Фактически реестр охватывал все население слободской Украины. Кроме того, сохранилось пять—семь тысяч запорожских казаков. При польском господстве Украина могла только мечтать о подобном положении. Ни о какой дискриминации украинцев в составе России не было и речи. Более того, в XVII в. очень сильно возросло интеллектуальное влияние украинцев на население России. Украинские монахи и священники — люди образованные, поднаторевшие в диспутах с католиками, знавшие языки, — высоко ценились московской патриархией. Позже, говоря об истории русского церковного раскола, мы будем иметь возможность убедиться, что раскол был конфликтом великорусской (московской) и украинской православных традиций. Украинские монахи сумели победить в этом конфликте и оказали тем самым решающее воздействие на изменение русских церковных обычаев. Имена Епифания Славинецкого, Симеона Полоцкого, Феофана Прокоповича стали неотъемлемой частью истории русской культуры.
Впоследствии, когда на смену национальной политике России пришла политика имперская, украинцы тоже оказались не в проигрыше. Решающую роль здесь сыграли как раз этнические отличия украинцев от великороссов. Эти отличия определялись и этническим субстратом (в состав будущего украинского народа вошли торки, когда-то жившие на границе степи) и проявлялись в некоторых чертах стереотипа поведения (например, украинцы и тогда были более усердными служаками, нежели русские), а также в характере связи этноса с ландшафтом. Об этом имеет смысл рассказать подробнее.
Великороссы, как и донские казаки, расширяя свой этнический ареал, селились, как правило, по берегам рек. Река, ее пойма, служила базой хозяйства русского человека, его основной связью с кормящим ландшафтом. Украинцы, напротив, сумели освоить просторы водоразделов. Они выкапывали колодцы- криницы, делали запруды на ручейках и имели достаточное количество воды. Так на водоразделах возникали хутора с садиками, и поскольку земля была плодородной, особых забот о хлебе насущном украинцы не знали. Когда же при Екатерине II (1762–1796) в результате двух военных кампаний были завоеваны сначала северный берег Черного моря, а потом Крым, исчезла и существовавшая ранее угроза со стороны татар. При этом для заселения стали доступны новые степные пространства — Дикое поле.
В XVIII в. украинское население быстро росло, и в его составе имелось множество пассионариев, ибо их пассионарные предки, сложившие головы в междоусобицах конца XVII в., успели оставить законное и незаконное потомство. Подавляющее большинство украинских казаков были записаны в реестр, поэтому возможность сделать карьеру была практически у каждого. Весь XVIII в. украинцы этим и занимались. В итоге дочь царя Петра I Елизавета Петровна вышла замуж за Алексея Разумовского (брак был морганатическим, без оглашения); его брат, Кирилл Разумовский, стал последним гетманом Украины. И хотя при Екатерине II Украина потеряла свое самоуправление, позиции украинцев при дворе поколеблены не были: обязанности великого канцлера империи исполнял граф Безбородко, который сформулировал свое политическое кредо в следующих словах: «Як матушка-царица захоче, так хай и буде». Ни акцент, ни происхождение Безбородко никого не смущали и не помешали ему стать первым чиновником государства.
Может быть, эта взаимная терпимость украинцев и великороссов и была важнейшим свидетельством правильности выбора, сделанного на Переяславской раде в 1654 г.
Глава IV
На просторах Евразии
В глубь улуса Джучиева
В отношениях России и Украины ярко проявилось такое качество русского человека, как терпимость к нравам и обычаям других народов. Прав был наш великий соотечественник Ф.М. Достоевский, отметивший, что если у французов есть гордость, любовь к изяществу, у испанцев — ревность, у англичан — честность и дотошность, у немцев — аккуратность, то у русских есть умение понимать и принимать все другие народы. И действительно, русские понимают, к примеру, европейцев гораздо лучше, чем те понимают россиян. Наши предки великолепно осознавали уникальность образа жизни тех народов, с которыми сталкивались, и потому этническое многообразие России продолжало увеличиваться.
