Я полюбила Макса, вот и все! А с Йосиком мы уже давно были чужие люди… — бормотала клиентка.
— Врешь ты все! Сука!
С этими словами Муза бросилась на нее. Сколько силы и ненависти было в этой немолодой женщине — уму непостижимо! За те несколько секунд, что понадобились мне, чтобы вмешаться, она успела в мгновение ока намотать волосы Марины себе на руку, и, рванув их со всей силы, несколько раз ударить Гонопольскую головой о стену. Марина закричала, но этот крик потонул в истошном визге самой Музы, которая орала и причитала в полном неистовстве. Я бросилась к Музе Платоновне и, повиснув на ее огромной туше, рванула руку бывшей секретарши назад, а затем заломила за спину. Она сопротивлялась с таким остервенением, будто боролась за свою жизнь — не меньше. Наконец мне удалось выпроводить бегемотиху в предбанник.
— Охрану! Вызывай охрану! — приказала я стрекозе и охнула, получив неслабый удар мощным локтем в солнечное сплетение.
— Пусти! — прохрипела Муза.
— Щас, ага. Чтобы вы тут мне всех служащих передушили. В знак благодарности вашим работодателям.
— Пусти! — хрипела Муза. — Я ей еще не все сказала!
— Это не важно. Я думаю, все остальное Марине будет понятно без слов.
— Пусти! У меня астма! Дышать нечем!
Подумав, я сначала чуть-чуть ослабила хватку, а затем, убедившись, что Муза не собирается снова устраивать кулачные бои, отпустила ее и толкнула на один из стульев. Отставная секретарша Максима Гонопольского осталась сидеть на нем смирно — только схватила со стола толстый журнал в глянцевой обложке. Я было подумала, что женщина хочет швырнуть в меня этим журналом, и инстинктивно отшатнулась, но Муза Платоновна стала обмахивать им свое разгоряченное лицо, поднимая вокруг себя настоящую бурю.
Я вернулась в кабинет к Гонопольской не раньше, чем сдала сопящую и тяжело дышащую Музу с рук на руки подоспевшей охране. К моему удивлению, Марина так и не поднялась с пола. Скорчившись в узком пространстве между стеной и столом генерального директора, она глухо рыдала.
— Не дай нам бог быть свидетелем бабьего бунта, бессмысленного и беспощадного, — сказала я, когда, подняв клиентку с пола и отряхнув ее шикарный наряд, усадила Гонопольскую в кресло и почти насильно сунула ей в руки чашку с остывшим чаем. — Что это было?
— Зачем ты ее позвала? — плакала Марина.
— Ну знаешь, я никак не могла подумать, что бывшая секретарша твоего мужа находится с тобой на столь короткой ноге! И что, она и раньше имела привычку кидаться с кулаками на всех, кто оказывался в кабинете генерального директора? Тогда где-нибудь тут, в ящиках у твоего мужа, должны лежать намордник и плетка!
— Ах, нет! — сморщившись, Марина отхлебнула из чашки и вернула ее мне обратно. — Ты ничего не поняла… Муза и раньше меня ненавидела, она всегда меня ненавидела! При Максе ей еще приходилось сдерживаться. Только глазами на меня сверкала!
— И почему же?
Она молчала.
— Странно, что ты не хочешь говорить. От меня у тебя не должно быть тайн, иначе я не буду знать, с какой стороны может нагрянуть опасность. А впрочем, я и сама обо всем догадалась. Не так уж это было трудно. Итак, ты — бывшая невестка Музы Платоновны?
Марина еще ниже опустила голову.
— До того как стать женой Гонопольского, ты уже была замужем, так? И твоим мужем был…
— Йосик Френкель, — прошелестела клиентка.
— Так-так… Где-то я уже слышала эту фамилию… Стоп! Френкель — это же студенческий друг Гонопольского и Попова! Тот самый вихрастый и прыщавый мальчик, который посоветовал им «подсуетиться», чтобы не остаться нищими во время перестройки?!
— Да, это он. Мы с Йосиком познакомились в походе. То есть это я была в походе, а он…
Все началось десять лет назад, в тот год, когда Марина закончила полных одиннадцать классов. Наутро после выпускного бала девочка выложила на кухонный стол перед сияющими родителями свидетельство о среднем образовании, новенькую золотую медаль в коробочке и похвальную грамоту от учительского коллектива с красивыми росчерками и двумя печатями.
