Услышав голоса, доносившиеся из соседней комнаты, я потихоньку заглянула туда. Там находилось около дюжины человек. Одни махали руками и что-то кричали. Другие, разбившись на пары, сидели с закрытыми глазами друг против друга; рядом такие же пары, наоборот, не моргая, смотрели друг другу в глаза. Женщина средних лет монотонно, как робот, опускала на стул и снова поднимала хрустальную пепельницу, не обращая внимания на усилия сидящего рядом мужчины, пытавшегося отвлечь ее…
Молодая особа невозмутимо смотрела в глаза своему партнеру, пока тот сыпал в ее адрес всевозможными оскорблениями — наверное, такое у них задание. Веселенькая квартирка. Интересно, что они предложат мне? Я снова села в кресло, и вовремя — тип с прилизанными волосами вошел в комнату с фиолетовой пластиковой папкой в руках.
— Меня зовут Феликс Владимирович, — улыбнулся он, доставая из папки какие-то бумаги.
«Хорошо хоть не Эдмундович», — усмехнулась я про себя и тоже представилась.
— Я буду вашим супервайзером, проще говоря, инструктором, — он протянул мне бумаги, — для начала, чтобы выявить ваши инграммы, если они у вас есть, конечно, вы должны пройти тестирование. Не пугайтесь, просто честно и откровенно отвечайте на вопросы, указанные в анкете, вот и все.
— Ого, солидно, — я открыла последнюю страницу анкеты, номера вопросов в ней перевалили далеко за четыре сотни.
— Да, — он снова улыбнулся, — у нас все солидно. Членами нашей церкви являются многие известные артисты и политики.
— Но на это же нужно время, — я потрясла пачкой бумаг, врученных мне Феликсом Владимировичем, — а сейчас у меня его нет.
— Когда вы начнете изучать дианетику, — он гордо поднял голову вверх, — времени у вас будет хватать на все. Впрочем, можете ответить на вопросы дома, это займет у вас не больше трех часов.
— Извините, — осторожно поинтересовалась я, — а деньги платить нужно?
— Нет, — как-то обрадованно ответил он, — анкетирование бесплатно.
— А если я захочу пройти курсы?
— Только в том случае, если результаты тестов будут отрицательными, — Феликс Владимирович несколько сник, — но, пройдя хотя бы один цикл наших занятий, вы научитесь понимать оптимальные способы выживания, найдете духовные ориентиры, перед вами откроются безграничные жизненные возможности.
— И сколько это будет стоить? — наивно спросила я.
— Все будет зависеть от результатов тестирования, — уклонился он от прямого ответа.
— Ну, должна же я как-то ориентироваться, — не сдавалась я.
— Очень немного, за десятидневный курс — около ста долларов, — произнес Феликс Владимирович и торопливо добавил: — Если вы не в состоянии найти такую незначительную сумму, наша организация может вам предоставить возможность отработать эти деньги. — Он снова широко улыбнулся.
Я мысленно перемножила сто долларов на восемь миллионов.
— Благодарю вас, Феликс Владимирович, — я поднялась с кресла. — Так я зайду на днях?
— В любое время, — заверил он меня, — только, пожалуйста, на затягивайте с анкетой.
Он проводил меня до двери и вежливо распрощался со мной.
В машине очень неудобно переодеваться, но не на улице же мне пристегивать кобуру, которую пришлось снять перед посещением библиотеки. Вспомнив адрес, данный мне Лужиной, я прикинула, как мне проще туда добраться, и выехала со двора.
Снова я остановилась во дворе перед девятиэтажным кирпичным домом. Тридцать пятая квартира — на последнем этаже. Я вошла в подъезд и, надавив кнопку вызова лифта, поняла, что придется тащиться пешком — лифт не работал.
Преодолев наконец последний марш, я вошла в тамбур, в который выходили двери двух квартир. По всей видимости, Лужина жила одна, но на всякий случай я позвонила, одновременно изучая дверной замок. Понадобится полторы-две минуты, чтобы проникнуть внутрь.
