— От тебя не так уж много требуется. Только подсказать своим сотрудникам, что я твоя знакомая. И все.
— Ну и аферистка ты, Таня. Кто тебя обманет, тот и дня не проживет. С тобой только свяжись. Вообще-то, все это мне не слишком нравится.
— Ничего, все о’кей. Ничто нас в жизни не сможет вышибить из седла — такая уж поговорка у Танюши была.
— У тебя, кроме всех твоих необыкновенных данных, еще и дар поэтический? — Он затушил сигарету и улыбнулся.
Я рассмеялась:
— Не льсти, Костя. Ты же знаешь, что это плагиат.
— Да-а. Куда же подевались бескорыстные Шерлоки Холмсы и Эркюли Пуаро?
— Можно быть и бескорыстным, но только не в том случае, когда сам себе на жизнь зарабатываешь. Ты ведь тоже на роль Мороза Ивановича, который Настеньку златом да серебром осыпал, не претендуешь. А мой хлеб нелегкий. Если бы этот господин не развил сам бурную деятельность, то кое-кто жив был бы, а мне не было бы необходимости от честных людей и от милиции прятаться.
Сказав про милицию, я вдруг вспомнила о ребятах, которые моим баллончиком причастились. Мне перед ними хоть извиниться надо. Я решила, что осуществлю это сразу после беседы с Костей. Я поднялась.
— Так что, Костя, я не чудовище, а продукт своего времени. А у тебя зато солидный клиент прибавится. Мне пора. Значит, завтра в десять в зале банка «Стинко»?
Костя, поднявшись вслед за мной, развел руками:
— Что с тобою поделаешь, Танюша, убеждать ты умеешь.
— Ну вот и чудненько. Пока, Костя, до завтра.
— Пока, детектив-философ.
Я села в свое авто и, посетив супермаркет, отправилась в отделение УВД заглаживать свою вину, договорившись предварительно с Кирей по телефону.
Киря ждал меня в своем кабинете.
— Явилась, героиня дня? Ты же вроде сегодня не собиралась порадовать нас своим присутствием.
— Всему виною совесть, Владимир Сергеевич. Замучила она меня, проклятая, последние полчаса.
— Долго же ты мучилась.
— Ладно, хватит издеваться. Пинкертоны-то те на месте, которых поневоле обидеть пришлось? Я к ним со взяткой, вину, так сказать, искупить.
— Где-то здесь обретались. Тут сейчас все с твоим Аркановым носятся. Кстати, жена Сабельфельда и Галиулин сбежали.
Я пожала плечами:
— Это только подтверждает их вину. Испугались, значит.
— Родственница Татьяны Александровны сказала, что вечером к ним подруга ее заходила. Черненькая, вроде тебя. — Киря хитро улыбался.
— Заходила. Только меня к ней не пустили. Ты же и это знаешь.
— Знаю. Только кажется мне, что не зря ты там вчера появлялась. — Он продолжал улыбаться.
— А вот когда кажется — крестись, неблагодарный. Зови ребят. Я поговорю с ними и уйду. Я еще не все дела завершила. А кроме того, я в родной обители после того раза не была. Соскучилась до боли в сердце. Сегодня-то хоть меня там ваши господа ждать не будут?
— Кому ты теперь нужна? Разве что Андрею с Санькой, чтобы тебя отстегать как следует.
— Ну так и зови их. На месте и разберемся.
Киря вышел из кабинета и минут через десять вошел с ребятами.
— Это та самая дама, которая вас покалечить пыталась. Только она замаскировалась лихо.
А я, прикинувшись овечкой, смиренно обратилась к ним, скорбно опустив голову:
— Повинную голову меч не сечет, ребята. А я к вам с дарами природы.
Они переглянулись и рассмеялись.
— Ну и чертовка твоя знакомая, Киря.
Я выставила литр коньяка и выложила яблоки.
— Это вам от Тани Ивановой. Извините уж меня, ребята. Мне ничего больше не оставалось делать. — Я обезоруживающе улыбнулась. — Надеюсь, я прощена?
— Если с нами вечерком за мировую выпьешь, — сказал Андрей.
— Нет, ребята. У меня дел на вечер куча. Я с того самого момента еще дома не была.
— Тань, а это случайно не ты за котенком приходила? — спросил Андрей.
Я скромно пожала плечами.
— Ну, значит, не мы одни с тобой лопухнулись. Не так обидно. — Они дружно рассмеялись.
— Вообще-то, если б ты не была нашей коллегой, стоило бы тебя за хулиганскую выходку привлечь.
Поболтав с дружной мужской компанией еще несколько минут, я взглянула на часы.
— Ну, мне пора. С вами хорошо…
— А без нас лучше, — дополнил понятливый Киря.
— Нет, конечно. И все же пока, ребята. — Я сделала им ручкой и испарилась.
Маленький работал на одном из предприятий Трубного района, поэтому мне пришлось мчаться на всех парусах, чтобы не опоздать. Прохожие на тротуарах шарахались в сторону и плевали мне вслед. Я понимала, что грязный душ — процедура малоприятная, но красться по лужам осторожно не имела возможности.
Маленький уже ждал меня в условленном месте, прохаживаясь вперед-назад. Я лихо тормознула в нескольких метрах от него и, открыв дверцу, крикнула:
— Молодой человек, вы не меня ждете?
Он оглянулся, растерялся сначала, обозревая мою «девятку».
— Ты, что ль, Тань? Привет.
— Да я, я. Садись быстрее. Времени мало.
Он сел на переднее сиденье, и мы тронулись в обратном направлении.
— Я тебя не узнал. Вчера одна машина, сегодня другая. И сама какая-то другая.
— Это у тебя вчера состояние другое было.
— Да что я, «Москвич» от «девятки» не отличу? Ну выпил я вчера, но память не потерял.
— Не потерял. Нет, конечно. Это я пошутила. Ты голодный?
— Как зверь. И нам сегодня аванс дали, — гордо заявил он, — по стошке. Так что я в благодарность за вчерашнюю заботу могу угостить тебя пирожками. Давай на базарчик заедем и отоваримся.
— На базарчик заезжать нам некогда. Мы где-нибудь в центре в кафешке перекусим, а заодно я изложу тебе дело, в котором предлагаю тебе поучаствовать.
— А какое дело?
— Надо позвонить одному человеку и предложить ему кое-что купить. Понимаешь?
— Нет. Не понимаю, зачем для этого я нужен. Ты и сама могла бы позвонить.
— Он должен услышать такое предложение от мужчины. Это очень удобно. Ты не знаешь его, а он тебя. А меня он может узнать по голосу.
— Что это ты мне такое предлагаешь? Я никак не въеду.
— Давай так рассудим. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. А мне надо до твоего сердца достучаться. Обговорим в кафешке, а то такой разговор меня слишком отвлекает. Еще бортану кого- нибудь.
— Тогда, Тань, хоть музычку включи.
— Это пожалуйста.
— А мне совсем молчать?
— Ну почему совсем? Говори. Люська твоя вернулась?
— Да пока нет. Вот выжду недельку, пока с нее зло не слетит и пока она не соскучится, тогда и пойду