— Доченька! Поздравляю! — раскрыл объятия отец. В глазах его блеснули слезы — отец у Марины был до неприличия сентиментальным и на слезы всегда слаб. — Золотая медалистка, это надо же! И ведь все сама, своим умишком, ни помощи от нас, ни поддержки!
Все это была чистая правда. Все годы учебы Марина тянулась сама — она вообще очень рано поняла, что надеяться в этой жизни ей придется только на себя. Девочка была поздним ребенком — в год, когда она закончила школу, отцу и матери было уже под шестьдесят. Она никогда не помнила их молодыми — все время старенькими, седыми и с сетью морщинок на лицах. «Никогда не буду, как они! — думала девочка, отчаянно не желая, по примеру родителей, гробить свою жизнь на картонажной фабрике с ночными сменами и нищенской зарплатой. — Выбьюсь в люди, чего бы мне это ни стоило!»
Не так-то просто было закончить школу с золотой медалью, но впереди предстояло самое ответственное — поступить в университет. Хотя, будучи медалисткой, ей нужно было сдать на «отлично» всего один экзамен — и студенческий билет у нее, считай, будет уже в кармане.
Мама, неловко переваливаясь при ходьбе (у нее болели ноги), прошла в комнату и вернулась, бережно держа за уголки какой-то конверт.
— Вот, Мариша… Мы с папой тут поднапряглись немножко, перехватили-перезаняли… И вот. Подарок тебе от нас к окончанию школы. Сказали, очень хороший маршрут, ничуть не хуже, чем если бы даже в саму заграницу…
Подарком оказалась туристическая путевка на Горный Алтай. «Вы сможете увидеть как самые известные достопримечательности Горного Алтая, так и не тронутую цивилизацией природу, а именно: древние курганы и наскальные рисунки, горные реки и шумные водопады, дикие озера и сверкающие ледники, тайгу и высокогорные степи, крутые перевалы и заливные луга, пещеры со сталактитами и сталагмитами и, конечно же, Телецкое озеро!» — читала потрясенная Марина на фирменном конверте с напечатанными на нем видами гор, озер, водопадов и зелени.
Потрясающе! Невероятно! За всю свою жизнь она никогда не выезжала дальше летнего лагеря для детей из малообеспеченных семей, а тут отец и мать дарят настоящую туристическую путевку!
— Мамочка… папочка… спасибо вам огромное! Я этого никогда, никогда не забуду! — обнимала она родителей со слезами на глазах. И умильно глядевшие на нее старики плакали и смеялись вместе с единственной дочкой.
Экзамен в университет был сдан, и в конце июля сияющая от счастья Марина с новеньким рюкзачком за спиной прощалась с родителями на пороге дома.
— Береги себя, — попросил папа.
— И вы тоже не болейте! — сказала Марина и звонко расцеловала стариков.
И весело сбежала по лестнице вниз — навстречу приключениям. Горные хребты, быстрые реки, дикая тайга и чистейший воздух! Все это было в той поездке. Особенно Марине понравилось лазать по скалам; она и сама от себя не ожидала, что сможет делать это с поистине кошачьей ловкостью.
Но именно скалолазание ее чуть и не сгубило. Однажды, не вняв наставлениям инструктора, Марина залезла слишком высоко наверх и слишком поздно это заметила. А когда осознала, как далеко оторвалась от группы, едва не упала в обморок! Ни внизу, ни слева, ни справа не было видно никого. Девушку охватил панический страх. Скала сразу стала скользкой, руки срывались, пальцы кровенились о камень; один раз от утеса оторвалась огромная глыба и, не удержавшись, рухнула в бурлящую внизу Катунь.
«Пропала… Я пропала!» — стучало в висках у Марины. Она глянула вниз и только сейчас заметила, что река внизу после дождя вся в бурунах, а галечные косы залиты водой. До реки оставалось еще не менее полутора сотен метров спуска, и, судя по всему, путь был не лучше, а скорее даже хуже, чем тот, что ей удалось проделать.
В отчаянии девушка уцепилась за страховочный трос и попыталась сделать шаг вперед, на один из