Я уже полезла в карман за отмычками, как вдруг открылась соседняя дверь, и на пороге появилась старушонка — божий одуванчик, едва передвигающая ноги.
— Наденьки нет дома, — довольно сильным для ее комплекции голосом произнесла она, стоя у распахнутой двери.
— А вы не знаете, скоро она вернется? — Надо было как-то выкручиваться. Хорошо еще, что я не начала возиться с дверью, — она так незаметно вышла.
— А вы кто же будете? — Она подняла голову и посмотрела на меня слезящимися глазами. — Что-то я вас не припомню.
— Я ее старинная подруга, мы давно не виделись, — начала я плести первое, что пришло в голову, — забежала вот узнать, как у нее дела, но… — я развела руками, — видно, не получится.
— Я всех Надиных знакомых знаю. — Старушка подозрительно прищурила свои подслеповатые глаза, словно уличила меня в каком-то проступке.
— Я же говорю, мы давно не виделись — я жила у родственников в Москве, нашла там работу по специальности.
— Да, дочка, — сочувственно подтвердила она, — с работой сейчас тяжело, но ты, похоже, неплохо устроилась? — Она оглядела меня с ног до головы.
«Тебе бы в Скотленд-Ярде работать», — подумала я с усмешкой.
— Было неплохо, — с сожалением произнесла я, — а теперь вот — сократили.
Надо бы с тобой поближе пообщаться, бабуля.
— Да, — согласилась она, — сейчас всем тяжело. Надя придет после семи, если хочешь, можешь подождать у меня.
— Ой, правда, — искренне обрадовалась я, — вот спасибо вам. Меня зовут Таня, а вас как?
— Ксения Ивановна.
— Вы ведь в магазин собрались, Ксения Ивановна? Давайте я сбегаю, — предложила я. — Лифт не работает.
Она лукаво и благодарно посмотрела на меня.
— Ну спасибо тебе, Танечка, — ее голос заметно потеплел. — Подожди, я деньги достану, — старушка полезла в сумку за кошельком.
— Ксения Ивановна, — остановила я ее, — вы просто скажите, что вам надо, деньги у меня есть.
Она недоверчиво взглянула на меня.
— Что ты! — не то с упреком, не то с восхищением воскликнула она, неуклюже махая высохшими ручками.
— Потом сочтемся. Так что вам купить?
— Ну, тогда запиши, если уж ты такая настырная! — хихикнула старушка.
— У меня память хорошая, слушаю вас.
Ксения Ивановна с усталой грустью покачала головой.
— Когда-то и у меня была такая — все на лету ловила и вмиг на карандаш брала! А нынче — какая уж память! Склероз, голова, как сито. Бывает и такое — что-нибудь куда-нибудь положу и не помню, хоть убей! Ну ладно, хватит о стариковском! Купи, Танюша, два кило сахара, карамели грамм двести, хлеба, дорогой-то не бери, буханку простую, колбаски грамм триста, докторской, я с жиром не ем, одна в ней бумага, и невкусная она какая-то, а докторскую пожарить можно, ну, еще, вот опять забыла…
— Молочного чего-нибудь? — сделала я робкую попытку помочь.
— Вот-вот, — обрадованно сказала Ксения Ивановна, — ряженки и яичек десяток.
— Хорошо, Ксения Ивановна, я мигом, — отозвалась я, выходя из тамбура.
— Сумку-то возьми, — крикнула она мне вдогонку, но я уже вприпрыжку спускалась вниз.
Я надеялась быстренько сделать все покупки и на обратном пути хотя бы минут на десять заскочить в квартиру Лужиной, но не тут-то было. Когда я бесшумно вошла в тамбур и на цыпочках начала приближаться к цели с приготовленными отмычками, дверь соседской квартиры распахнулась, и улыбающаяся хозяйка появилась на пороге.
— Я тебя с балкона увидала. Как ты быстро управилась! Вот что значит молодость!
Прям Шерлок и Эркюль Пуаро, вместе взятые!