Одновременно с борьбой на Украине полным ходом шел начавшийся еще в XVI столетии процесс продвижения русского суперэтноса на восток. С взятием волжского рубежа (Казанского и Астраханского ханств) Россия вышла к сибирским лесостепным пространствам Джучиева улуса. Граница Московского царства терялась в Предуралье, разделенном рекой Камой на северную (лесную) и южную (степную) зоны. В южных степях кочевали два народа: башкиры и ногаи. На севере же, в безопасном удалении от степняков, во второй половине XVI в. начали вырастать торгово-промышленные поселения — фактории. Здесь проявил свою энергию род Строгановых.
Как мы помним, Джучиев улус еще в XIII в. разделился на три части: Золотую (на Волге), Белую (на Иртыше) и Синюю Орду. На огромных просторах Синей Орды, простиравшейся от Тюмени до Мангышлака, Шейбани-хан и его потомки пытались сохранить гибнущие традиции устроения Монгольского улуса. Но в XVI в. им пришлось столкнуться с оппозицией местных князьков. Так, во времена Ивана Грозного один из таких племенных вождей — Едигер — боролся с шейбанидом Кучумом за право возглавить сибирские улусы. Попытка Едигера опереться в этой борьбе на силы Москвы оказалась неудачной. Связанный Ливонской войной, Грозный не имел лишних сил для сибирской экспедиции в поддержку Едигера. В 1563 г. Кучум победил и стал «царем» Сибири, а нападения его воинов превратились в постоянную угрозу для «городков» Строгановых. Но, начав эту борьбу, Кучум переоценил собственные силы. Еще в конце XV в. Синяя Орда испытала колоссальный отток пассионарности. Правитель ее, Шейбани-хан, вторгся в Среднюю Азию, покоряя владения Тимуридов. Ему удалось, дойдя до Амударьи, захватить огромную территорию с богатым и культурным населением. Вместе с Шейбани в Среднюю Азию ушла наиболее активная и боеспособная часть населения Синей Орды, что десятки лет спустя негативно сказалось на судьбе Кучумова царства.
К 70-м годам XVI в. столкновения Строгановых с татарами вылились в открытую войну. Для защиты своих владений промышленники вербовали отряды из казаков и иных «охочих» людей. В 1581 г. нанятый Строгановыми и возглавленный атаманом Ермаком отряд отправился в Сибирь для войны с ханом Кучумом. Состав отряда был пестрым: наряду с великороссами и казаками имелись в нем и другие «ратные люди»: татары, литовцы и даже добровольцы из числа пленных немцев. Что же касается численности отряда, то силы Ермака выглядели скромно: казаков насчитывалось чуть больше 500 человек, а «ратных людей» — 300.
Как видим, с самого начала освоения Сибири казаки шли на восток не одни. В конце XVI — начале XVII в. активно шло в Сибирь и население русского Севера, прежде всего жители Великого Устюга, желавшие попытать счастья за Каменным поясом. Обычно каждый отряд (ватага), отправлявшийся в Сибирь, состоял из основного ядра — казаков — и примкнувших к ним устюжан. Все они назывались «землепроходцами». Казаки и великороссы вместе продвигались через дикие места, перетаскивали лодки через пороги, сражались плечом к плечу и при этом всегда помнили, кто из них казак, а кто русский — устюжанин. Судя по материалам такого авторитетного исследователя северо-востока Сибири, каким был В.Г. Богораз (Тан), разница между потомками казаков и великороссов сохранялась там до начала XX в.
Экспедиция Ермака 1581 г. прошла, несмотря на малочисленность его отряда, весьма успешно. Землепроходцы овладели столицей Кучума — городом Искер. В Москву от Строгановых ушла грамота, извещавшая о «приращении» Русского государства обширными сибирскими землями. Для устроения новых территорий немедленно направились царские воеводы: князь Болховский и Глухов, — которые соединились с казаками в 1583 г. Война с Кучумом велась долго и шла с переменным успехом. В 1584 г. Кучум сумел нанести казакам чувствительное поражение (тогда погиб сам Ермак) и вновь занять свою столицу. Однако в дальнейшем русское продвижение на восток стало необратимым: Кучум отступил в Барабинскую степь и оттуда лишь набегами тревожил русские владения. В 1591 г. князь Кольцов-Мосальский окончательно разгромил последнего сибирского хана, и Кучум был вынужден обратиться к царю со слезной просьбой
