Это всего-навсего бородач какой-то вышел с собакой погулять, с овчаркой. Я посмотрела на часы — второй час ночи уже. И чего этим собачникам чертовым не спится?
Овчарка остановилась, повернулась ко мне и, опустив голову, глухо зарычала. Этого еще не хватало — конфронтаций с совершенно посторонней собакой. Я невольно опустила глаза на свои ботинки. Жалко пса — мне ведь только один раз достаточно ударить его носком ботинка, вооруженного смертоносным лезвием.
Мужик, позевывая, равнодушно взглянул на меня, поскреб подбородок под своей буйной растительностью и дернул поводок:
— Фу, Барс. Гулять!
Я подняла дрожащие руки к лицу, стараясь перепуганными глазами поймать взгляд собачника. Удалось. Он так же равнодушно усмехнулся моему страху и, еще раз дернув за поводок, уволок своего Барса к исполнению ритуальных испражнений на всякие там столбики.
Ну, вот. Я медленно побрела по двору. И надо же было этому мужику появиться тут?! Хорошо еще, что я, по-моему, добросовестно сыграла роль загулявшей бабенки, пугающейся ночных прохожих.
Теперь вот нужно подождать, пока Барс окропит границы своих владений и пойдет к себе на коврик спать. И владелец его бородатый тоже свалит — свидетели мне ни к чему.
Я прогулялась вдоль по двору, не выпуская, впрочем, из вида собачника. Пересчитала, кстати, подъезды; их оказалось семь. Потом отошла в дальний угол двора и встала под грибочек детской песочницы, чтобы собачник меня не заметил. Да он и не следил за мной, погулял со своим Барсом минут пятнадцать и удалился.
Проследив, пока он скроется, я снова медленно пошла вдоль подъездов.
Который из них?
«А хотя — какая разница? — пришло внезапно в мою голову. — Подвал-то все равно один на весь дом. Начну с первого, в смысле — с крайнего подъезда и прошарю все помещения подряд».
Не успела я сделать шаг по направлению к дому, как распахнулась дверь другого уже подъезда. На этот раз я даже не нервничала, и правильно делала — это снова был собачник — молодой парень в очках и спортивном костюме с какой-то поджарой сукой на длинном поводке.
Секунду я раздумывала — не схватить ли мне эту парочку за конечности и не затолкать ли обратно в подъезд, — но вдруг меня будто током ударило…
И сразу — жара, пыль, несущийся черный дым, выстрелы над головой и вокруг. И невыносимая вонь горящей шерсти.
Здесь! Отсюда меня вывели тогда! Уж этот-то запах я ни с чем не спутаю.
— Девушка? Эй, девушка, — позвал внимательно всматривавшийся в меня парень-собачник, про которого я и думать-то уже забыла, — девушка, вам что, плохо? Стоите… прямо как эта…
— Голова закружилась, — слабым голосом произнесла я. Надо же как-то оправдать свое странное поведение. И присела на лавочку у подъезда.
— А-а?.. — Парень щелкнул замком поводка — отпустил свою суку побегать и, не дожидаясь приглашения, присел рядом со мной. — У меня тоже голова кружится, когда я здесь прохожу, — охотно начал он рассказывать.
«Еще не легче, — подумала я, — другой тип собачника — собачник-говорун. Отделывайся теперь от него»…
— Это ведь шерстью воняет, — авторитетно заявил парень.
— Да? — слабо удивилась я. — Шерстью? Кто бы мог подумать…
— Шерстью, — продолжал парень, — дети дня два назад кофту тут какую-то сожгли. Баловались. Ну а у нас народ знаете, какой?.. Ошметки тут валялись, до сих пор еще валяются. И воняет гадостно, а подобрать и выкинуть — никто не подберет и не выкинет.
«Вот и занялся бы», — хотела посоветовать я, но тут откуда-то издалека раздался истошный собачий лай и женский визг.
— Ой, Ширли моя опять… того, — вскочил с лавки парень. — Сейчас я ее… — и убежал, слава богу, в темноту. Ширли свою утихомиривать.
