Повседневная жизнь в Венеции во времена Гольдони

Карнавальное веселье

Театр Гольдони — это театр игры. В нем играют в карты — разумеется, как заведено, в Ридотто или — что более благоразумно — у себя дома, в кругу друзей или родных; играют в сложную игру, в которой могут участвовать сразу шестнадцать игроков: они разбиваются на пары и бросают в тарелочку по одному сольдо. В комедии «Один из последних вечеров карнавала», написанной Гольдони накануне его прощания с Венецией, он усадил за игорный стол компанию венецианских ткачей и ремесленников; в ней в столовой Амэтра Дзамарии громко звучат пари, делаются ставки, а в блюдечки со звоном падают монетки. Есть и уличные игры, в которые играют на площадях, на открытом воздухе например, лото, называемое della venturina («попытай счастья»). Желающий попытать счастья и выиграть несколько оладий засовывал руку в мешок и наугад вытаскивал жетон с цифрой или же с картинкой, изображавшей Смерть, Дьявола, Солнце, Луну или Землю.[350] Столь же популярна была игра под названием «семола» (букв, «отруби»), заключавшаяся в том, что игроки прятали в большой куче муки, перемешанной с отрубями, несколько сольдо, а потом делили кучу на маленькие кучки и пытались угадать, в какой кучке лежит одна или несколько монеток.

Театр Гольдони — это еще и театр еды, где гастрономические пристрастия различных общественных сословий помогают воссоздать реальную обстановку, в которой живут люди определенного социального круга; еда придает комедии яркий колорит, обогащает ее вкусами, запахами и цветами кушаний, звоном бутылок и бренчанием ложек и вилок.[351] О еде говорят и неоднократно выводят ее непосредственно на сцену: там происходят приготовление еды, процесс накрывания стола и церемония расстановки кушаний. В «Перекрестке» участники импровизированного пиршества, устроенного в таверне по случаю обручения героев, заказывают трактирщику «добрый горшок супу, вдоволь телячьей печенки, соленый язык, несколько ломтей жареной ветчины, мозгов из мозговых костей, рис с копченой бараниной, упитанных каплунов и говядину, а еще телячье жаркое». Разумеется, всю эту гору пищи необходимо «спрыснуть добрым и хорошим винцом…» и не забыть принести побольше белого хлеба и бриошей. Лизоблюд дон Кикко, живущий на даче у своего приятеля и вовсю пользующийся его щедростью, добавляет к вышеперечисленному меню, и без того не скудному на мясные блюда, еще и кушанья из дичи — «бекасов, рябчиков и перепелов»:[352] начался сезон охоты и грех не воспользоваться его плодами. В обоих случаях речь идет о парадном меню, куда включены кушанья из всевозможной дичи, паштеты, пироги и десерты, отнюдь не каждый день фигурирующие на столе «честного торговца», умеренного в своих гастрономических пристрастиях. Трапеза мудрого Панталоне из «Ловкой служанки» даже на даче состоит из «супа с рисом или макаронами. Потом вареное мясо и хороший каплун, затем телятина или мелкая дичь. Потом штуфат или фрикадельки и всякие там разности, затем сыр, фрукты. Но у него нет ни паштетов, ни пирогов». [353]

Перед нами типичный венецианский обед. В Венеции коронным блюдом любого обеда является суп (minestra); его едят все, и его приготовление дает наибольший простор фантазии кулинара: суп из рыбы, суп из хлеба {panimbruo), суп из риса, суп из требухи, яичный суп.[354] Суп — как это для нас ни странно — едят в середине трапезы, и Труффальдино напоминает об этом одному из своих господ, уроженцу Турина, который требует, чтобы ему, по французской моде,[355] подали суп первым блюдом. Суп подают к вареному мясу и жаркому, главным образом к жареной свинине, являющейся основным новогодним блюдом. Надо сказать, что свинью съедали целиком, от легкого (fongadina) и до последней капли крови, использовавшейся для приготовления паштетов (sanguinaccio, sanguetto, «кровяные паштеты»). Из баранины готовили традиционное старинное блюдо под названием castradina (копченая баранина), пришедшее в Венецию из Далмации или Албании; также баранину солили и вялили на солнце.[356] Персонажи Гольдони часто едят баранину, этот символ гастрономической традиции; блюда из баранины часто противопоставляют различным местным и заграничным кулинарным новшествам, наводнившим Венецию, которые Гольдони с несвойственной ему грубостью называет свинствами, «испортившими желудки венецианцев». Например, вконец испорчен желудок мадам де Бине, большой любительницы поесть; она с нетерпением ждет трапезы, обещанной хозяином гостиницы, кавалером Джокондой, но ее ожидание напрасно:

Граф. Здесь готовят раз в день и едят вечером.

Мадам. А что, в сей прекрасной стране таков обычай?

Граф. Кавалер обращается с нами так, словно мы французы.

Мадам. Однако я очень голодна и хочу поесть.[357]

После мяса едят овощи. Ими Гольдони обильно приправляет все трапезы: фасоль, лук, горошек, шампиньоны, баклажаны, капуста, оливки, тыква и тыквенные семечки, лук-порей, петрушка, трюфели.[358] В отличие от овощей (к коим причисляются также и грибы), сыры не столь разнообразны: ricotta, мягкий сыр, напоминающий творог, и очень твердый сыр пармезан.[359] Финал трапезы — множество типично венецианских десертов. Театр Гольдони, можно сказать, наводнен десертами: giulebbe напиток из фруктового сиропа, смешанного с розовой водой; нежные buzolai — особый сорт пирожков; fritole — пирожные, в состав которых входят козье молоко, сливочное масло, розовая вода, яйца и шафран;[360] zaletti con zebibo — печенье из кукурузной и пшеничной муки, смешанной с яйцами, сливочным маслом и молоком, с добавлением мелко нарезанной цедры и изюма.[361]

Как это ни странно, но рыбу персонажи Гольдони едят мало, хотя в старинных венецианских поваренных книгах множество рецептов приготовления рыбы. Если верить граверу Гаэтано Дзомпини, рыба в XVIII в. «дешева и доступна самому последнему бедняку». Разумеется, дары моря имеются на столе у промышляющих в лагуне рыбаков из «Основания Венеции», и очень разнообразные (морской язык, угорь, барабулька, а также каракатицы и крабы). Рыбный стол рыбаков из Кьоджи не столь богат: они расхваливают сельдь (cospettone), которую в соленом виде едят в основном бедняки. На столах купцов и ремесленников сельдь встречается редко. Когда почтенные гольдониевские хозяйки слышат, как Анджела заявляет: «Пойду на Рыбный рынок, куплю несколько сардин, быстренько их обжарю и брошу in saor»,[362] — то и они, и зрители прекрасно понимают, о чем идет речь: после того как сардины слегка обжарят, их кладут на двое суток в ароматный маринад, приготовленный из мелко нарезанного лука, смешанного с оливковым маслом и теплым уксусом, куда затем добавляют семена пинии, изюм и мелко нарезанную цедру, а затем полученную смесь прогревают.[363]

Эта шумная, радостная, жующая, благоухающая и музицирующая Венеция, представшая на сцене благодаря таланту Гольдони, в реальной жизни имеет вполне определенные координаты. Звуки и шумы, воссоздаваемые на сцене, действительно раздаются в разных уголках города; к примеру, благодаря привычке перекликаться с малознакомыми людьми Карло Гоцци сумел завести интрижку с соседкой напротив; приходская площадь, центром жизни которой является общественный колодец, служит местом ежедневных встреч, а значит, и разговоров, диалогов и перепалок. Гольдони не может Обойти стороной ни карнавальное веселье, ни кулинарное изобилие.

Комедия и карнавал всегда имели много общего. Ибо время комедии, время сценического действия выстраивается в реальном времени, так же как выстраивается и время карнавала, на который приходится главный театральный сезон. Уподобление комедии карнавалу у Гольдони происходит постоянно, особенно в