет ли он докопаться до истины, если все так засекретили. В любом случае попытаться стоит.
Очутившись в Тарасове, мы заехали в похоронное агентство, и Катерина купила венок. Тут же сделали надпись. Я в это время купила цветы.
Мы подъехали к дому Наташи и поднялись к ней.
— Здравствуйте, — на пороге стояла Соколова, вся в черном. — Проходите.
Мы переступили через порог. По дому ходили какие-то незнакомые люди. Женщины складывали в сумки кастрюли, банки, а потом относили их вниз. Мужчины о чем-то тихо переговаривались.
Наташа провела нас в комнату, сказала нам:
— Спасибо, что приехали.
— Наташа, — я подумала, что пора уже познакомить двух женщин, — это родная сестра Глеба Катерина. Катя, — повернулась я к Сашковой, — это Наташа — девушка твоего брата.
Женщины посмотрели друг на друга. Если Катерина догадывалась, кто перед ней, то для Наташи мои слова стали ушатом холодной воды.
— Сестра? — переспросила она удивленно. — У Глеба есть сестра?
— Да, — негромко произнесла Сашкова. — Я живу в Лабакове. Глеб тоже раньше там жил.
— Он мне никогда о вас не рассказывал, — заикаясь, говорила Соколова. — Я и не знала, что у Глеба есть семья.
— Кроме меня, никого. Жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах, — опустила глаза Катерина и достала платок.
— Я оставлю вас ненадолго. — Я подумала, что мне лучше выйти и дать им возможность переговорить наедине.
В коридоре ко мне пристала низенькая, сухонькая старушка.
— Детка, помоги сумку вниз спустить. В автобус ее отнеси, — велела она мне.
Я безропотно подняла тяжеленький баул. Внизу я подошла к единственному стоящему у подъезда автобусу, вошла в него и обратилась к парню, стоявшему ко мне спиной:
— Сумку куда поставить можно?
— Давайте сюда, — скомандовал парень и повернулся. И я увидела перед собой Никиту Селезнева, напарника Сашкова. Он воскликнул: — О, вы тоже здесь!
— Привет, — поздоровалась я.
— Татьяна, а мне надо с вами поговорить, — подошел поближе парень. — Не сейчас, конечно, — чуть улыбнулся он. — Давайте завтра встретимся. Сегодня столько дел.
— Конечно, — ответила я.
— Скоро тело Глеба из морга привезут, потом на кладбище поедем. Вы тоже поедете?
— Да.
— Поминки будут в кафе, вы знаете?
— Я, Никита, только что приехала и ничего пока не знаю. Ладно, я пойду наверх.
— Конечно. — Юноша смотрел на меня каким-то задумчивым взглядом. — Увидимся.
Я вошла в квартиру. Наташа говорила по телефону, а Катерина стояла среди бабок, которые в который раз проверяли, все ли сделано.
Через пятнадцать минут мы все спустились вниз. Приехал катафалк. На табуретки поставили гроб с телом Глеба. Женщины заплакали.
Я встала чуть в стороне, чтобы видеть всех присутствующих.
Из знакомых тут были только Никита да еще Александр Тимохин — директор охранного агентства «Гарант». Плюс Наташа и Катерина. Все, больше я никого не знала. Бабульки, наверное, соседки по подъезду. В доме всегда найдутся старушки, готовые прийти на помощь в таких вот случаях. Мужчины, скорее всего, — бывшие коллеги Глеба. И несколько работников похоронного агентства.
После прощания гроб снова погрузили в катафалк, люди сели в автобус и поехали на кладбище. Я решила не брать машину, а поехать вместе со всеми. И тут начался дождь. Он бил по стеклам так сильно, что совершенно ничего не было видно. Все присутствующие вздыхали.
У ворот кладбища в автобус зашел полноватый мужик с лопатами, и мы поехали к месту захоронения.
Выходить из автобуса совершенно не хотелось. У меня зонта с собой не было, но народ, в отличие от меня, оказался более предусмотрительным. Появились зонты, и я встала рядом с Катериной и каким-то мужчиной под один из них.