— Ко мне, Ширли! — Еще слышала я, заходя в подъезд и открывая люк в подвал. — Вы не бойтесь, она не кусается! Ой, вам плохо, девушка! — Голос парня затихал и затих наконец совершенно.
Я спустилась на несколько ступенек вниз и бесшумно закрыла за собой крышку люка.
Интересно, почему это люк не заперт? Как в гости кого ждут. Уж не меня ли? Да нет, зачем я им? То, что хотели, они получили — Василия.
Тихо. Как бы и нет никого.
Неслышно ступая, я прошла в глубь подвальных помещений дома. Вспоминая по дороге, как считала шаги от места моего заключения, я следовала по тому же маршруту, по какому шли мы с пареньком Вовой. Только в другом, конечно, направлении.
Я готова была уже признать, что здесь никого нет — так было тихо, — признать то есть свое поражение и пристыженно удалиться, как вдруг почувствовала впереди себя в темноте чье-то дыхание.
Я остановилась. По звуку определила местонахождение человека — метрах в двух от меня. Ну, может быть, чуть поменьше.
Еще на несколько секунд я застыла, прислушиваясь. Потом улыбнулась. Дыхание было идеально ровное, спокойное, какое не может быть у человека бодрствующего. Этот человек, кто бы он там ни был — сторож, дозорный или часовой, — просто-напросто спал.
Я подошла к нему вплотную, чтобы разглядеть. Парень. Коротко стриженный и в спортивный костюм одетый. На стуле сидит. И спит, конечно.
Значит, есть тут что-то! Я еще раз улыбнулась. Потом тихонько протянула руки к спящему. Быстро — чтобы парень не успел проснуться и попытаться издать какой-нибудь звук — я нащупала у него на шее нужную мне точку и точно и резко нажала.
Тело сторожа обмякло, я успела подхватить его и спустить на пол.
Вот так, теперь часа на два мальчуган в отключке. А мне, надо полагать, дальше.
Я шла где-то минут двадцать. Наверняка прошла весь подвал насквозь и теперь находилась в конце дома, у последнего подъезда, наверное. И ту комнату, где я находилась, тоже прошла. Везде тихо и темно, даже крыс не слышно. Нет их в этом подвале, что ли?
Дважды я натыкалась на комнаты с открытыми дверями. Пройдя туда, я увидела (точнее, нащупала, видно ничего не было — тьма кромешная), что комнаты сплошь заставлены ящиками.
Один из ящиков — наугад — я вскрыла, отодрав деревянную планку сверху. Ящик был полон аккуратно уложенными частями от автоматического оружия. Да тут целый оружейный склад. Нелегальный, конечно, склад, это и ежу понятно.
Другие такие же ящики я вскрывать не стала — ни к чему здесь задерживаться. Да и не очень мне интересно, что там в них. Вовсе не ящики мне нужны, Василий нужен. А его здесь, похоже, нет.
Даже странно мне — такая крупная партия оружия, и находится, можно сказать, на поверхности — просто в подвале, почти в центре города.
Единственное этому объяснение — склад этот временный, сложить больше некуда было.
Шорох впереди. Не шорох даже — звук шагов и приглушенные голоса. Я подобралась ближе — разговаривали двое мужчин. Голоса их удалялись, я подошла еще ближе — звуки шагов изменились. Похоже, мужчины шаркали теперь по лестнице.
Наверх?
Спустя секунду голоса уже почти не были слышны. Бубнили только едва-едва. Шаги и вовсе стихли.
Двигаясь неслышно, я проследовала за ними и внезапно наткнулась на первые ступеньки лестницы, ведущей наверх, к выходу из подвала.
Я поднялась на четыре ступеньки, потом остановилась и присела на корточки. Люк был открыт. Возле него, там, наверху, беседовали двое мужчин. Друг напротив друга стояли, так что один из них был лицом ко мне, а другой, соответственно, — спиной.
В подъезде горел свет, и мужчину, чье лицо было повернуто ко мне, я узнала сразу. Да я и раньше
