плотнее вжиматься в песочек на площадке, а он холодный оказался, зараза.
Игорек сработал очень грамотно: прыжком заскочив за голубой «Запорожец», давно уже стоявший на приколе, открыл стрельбу по «фольксу». Из-за неудобного положения пули у него шли высоко, но одна все- таки шлепнула в ветровое стекло.
Тем временем белая «восьмерка» остановилась, закрыв выход со двора. Из нее выскочили двое ребят. Один побежал вдоль дома, прикрываясь выступами подъездов, а другой — по двору, прячась за стоящие там машины. У обоих в руках были пистолеты.
Водитель «Фольксвагена», оценив скверные перспективы своей вылазки, дал задний ход и, почти не сбавляя скорости, вырулил со двора на проезжую часть.
Я вскочила и посмотрела ему вслед, но номера не разглядела.
Тихо матерясь, из-за «Запорожца» встал Игорек и начал отряхивать свои брюки.
— Живая?
— А как же!
Подбежали двое парней.
— Нормально все, Игорек? — спросил подошедший первым высокий блондин с крупным носом.
Он держал в руке обшарпанный «ТТ», тяжело дышал и постоянно сплевывал.
— Все путем, пацаны. Если бы не вы, может, он и кончил бы нас. Уж слишком неожиданно подкатил, гад.
После этих слов мы все посмотрели в сторону, куда скрылся «Фольксваген». Но теперь уже очень маловероятно было, что он появится снова.
Я задержала взгляд на нашем подъезде. Около него стояла тетя Зина с совершенно потерянным видом, Голда, тоже изрядно перенервничавшая, тихо писала ей на туфлю. Тетя Зина этого не замечала, погрузившись, видимо, в глубокий транс.
Она смотрела в мою сторону, приложив ладонь ко рту и покачивая головой.
Я почувствовала в ее позе искреннее раскаяние по поводу того, что она была так нетерпима ко мне.
— Кому из вас отдать фотографию? — спросила я.
— Давай мне. — Второй пассажир «восьмерки», ростом пониже своего товарища и более плотный, протянул руку.
Я дала ему фотографию:
— Пойду схожу домой. Никому не надо ничего?
— Вроде штанишки у всех сухие, — сказал Игорек, и все трое засмеялись.
Я поднялась к себе, переоделась. Если день начался с гранаты на веревочке и копания в песочке, то нужно, по крайней мере, надеть шорты с майкой. Обычно такие дни заканчиваются еще смешнее.
Ну а что там наши кости? Я рассеянно покатала их пальцами и бросила: 25 + 24 + 6. «Будьте внимательны, на дорогах вероятны аварийные ситуации с небольшими травмами».
Коли так, то буду бдить.
Когда я спустилась вниз, около «девятки» маячил один только Игорек, «восьмерки» уже не было.
— Уехали твои? — спросила я.
— Помчались на дачу к этому Степанычу, а то этот хмырь чего доброго до него доберется, если уже не добрался.
— Вряд ли.
Все-таки Игорек нервничал. Он старался держаться спокойно, но глазами стрелял в разные стороны. Лучше бы он так же быстро из пистолета стрелял, тогда все уже было бы гораздо яснее.
— Слушай! А ваш Козлов не мог бы отобрать у Головко мой ствол, а то я чувствовала себя молью на стене — очень глупое ощущение.
— Не знаю. Я звонил Телеге, он сказал, что тебе лучше не рыпаться — пока ребята не прояснят обстановку. И Матвеич так же считает.
— Ладно. Но нам пора ехать. Садись — довезу до стоянки.
— Да ты посмотри на колеса! Куда ехать-то!
Действительно, правое переднее колесо являло зрелище самое неэстетичное, мягко прижавшись к земле толстой складкой. И на крыле две аккуратные дырочки. Это явный минус.
Серьезно посмотрев на раны своей машины, я подняла голову и прищурилась на Игорька.
— Ты что, гвоздиком здесь поковырял, пока меня не было?
Его лицо побагровело. Дав паузу секунд в тридцать, не меньше, он выпалил серию матерных выражений. Ничего оригинального — обычный набор.
— Знаешь, Игорек, у меня есть один знакомый интеллигент, он умеет ругаться трех— и четырехэтажными выражениями. Хочешь познакомлю? Для эрудиции.
Я переложила из «бардачка» в сумочку необходимые мне предметы, заперла машину и пошла вдоль дома.
В три притопа он меня догнал.
— Ты куда?
— Сегодня я запланировала поездку в Радищево, сейчас поймаю частника какого-нибудь, он и домчит меня за пару часов. А у тебя будет время поматериться еще.
— Но Олег сказал — не рыпаться?
— Вот ты и не рыпайся, а я не работаю у него, я выполняю для него работу — разницу уловил?
— Нет.
— Я делаю то, что считаю нужным, лишь бы результат устроил заказчика.
Я продолжала решительно идти вперед, но было ясно — никуда не денешься, придется мне с этой дубиной еще покататься.
И точно, выйдя на перекресток, Игорек недовольно проговорил:
— Ну, пошли на стоянку к моей машине.
— Ты хочешь, чтобы я порисовала на ней гвоздиком, и мы были бы в расчете?
— Ты что, смеешься? — Из ушей у него повалил пар, а из глаз — огонь, нужно было потихоньку сбрасывать давление, а то еще лопнет посреди дороги.
— Конечно, а ты и не заметил? — Я примирительно взяла его под руку.
До стоянки дошли в замечательном молчании. Продолжая молчать, выехали.
— В Радищево? — с ненавистью спросил Игорек. — Ремень пристегни.
— В Радищево чуть позже, давай сначала заедем к Гудковой. Я извинюсь перед ней, что не смогла проследить за передвижением ее бойфренда, и заодно, может быть, что-нибудь и разнюхаю.
— Говори, куда. — Игорек стал играть в полное равнодушие, наверняка очень кстати вспомнив, что все бабы дуры.
Нины дома не оказалось, мой план с визитом рухнул. Позвонив ей домой по сотовому телефону Игорька, я узнала от вежливого автоответчика, что Нина вернется сегодня поздно и лучше искать ее завтра. Что мы и сделаем.
— Ну что ты все крутишься по городу? — с легким негодованием спросила я Игорька. — Я же тебе еще час назад сказала, что едем в Радищево!
Он только сжал плотнее губы и, так как руки были заняты рулем, похоже, начал выбивать марши правой ногой. Я этого, конечно, не утверждаю, но в слишком уж странном темпе мы поехали. Нужно перестать его нервировать, а то с таким настроением можно запросто поскользнуться на бордюре и приплюснуть нос «фольксу».
За город выскочили без происшествий. Дорвавшись до трассы, Игорек притопил под 160 и, чувствуя себя в меру круто, начал приходить в хорошее настроение.
Время подходило к обеду, солнце начало жарить немилосердно.
— Слышь, ты! — Игорек, не отрывая глаз от дороги, прикурил сигарету. — Зачем нам в самое пекло тащиться в эту дыру? Тут недалеко пруд есть. Освежимся — дальше поедем.
— Давай, — согласилась я.
Игорек свернул, и нас затрясло по кочкам.
— Ты умеешь выбирать дороги, — одобрила я.
